Создателем охотничьих ритуалов часто называют одного из рыцарей Круглого стола Тристана. «Когда его сила и власть возросла, он усердно занялся охотой и соколиной охотой – и преуспел в этом как никто другой», – говорится в одном из текстов рыцарского эпоса. Там же говорится, что это именно он придумал охотничью роговую музыку и фанфары для всех видов добытых охотниками зверей и для псовой охоты. И, наконец, в этом тексте именно этому рыцарю приписывают сочинение всех английских терминов для всех видов охоты: «И любой джентльмен, носящий герб, должен почитать сэра Тристана за прекрасные термины, используемые джентльменами до Судного дня; ибо с их помощью все уважаемые люди могут отличить благородного человека от поселянина и селянина от холопа».

Охота – это, по сути, битва, так, во всяком случае, она выглядела в умах средневековой знати. Жизненной энергией дворяне питались только из войны, а в мирное время – из ее заменителей: охоты и турниров. В классической рыцарской балладе о Жераре Руссильонском, написанной неизвестным автором на рубеже XI–XII веков, есть такие строки: «Теперь для рыцарей наступает длительный отдых: начинается благодатное время для собак, грифов, соколов, сокольничих и ловчих».

Охотились не только рыцари, но и дамы. Приученные с детства к верховой езде, собакам и ловчим птицам, обитательницы замков во время охоты ни в чем не уступали своим отцам, мужьям и братьям.

Крестьяне, торговцы и прочий простой люд не только не имели права на охоту (и на ношение оружия), но не могли даже защитить свой урожай от потрав, случавшихся в ходе феодальных охот, напрочь вытаптывающих все их насаждения. Известен случай, произошедший в 1119 году, когда именно по причине незащищенности своих насаждений от оленей и толпы охотников крестьяне – жители острова Ре, что находится в Атлантическом океане, у западного побережья Франции – в полном составе решили покинуть остров. В ситуацию вмешалась церковь. В сопровождении толпы крестьян аббат местной церкви направился к сеньору острова Раулю де Молеону с просьбой, чтобы тот отказался от своего права на охоту. В обмен на весьма приличную плату феодал милостиво согласился впредь охотиться только на зайцев.

С течением времени королевское и феодальное право на охоту постепенно начало демократизироваться. Множество запретов оставалось, но людей, их нарушавших, стали уже наказывать лишь небольшим штрафом. Однако английский король Генрих II (между прочим, отец Ричарда Львиное Сердце) в своих владениях вновь возвратил все на круги своя. Он вернул королевские ордонансы прошлых монархов, касающиеся лесного хозяйства и охоты. Теперь тех, кто поохотится в королевских угодьях, ждало жестокое наказание – браконьерам выжигали глаза и ломали все конечности. Стоит ли удивляться, что героем народных баллад стал Робин Гуд – разбойник и браконьер…

То, какую роль играла охота в жизни средневековой европейской знати, отлично иллюстрирует средневековый эпос. Скажем, в «Песни о Гарене Лотарингском» (датируемой периодом между 1180 и 1200 годами) ее герой описывается в равной степени и как победитель сарацин, и как охотник на вепрей, о чем «в высоком штиле» рассказывается на многих страницах.

Заскучавший от безделья отец Гарена решил съездить к родне, а заодно и поохотиться на вепря. Для этого он поехал «налегке», захватив с собой «всего» 36 рыцарей, 20 собак и 15 слуг. Но охота закончилась неудачно. Увлеченный преследованием зверя, который одну за другой убил всех собак, благородный рыцарь умчался далеко вперед, оставив позади всю свою свиту, и, наконец, сразился с кабаном, заколов того рогатиной. Однако дело на этом не закончилось, на шум драки пришли лесничие, посчитали рыцаря браконьером и убили его. Случалось на средневековой охоте и такое.

В этом коротком рассказе мельком упомянуто, что кабан передавил два десятка собак. Кому-то это может показаться преувеличением, однако все это написано очень достоверно. Псы и сейчас нередко погибают во время охоты. Когда собака идет в соприкосновенье с диким кабаном, то вероятность такого исхода более чем велика. В наше время для охоты на кабанов используют небольших, поджарых и очень юрких собак, чаще всего это лайки и небольшие охотничьи терьеры. Но, с точки зрения средневекового феодала, современные собаки – это ничего не стоящие шавки, им явно недостает солидности. Мощному зверю тогда старались противопоставить мощного, тяжелого (и неповоротливого) пса. Против кабана, да еще в дремучем лесу, эти устрашающего вида мастифы не имели никаких шансов. Гибли они действительно десятками, не успев как следует набраться опыта.

То есть расход собак был очень большим. В псарнях феодалов выращивали охотничьих собак различных пород, но порой их не хватало для охоты. Поэтому некоторые зависимые от сеньора люди – чаще всего мастеровые – обкладывались еще и «собачьим налогом», который они отдавали щенками.

Расскажем о некоторых рыцарских охотах чуть подробнее.

Кабан, точнее вепрь-одиночка (одинец, как говорят охотники), ходящий вне стаи, всегда был желанной добычей феодала. В охоте на вепря можно было легко продемонстрировать свои удаль и отвагу.

В задачу лесничих входило отслеживать таких кабанов и всячески привечать их именно в этих угодьях, подкармливая брюквой, репой и жмыхом масленичных культур. Ведь если кабан уйдет в другие угодья, это означает, что он потерян для большой охоты.

А уйти он может еще и из-за того, что будет потревожен людьми. Именно поэтому из лесу гоняли не только браконьеров (этих просто убивали, как в описанном выше эпизоде), но и сборщиков хвороста. Не хвороста было жаль феодалу, он опасался того, что ценные звери будут разогнаны людьми. Сборщики лесных даров – орехов, каштанов, грибов и ягод – допускались в лес только за деньги, да и то лишь в определенные районы. Все это делалось для того, чтобы не беспокоить прикормленную популяцию копытных.

В сущности, правила охоты на вепря с тех далеких времен практически не изменились, осуществлялась она (как частенько и сегодня) с собаками и холодным (клинковым и древковым) оружием. Задача тяжелых и крайне свирепых собак-молоссов заключалась в том, чтобы, как сейчас говорят охотники, «обложить» зверя. То есть, нападая на кабана, хватая его зубами за ноги, заставить того принять пассивно-оборонительные действия.

Обычно загнанный собаками кабан прятался куда-нибудь под выворотень (дерево, вывернутое с корнем бурей) или в крепь (непроходимая лесная чаща), пытаясь сесть так, чтобы прикрыть свой уязвимый зад. Периодически он предпринимал против собак резкие контратаки, результатом которых нередко было распоротое собачье брюхо. Клыки у секача острейшие, и разит он ими умело и очень метко.

В целях сокращения «отхода» собак, наиболее ценных псов пытались защищать. На них надевали некие подобия кирас, прикрывавшие бока и живот. Иногда на собак натягивали кольчуги. Подобные одеяния служили не только и не столько защитой, сколько элементом роскоши и хорошей возможностью пустить пыль в глаза приглашенным на охоту соседям.

Тем временем собаки отвлекали зверя на себя и давали возможность охотнику подойти к нему и сделать выпад рогатиной, поразив секача в сердце. Признаком особой отваги считалось добрать (добить) зверя при помощи кинжала.

Охота на оленя и зубра, а еще ранее – дикого быка-тура там, где его пока окончательно не выбили, протекала примерно так же, как и охота на кабана, но с нюансами. По следу быстроногих оленей сначала пускали стаю гончих собак, в их задачу входило локализовать место нахождения оленя. Травильных собак – булленбейсеров – пока не выпускали, чтобы избавить их от продолжительного бега и сохранить им силы.