Один оборотень издал хриплый кашель, похожий на смех. “Ну же, нападайте, звери! — мысленно приказала Гермиона. — Почему вы слушаете меня? Чего ждёте? Бросайтесь на беззащитную жертву. Рвите на куски!” Её почти помутившийся в безысходной ситуации рассудок жаждал мести и требовал убивать, наконец, этих нелюдей. Только так можно было не позволить им забрать то последнее, что ещё у неё осталось. Но рука жадно и чутко ждала любой формальный повод к началу атаки.

Оборотни не торопились. Видя непонятное замешательство в рядах врагов, Гермиона медленно расстегнула глухой высокий ворот тёплого клетчатого платья, обнажая нежную шею и часть высокой груди, стянутой кружевами. “Что, нравится? Слюнки потекли?”

— Хотите посмотреть, как мать сражается за своих детей, а жена мстит за мужа? — Гермиона Уизли гордо вскинула голову. И лишь только ощерившиеся пасти начали неотвратимое движение в её сторону, в тот же миг на них посыпался град смертельных заклятий. Одно, второе, десятое. Обезображенные получеловеческие трупы уже даже не шевелились на залитом кровью полу, а Гермиона всё посылала и посылала в них молнии.

Краем глаза она вдруг заметила крупную тень, мелькнувшую от окна, и резко развернула палочку в сторону новой опасности. “Подкрепление вернулось?” — замешкалась на миг.

Отряхивая с себя осколки выбитого стекла и клочья чёрной шерсти, перед ней стоял почти обернувшийся Сириус Блэк.

— Это я, Сириус! — прорычал он еще не вполне человеческим голосом, останавливая атаку Гермионы взмахом ладони.

— Я чуть не убила тебя, — Герми еле справлялась с дыханием.

— Там Гарри, Римус, Майкл и другие. Преследовали Сивого, отбили Розу. Я побежал вперёд проверить, как вы, но вижу, что ты и сама неплохо справляешься. — Анимаг криво усмехнулся, глядя на трупы четырёх огромных оборотней. Потом его взгляд остановился на изуродованном теле Молли, прикрывавшей собою сына. Сириус замер, потрясённо оглядывая последствия кровавой схватки, его кулаки сжались.

— Что с ней, с Роз...? — от волнения за дочь у Гермионы оборвался голос. Блэк не сразу услышал её вопроса. — Она... — больше Герми не могла произнести ни слова.

Блэк очнулся:

— Роза жива, жива, она добежала до моря, и это немного сдержало ликантропов. Гарри несёт её на руках. — Он еле успел подхватить падающую Гермиону. — Медиков тоже вызвали.

— Там Хьюго и Агата, — неразборчиво прошептали побелевшие губы. — Им страшно, — Гермиона потеряла сознание.

*

Поттер, мрачный, сидел в разрушенной гостиной коттеджа “Зелёный конёк” и баюкал на коленях завёрнутую в одеяло дочь. Губы его касались перепачканных солёных волос ребёнка. Агата крепко спала, прижавшись к отцовскому плечу, изредка вздрагивая и постанывая. Поттер неотрывно смотрел на накрытое скатертью тело матери своего друга и качался в такт мычанию колыбельного мотива.

Трупы оборотней вынесли во двор. Рона, Гермиону, Хьюго и Розу только что отправили в больницу. Рону срочно требовалась помощь колдомедиков, его дочь пострадала меньше, сын был просто очень напуган. В саду у колодца лежало под пледом тело Джинни с не рождённым младенцем под её остановившимся сердцем. Майкл Корнер не выпускал холодную ладонь мёртвой жены из своих рук и не давал экспертам приступить к работе. С минуты на минуту, наверное, прибудет Артур Уизли, и Поттеру некому перепоручить малоприятное дело — сказать безутешному вдовцу и отцу слова соболезнований.

Агата во сне сильно дёрнулась, Поттер крепче прижал губы к её тёплой макушке.

— Там Люпин вернулся. — В комнату заглянул юный мракоборец. — Ушёл Сивый, — с сожалением ответил он на вскинутый взгляд Поттера.

— Он сам в порядке?

— Почти. Выйди к нему, он сюда зайти не может. — Коллега Поттера многозначительно обвёл взглядом залитую кровью комнату.

*

— Я понимаю, Гарри, в каком ты сейчас находишься состоянии. Мы все переживаем из-за трагедии в семье Уизли, но тебе не кажется, что ты явно перебарщиваешь с миссис Келли? — Старший аврор держал себя в руках, ему это, как обычно, неплохо удавалось. — Ты — не частное лицо, и месть не должна руководить поступками мракоборца.

— Я так не думаю, мистер Грюм, — под стать начальнику, спокойным тоном ответил Поттер, имея в виду, что он не перебарщивает.

— Не думаешь о мести? — усмехнулся Аластор Грюм. — А вот это плохо. Если ты, конечно, откровенен со старшим по званию. — В его глазах плясали чёртики. Шутливой интонацией он старался смягчить нравоучительный характер беседы. Поттер не счёл нужным оправдываться.

— И, тем не менее, она тебе так ничего и не сказала, — не спросил, а констатировал начальник. — Так что смею поставить твои методы работы с подследственной под сомнение.

— Это лишь дело времени, — возразил Поттер небрежно.

— Нет, Гарри, ты больше не станешь применять к ней недозволенные методы дознания. Я тебе запрещаю! — Старший аврор всё-таки повысил голос. — Она всё равно ничего путного не скажет, — добавил он устало.

Поттер вынужден был признать правоту последней фразы начальника:

— Не понимаю, почему она так упорствует, почему защищает этого мерзавца?

— Потому что любит его, — Грюм попытался прогнать нотки сомнения из своего голоса, — думаю так.

Поттер только фыркнул в ответ.

— Я повторяю, что ты должен прекратить допросы в таком стиле, — настаивал Старший аврор. — Я очень редко повторяю — ты, мальчик мой, это знаешь, — он сделал паузу. — Иначе у тебя будут бо-о-ольшие неприятности. И устроит их тебе не Министр, а я лично! И если ты совсем не дорожишь своей аврорской формой, то можешь прямо сейчас плюнуть старику Грюму в глаза и отправляться загорать на солнышко. На дуэль я тебя за это вызывать не стану — не люблю убивать глупых детей. — Аластор Грюм был великолепен в гневе, Поттер просто залюбовался. — Она не в себе, — резко сменил тон Старший аврор и укоризненно посмотрел на подчинённого. — Её место в больнице. Ты, Гарри, никогда не отличался жестокосердием. Эта женщина ни в чём не виновата. Визенгамот не примет её дело к рассмотрению. Жена не отвечает за злодеяния мужа. А допросы такой степени допустимы лишь к злостным преступникам, хотя бы часть преступлений которых уже доказана.

— Она виновата уже в том, — взорвался Поттер, — что ей наплевать на то, чем занимается её муженёк! После долгих и полных опасностей трудовых ночей этот облезлый вонючий кобель приползает в своё логово к своей сучке и их щенку, жалуется на усталость и больные зубы, ласково чешет своего ублюдка за ушком, а она сначала угощает его вкусным обедом, подаёт бифштекс с кровью, а потом раздвигает перед ним ноги или отводит хвост — уж не знаю, как именно это у них происходит! — он перешёл на крик, но сделал над собой усилие и закончил почти весело: — Кстати, вот этим и поинтересуюсь у миссис Келли во время нашей следующей беседы. — Только его глаза остались серьёзными и лишь больше наполнились болью. — А ещё поинтересуюсь тем, кто именно, хозяйка или её блохастый сожитель, отдавал приказы эльфу дома Келли проникать в дома будущих жертв банды и разрушать их защитные чары. Так что насчёт Визенгамота вы, господин Старший аврор, поторопились.

Грюм опустил глаза в пол и задумался, постукивая пальцами по дубовой столешнице. И что же делать с этим упрямым мальчишкой?

====== Глава 7. Сириус ======

Римус Люпин бежал из последних сил. Чтобы не сбивать готовое прерваться дыхание, он старался не пускать в сознание мысли о трёх могучих преследователях, гнавших его «полумесяцем» вот уже добрую четверть часа по заваленной лесной чащобе. И о том, что до пункта конечного назначения ещё бежать и бежать. Римус явно переоценил свои силы, не сопоставил с собственными физическими возможностями душившую его ярость, жажду мести и желание помочь юному другу и бывшему ученику. Но теперь уже поздно было жалеть о своём благородном поступке, и единственное, чем он мог подарить самому себе надежду на благополучный исход этого променада — как можно сильнее толкать своё напружиненное тело к конечной цели забега и не забывать следить за дыханием. Вдох — лапы — лапы — вдох — лапы — лапы — вдох... И, по возможности, уворачиваться от бурелома. А ещё перепрыгивать канавы и кочки. В общем, так тяжело беготня по лесу ему ещё никогда не давалась. «С-та-ре-ю боль-ше-не-бу-ду-иг-рать-в-до-го-нял-ки ес-ли-вы-жи-ву-у».