Фенрир и двое его приятелей тоже, надо сказать, были не в лучшей форме, учитывая последние бои и их андеграундное положение. Однако, судя по медленно, но фатально приближавшемуся тяжёлому зловонному дыханию, оставшиеся члены банды Сивого чувствовали себя гораздо увереннее Лунатика. Кроме того, они втроём загоняли одинокого “собрата по несчастью”, осмелившегося (с перепоя, что ли?) бросить им прямо в морды нелепый, и от этого ещё более обидный, вызов. И, наконец, любому, кто когда-нибудь бегал на длинные дистанции по пересечённой местности наперегонки с волками-людоедами, известно, что догонять всегда почему-то легче, чем убегать, и, уж во всяком случае, безопаснее.

Римус Люпин сдавал. Он уже сбивался при счёте бросков своих натруженных лап, с помощью которого подгонял почти отказывающие мышцы, не позволяя им дать слабинку ни на долю секунды. Вдалеке стала различима тёмная точка — вход в заброшенную шахту, в которой мракоборцы устроили хитрую магическую ловушку для Фенрира и его дружков, не побрезговав для надёжности и дюжиной обычных маггловских капканов.

Каких трудов Поттеру стоило выследить эту неуловимую, проклинаемую во всех уголках Англии, троицу оборотней, ставших после нападения на Уизли ещё более осторожными, Люпина не интересовало. Однако когда сын его покойного друга Джеймса изложил план поимки поредевшей, но от этого не ставшей менее опасной и лютой, банды Сивого, Люпин, не задумываясь, согласился помочь. Только лишь взглянул на Сириуса, как бы спрашивая его одобрения. Блэк хотел было предложить вместо Люпина свою кандидатуру на роль зайца, но сообразив, что Фенрир вряд ли станет преследовать пса так же самозабвенно, как ликантропа-скэба (1) , поддержал участие друга в этом опасном мероприятии.

Теперь Бродяга Блэк в своём анимагическом образе наблюдал с утёса за проходившей у подножия погоней. Жадно ловил острым собачьим зрением каждое движение Лунатика, с бешеной скоростью спешившего к аврорской ловушке. Сириус даже не предполагал, что его Римус на такое способен. Тщательно и весьма успешно сдерживавшиеся много лет волчьи инстинкты теперь были отпущены на свободу, подхлёстнуты съеденной пару часов назад живой курицей — и оборотень Люпин почти не уступал преследовавшим его «собратьям», упивавшимся своей кровожадностью и подкреплявшим энергию мышц человеческой плотью. Почти не уступал. Но этого “почти” вполне могло хватить, чтобы сделать стремительный забег Лунатика от потерявших в пылу погони осторожность преследователей последним забегом в его жизни.

Вот Люпин чуть оступился, споткнувшись о ветку, его гонители не позволили себе такой оплошности. Сердце Бродяги сжалось и пропустило удар. Он заметил, как один из оборотней существенно прибавил темп и бежал теперь почти бок о бок с Люпином, но не хватал бестолково зубами уже досягаемую жертву, а явно намечал на теле преследуемого наиболее уязвимое место. Двое других волков слегка расступились, давая вожаку простор для броска. «Сейчас Сивый прыгнет!!!» — взорвалось в голове у Блэка — и уже через секунду большой, цвета ночи, пёс летел со всех ног на помощь другу. «Успеть! Не промахнуться!» — стучало в висках.

Волки-загонщики, уже мысленно рвавшие на куски свою жертву, даже не заметили скатившуюся откуда-то сбоку чёрную тень. Фенрир издал боевой рык и напрягся перед решающим ударом. Мощный прыжок!.. И в этот момент в него кайтеном (2) врезался неожиданный противник, вцепился в плечо. Бродяга целился в шею, но промахнулся. На помощь вожаку, не задумываясь, бросился юный Кассий, схватил чёрного пса поперёк спины. Фенрир вывернулся из сомкнутых собачьих челюстей и заклацал зубами по горлу чужака, путаясь в густой шерсти. Мёртвая хватка в таком бою была бесполезна — Сивый хорошо это знал. Надо было рвать врага как можно сильнее, причиняя больше увечий.

Не заметив случившегося у себя за спиной, Люпин на последнем дыхании влетел в подготовленную пещеру: “Неужели дотянул?!”, и постарался сам не попасться в ловушки мракоборцев. Третий оборотень, разгорячённый погоней и предвкушавший лёгкую победу, ворвался в ловушку секундой позже. Его дикий визг оглушил Римуса.

*

— Ушёл! — доложил запыхавшийся Корнер, подбегая к Поттеру и Люпину, склонившимся над телом чёрного пса.

Косматая тяжёлая голова Бродяги покоилась на ладонях Римуса. Собачьи глаза были широко распахнуты и, не мигая, смотрели прямо перед собой. Когда Люпин закрыл их покойному, Поттер чуть не разрыдался от возмущения. “Что ты делаешь? А если ему ещё можно помочь?”

Римус словно услышал невысказанный вслух упрёк и тихо прохрипел:

— Его уже нет, Гарри. Я чувствую. — Он поднял голову и, начав непроизвольно обращаться, протяжно завыл от невозможности оплакать мёртвого друга человеческими слезами.

Поттер увидел полные ужаса глаза Майкла, наблюдающего превращение бывшего учителя в волкоподобного зверя над телом погибшего Блэка. И только это не позволило душившим крестника Сириуса рыданиям вырваться наружу. Поттер поднялся с колен, встряхнул Корнера за плечи:

— Майкл, тебе здесь нечего делать, пойдём.

Тяжёлый взгляд Поттера непроизвольно упал на жалобно поскуливающего Кассия, лежащего неподалёку. Фенрир Сивый, судя по тому, как легко смог он оторваться от аврорской погони, пострадал не сильно. А вот выскочке Клохауну серьёзно досталось от Бродяги Блэка, а потом и от подоспевших мракоборцев: оборотень истекал кровью, его конечности были неестественно вывернуты, кажется, отсутствовало ухо. Но он был жив, и легендарная ликантропская живучесть давала шанс на то, что ему можно помочь. Поттера передёрнуло от отвращения.

— Он твой! — резко и тихо выдохнул Поттер Люпину.

— — — — — — — — — –

(1) (англ. scab букв. парша) — штрейкбрехер, бранная кличка.

(2) смертник-торпеда.

====== Глава 8. Сердце волка ======

— Что ты? Это же я — Северус. Успокойся. — Снейп с трудом удерживал метавшегося в его крепких объятиях Поттера. Тот что-то кричал и отбивался, как от смертельной опасности. — Тише, тише, мой мальчик. Мой мальчик, тише, — Снейп голосом пытался успокоить разбушевавшегося аманта, в сумасшедшем взгляде которого постепенно стало появляться понимание... Тот обмяк на постели. Только тогда Северус ослабил хватку. Молодой любовник прижался к нему вздрагивающим телом и уткнулся лицом в обнажённую грудь Северуса. Прошло довольно много времени, прежде чем он окончательно успокоился от нежных бережных ласк Снейпа. В такой ситуации было глупо настаивать на продолжении.

— Не расскажешь, что тебе приснилось, Гарри? — Снейп осторожно заглянул ему в глаза. — Легче станет.

— А если не станет? — Поттер сел на кровати, глубоко вздохнул. — Не хочу, чтобы тебе тоже начало сниться такое. — Он встал и набросил халат, спросил, видимо, стараясь сменить неприятную тему: — Ты, кажется, неплохо общаешься с Римусом?

Снейп неопределённо пожал плечами:

— Мальчики выросли и стали лучше понимать друг друга. Тем более что этих мальчиков остаётся всё меньше и меньше... Лунатику сейчас хреново — помогаю ему, чем могу. Правда, не очень действует, — мастер зелий имел в виду собственные изобретения против ликантропии. — Но лучше, чем совсем ничего. — Поттер согласно кивнул. — И ему, кажется, приятно поговорить с тем, кто помнит Сириуса с детства. — Снейп смутился, добавил удручённо: — И Джеймса.

Поттер снова кивнул. “Приятно поговорить? Мародёров почти не осталось, и последний из них решил повнимательнее присмотреться к слизеринцу Нюниусу? Впрочем, Люпин всегда был настроен по отношению к Снейпу нейтрально, а в последние годы они почти неплохо ладили. Как и Бродяга, и Сохатый... В последние годы... Да, мальчики выросли”.

— Я опасался, что Люпин не выдержит смерти Сириуса, — на имени погибшего крёстного голос Поттера дрогнул, — но он молодец, держится. Выглядит, правда, ужасно.

— Римус нужен сейчас Рону Уизли и его дочери. Никто не поможет им лучше Люпина на первых порах. — Снейп задумался. — Жаль, что я почти ничего не могу сделать: ликантропия — очень сложная проблема. Рон и Роза ведь уже пережили полнолуние. Тебе известно, как они?