Отрадно, что в России, благодаря настоящим подвижникам соколярства (как называли эту охоту на Руси в древности) или фальконьерства (как ее называют сейчас на Западе), в настоящее время происходит возрождение этой древней забавы. Открываются клубы, работают питомники ловчих птиц.

Тем, кто хочет заняться этим увлекательным и сложным делом, хочется посоветовать: прежде чем завести птицу, нужно очень много читать и смотреть (в том числе и фильмы), советоваться, обустраивать место, рассчитать собственное время и лишь затем решаться на этот ответственный шаг. Еще стоит сказать, что не нужно пытаться самостоятельно отлавливать птицу в природе. Кроме того, что это чаще всего незаконно, такую птицу чрезвычайно сложно легализовать. Приобретают ловчих птиц в питомниках, которые есть как в России, так и за границей.

На охоте используют ловчих птиц разных видов. Самые распространенные – это ястребы (тетеревятник и перепелятник). Довольно уловистые (как говорят охотники) птицы, широко распространенные и не слишком сложные в выноске. Ястреб добычу именно ловит – хватая ее за спину когтистыми лапами.

Тетеревятник – это крупная птица, которой под силу взять цаплю, гуся, глухаря и других крупных птиц. Крупные самки тетеревятника могут справиться и с зайцем. Перепелятники вдвое меньше. Их тоже используют на охоте за перепелами, дроздами, голубями и им подобными.

Используют на охоте и соколов. Сапсанов, балабанов, кречетов. Сокол считается более «благородной» птицей, чем ястреб. Добычу он не ловит, а бьет сверху, используя для этого два длинных кинжалообразных когтя на задних пальцах.

При покупке в питомниках за сокола придется выложить куда большую сумму, чем за ястреба. Его выноска также сложнее. Однако у сокола есть преимущество: однажды отработанный навык он запоминает надолго. Кроме того, охота с соколами – это удел эстетов, ценящих красоту полета птицы. Охота с ястребами не так красива, зато – гораздо добычливее. Вот и выбирайте.

Орлов (беркутов) также используют на охоте, но гораздо реже, чем соколов и ястребов. В основном их используют азиатские охотники-беркутчи для охоты на зайцев-толаев, степных лисиц, джейранов и даже на мелких среднеазиатских волков. Однако и в Европе в последнее время беркуты становятся все более популярными напарниками фальконьеров.

Кого из многочисленных русских охотников отнести к рангу «великих» – это во-первых, и, во-вторых, в каком порядке вести на этих страницах рассказ о них?

В поисках ответа на первый вопрос пришлось определяться с критериями.

Считать великими тех, кто мог бы похвастать наибольшим количеством трофеев? Скорее всего, нет, не их. Мы примерно представляем себе, что тысячи дворян «украшали» стены своих поместий и городских дворцов охотничьими трофеями, однако свидетельствовало ли это об их величии в охоте? Какой-нибудь Троекуров из повести Пушкина «Дубровский», наверное, считался великим охотником среди своих соседей, но мы согласиться с этим никак не можем.

Тогда – профессионализм, умение выследить добычу, взять ее с наименьшими затратами? Пожалуй, и этот критерий не подходит. Ведь на просторах нашей великой страны за ее тысячелетнюю историю было такое множество истинных профессионалов-охотников, что рассказ о них не уместился бы и в тысячу книг!

Разве можно было бы обойтись без таких имен, как первый упомянутый в древнерусских письменных источниках охотник – князь Игорь, сын Рюрика? Ведь он познакомился с будущей своей женой на охоте, переправляясь через реку на лодке, управляла которой Ольга, одетая в мужское платье… Вот это – добыча! Первая княгиня на Руси, принявшая христианство…

А охотники Господина Великого Новгорода, завалившие мехами всю Европу? Наверное, что ни имя новгородца в различных письменных источниках – то непременно охотник-профессионал. А сибиряки, для которых охота была просто смыслом жизни? А обитатели приморских земель на «северах» и Дальнем Востоке? Такие имена, как Дерсу Узала, так и просятся в список великих охотников…

Нет, и этот критерий не подходит.

Что ж, поищем другой.

Здесь, наверное, нельзя пройти мимо того обстоятельства, что различные периодические издания, посвященные охоте (журнал «Охота и охотничье хозяйство», альманах «Охотничьи просторы» и т. д.), уже очень давно рассказывают читателям о знаменитых русских охотниках. И имена выбирают для публикации, не заботясь о критерии выбора. Заметим только, что очень часто фигурантами рассказов являются люди, проявившие себя не только непосредственно в охоте, но – в развитии охотничьей культуры. А это понятие включает в себя и любовь к природе, и особый менталитет, и умение поделиться своими наблюдениями, и желание сделать мир лучше.

Пусть и в нашей книге будет рассказ именно о таких людях.

Ответ на второй вопрос автор искал недолго. Конечно, можно было бы, раз уж эта глава идет вслед за главой «История охоты», взять за основу хронологический параметр. Но – какой? Год рождения охотника? Но все выбранные мною знаменитости (за исключением одного) родились в одном, девятнадцатом веке. А может быть, год начала их охотничьей деятельности? Но, к сожалению, точных сведений об этом нет почти ни для кого, есть лишь фразы типа: «На день рожденья мальчику подарили первое ружье».

Пожалуй, наилучшим выходом будет простой алфавитный порядок. На том и порешим.

Сергей Тимофеевич Аксаков был очень известной персоной в культурной жизни России XIX века. Его хорошо знали в салонных кругах высшего света – как писателя, водившего знакомство с очень известными людьми своего времени, как театрального критика и даже как цензора. Он достаточно долго проработал в цензуре – к неудовольствию, между прочим, не только своего начальства, считавшего его чересчур мягким цензором, но и знакомых своих писателей, чьи произведения ложились на его стол на предмет проверки лояльности.

Сергей Аксаков известен, в том числе, как автор книг об охоте и рыбалке, а также о ловле бабочек. В России нет, наверное, человека, которому это имя было бы незнакомо: кто ж не знает его замечательный «Аленький цветочек»! А вот об отношении Аксакова к охоте мало кому известно.

Сергей Аксаков родился в Уфе 20 сентября (1 октября) 1791 года в семье помещика. Его отец служил прокурором в земском суде, а мать, Мария Николаевна Зубова, была единственной дочерью товарища (заместителя) генерал-губернатора Уфимского наместничества. Она была очень образованной и властной женщиной, оказавшей огромное влияние на становление и, в конце концов, карьеру своего сына.

Детство Сергея прошло частично в Уфе, а частью – в имении деда по отцу Ново-Аксаково, что находилось в Оренбургской губернии. Его биографы пишут, что свою любовь к природе мальчик унаследовал от отца, однако это, похоже, единственное влияние, которое тот оказал на сына. Во всем остальном царило влияние матери.

Лишь со второй попытки Сергей стал учеником гимназии. Не потому, что не прошел собеседование с первой. Просто любвеобильная мать не хотела отпускать его от себя, напридумывав кучу причин, по которым она все-таки забрала мальчика из учебного заведения. Об уровне знаний юного Аксакова можно судить хотя бы по тому, что в 1804 году, будучи старшеклассником, он уже учился одновременно и на первом курсе Казанского университета.

В студенческие годы С. Аксаков стал понемногу заниматься литературной деятельностью. Он сотрудничал с редакцией немного хулиганского университетского рукописного журнала «Аркадские пастушки», а также с более серьезным «Журналом наших занятий».