— Не трудись, киска, мне плевать, где вы решили меня спрятать. Вижу, что место надёжное. Пересижу тут немного, подправлю здоровье, осмотрюсь, связи налажу, а там видно будет. Соскучился я по Британии, прекрасная страна. Ты англичанка?

— Да, — машинально ответила миссис Лестрейндж и погладила себя по животу — что-то ребёнок уж больно разбушевался, как бы роды раньше времени не начались!

— Брюхатая? — пакостно прокаркал Гриндевальд и как-то слишком живо развернулся к Белле. Та невольно отпрянула, но было поздно: старик уже впился ей в глаза каким-то особенно глубоким взглядом, а свои костлявые жёлтые ладони прижал к её животу. — Ого! Да у тебя тут чудо расчудесное!

— Это прекрасное дитя — наследник Великого мага, нашего Тёмного Лорда. Я расскажу вам, сэр, про него. Мы вызволили вас как раз для того, чтобы вы помогли нам подарить будущему ребёнку власть, которой он заслуживает. И вернуть нам повелителя. Ребёнок должен править миром. Кровью и магией. Так хотел его отец: подарить волшебникам свободу и величие, сделать нас всех непобедимыми.

— Да? — Прищурился Гриндевальд. — Твой муж хотел править миром? А я ему нужен был в качестве помощника?

— Э… Ну можно и так сказать.

— Отлично. — Старик не спускал глаз с лица Беллы и всё время ощупывал её живот. Так противно! Почему она позволяла это — сама не понимала, но от взгляда Гриндевальда по спине бежали мурашки. — Я знал, что нечто подобное когда-нибудь случится, я не терял надежды и присутствия духа, верил, что не могу пропасть без следа. Это, — перевёл он взгляд на беллино пузо, — поможет мне, воплотит все мои давешние задумки. Я очень много думал, времени у меня было предостаточно, и понял все свои ошибки. Теперь стану действовать иначе. В мире не может быть двух повелителей!

— Да, — почти обрадовалась миссис Лестрейндж, не поняв смысл его слов, — дитя, когда родится, вырастет очень сильным волшебником, это его судьба!

— Ну оно и сейчас уже наполнено большой энергией. Твой муж и правда был очень мощным магом и передал плоду часть своей энергии.

— Он не был моим мужем. — С достоинством опустила взгляд Белла и хотела добавить что-то, но Гриндевальд усмехнулся:

— А мне-то что? Его нет. А вот это есть, и в этом моё спасение! И моё будущее.

У Беллы сильно закружилась голова. Она заметила хищный блеск в глазах старика, его почти сумасшедшую кривую улыбку, увидела свою волшебную палочку в его руках — и только теперь испугалась. Сзади стояли трое Оруженосцев, но почему-то не предпринимали попыток защитить свою предводительницу.

Гриндевальд прихрамывая, отошёл на пару шагов, навёл на живот Беллы палочку и закрыл глаза, сосредоточившись. Белле бы убежать, укрыться, но она даже не могла просить о защите, стояла молча, не в состоянии пошевелиться.

Незнакомое заклинание прошило её насквозь. Ужасная резь в животе; Белла упала на четвереньки и увидела под собой стремительно растекающуюся лужу крови…

Где-то неподалёку кто-то разговаривал. Знакомые голоса и один — неизвестный. Белла разлепила веки и увидела, что над ней склонился мужчина. Молодой, красивый, черноволосый; густые длинные кудри волнами лежали на его широких плечах; огромные пронзительные почти синие глаза, высокий лоб, выразительные губы, обаятельная улыбка.

— Где я? Что со мной? — Белла вдруг осознала, что у неё нет живота… Ледяной ужас сжал сердце. — Где мой ребёнок?! — закричала она. Красавец продолжал разглядывать её…

Когда Белле сообщили, что она родила раньше срока, а Гриндевальд принял дитя и забрал из него жизнь, всю, до капли, помолодев на глазах у поражённых Оруженосцев, она не сказала ни слова… Из горячки миссис Лестрейндж вышла через год, у Мунго её встретил красивый улыбчивый молодой брюнет с синими глазами (русский колдун, как шептались потом в коридорах больницы) и увёз в неизвестном направлении.

*

Прошло несколько лет.

— Я никогда не позволю тебе встречаться с Агатой! — Гарри едва сдерживал себя, чтобы не нагрубить Малфою.

— Мы уже встречаемся, поэтому я и пришёл к тебе. Поэтому и прошу твоего разрешения, чтобы провести с ней каникулы. Не тайно уехать, обманом, а честно получить родительское разрешение, — Драко, наоборот, казался нереально спокойным, точно выпил какое-то зелье.

— Что?! — взревел Гарри и побагровел. — Встречаетесь?! Да как ты… Да это… Малфой, как ты мог?!

— Успокойся, Поттер, мы просто встречаемся. Да, я признался в своих чувствах твоей дочери, она отвечает мне взаимностью, вернее… ну… первой как раз призналась она…

— Ей нет шестнадцати! Я сгною тебя в Азкабане, проклятый пидор! Педофил!

Драко скрипнул зубами и сжал до белизны кулаки, но возразил абсолютно спокойно, ровным тоном:

— Выслушай, Гарри, просто выслушай. Я понимаю, что ты отец. Но мне Агата дорога не меньше, чем тебе. И я скорее позволю дракону поджарить себя заживо, чем причиню вред её репутации. Мы с Агатой именно встречаемся, ничего более, мы целовались всего несколько раз, я полностью контролирую ситуацию.

Поттер вскочил с места и двинул кулаком в рожу Малфою. Тот умудрился увернуться и выставить блок. Со стола на пол полетела ваза, чернильница. Гарри схватил Драко за шею и начал душить. Тот ответил парой увесистых тумаков. Вдруг что-то свистнуло, вояк накрыло облаком тумана и растащило по разным углам комнаты. Они какое-то время дёргались и трепыхались, но невидимые путы надёжно держали их и не давали возможности продолжить мордобой.

— Мальчишки! — В комнату вошёл Снейп. — Из-за вас невозможно нормально работать. У меня тридцать третья «А»-тинктура в полупериоде, я должен беспрерывно следить за процессом. Плюс полградуса — и половина Лондона взлетит на воздух. А вы тут устроили непотребства. Взрослые мужчины, уважаемые маги, друзья, наконец, — и дерутся кулаками. Стыдно, джентльмены!

— Он мне не друг! — прокричал Поттер. — Мерзавец, совратитель! Убью!

— Убьёшь, — согласился Снейп, — только сначала поговори с ним. Вернее, выслушай без нервов.

— Не буду ему ничего объяснять! — взвился Малфой. — С какой стати? Он нихрена не слышит! Отец называется — наплевать на чувства дочери! Конечно, он мне не друг! Он меня трахал, а теперь мстит за это! Урод!

— Всё, Малфой, ты покойник! — На руках Поттера затрещали невидимые верёвки.

— А ну молчать! Оба! — рявкнул Снейп, попеременно наставляя волшебную палочку на Гарри и Драко. — Заткнулись, господа! А то вы сейчас такого наговорите друг другу, что никогда не исправить будет. Я знаю одно: ты, Гарри должен выслушать Драко; а ты, Драко, ещё раз возьми себя в руки, у тебя сперва прекрасно получалось, и объясни свою позицию этому папаше. Говорить будете так, связанными. Минут через сорок заклинание перестанет действовать — и пожалуйста, деритесь сколько угодно. А за это время поговорите. Мне же пора возвращаться в лабораторию, и так потерял с вами драгоценное время.

Снейп бросил на Гарри укоризненный взгляд и быстро удалился.

— Мерзавец! — выплюнул Гарри злобно в сторону Малфоя.

— Я ни разу не спал с Агатой, — насупившись, через силу промычал Драко. — И у нас ничего не будет до помолвки. То есть до её совершеннолетия, до семнадцати. Я слишком люблю эту девочку, чтобы позволить себе…

— Мерзавец! — прошипел Гарри, но уже с гораздо меньшей порцией злости.

— Она сама предложила мне уехать на каникулы в Европу. Только зная, что папочка станет возражать, решила путешествовать тайно, якобы с подружкой, целую легенду уже разработала. Я счёл правильным откровенно попросить твоего разрешения на наше путешествие. Или лучше будет, чтобы Агата скучала по мне? Или запереть её в Зелёном коньке на всё лето? Ты же знаешь её характер, если девчонка чего-то хочет…

— А она хочет тебя? — Возмущение просто распирало Поттера.

— Ну да, так уж вышло. Только это не флирт, не глупости. Я очень люблю её. И скажу больше, готов поклясться, что если до своего совершеннолетия Агата… остынет ко мне, если полюбит другого… я отпущу её.