Герми прижала детей покрепче, закрыла глаза и попыталась прорваться сознанием наверх, туда, где Рон и миссис Уизли бились с оголтелой стаей. Бились насмерть. Страх сковал её. Ещё никогда в жизни Гермиона не была так напугана. Страх за детей не всегда делает мать сильнее.

— Мама, ты его задушишь! — голос Розы заставил её очнуться и ослабить объятия, в которых малыш Хьюго почти задохнулся.

Прошло, должно быть, лишь несколько секунд, показавшихся Гермионе вечностью. Судя по звукам, доносившимся сверху, схватка в коттедже была отчаянная. Мать с сыном, кажется, смогли забаррикадировать двери гостиной, но чудовищные волки и не думали отступать.

Судорожный взгляд Гермионы натолкнулся на заслонку воздуховода.

— Роза, — Гермиона очень внимательно и выдержано посмотрела в глаза дочери, — милая, ты ведь не испугаешься выбраться через эту трубу? Если тебе и будет страшно — это ничего, так и должно быть, главное, не обращать на страх внимания, понимаешь? — Её руки уже справились с заслонкой, в помещение подвала снаружи ворвался воздух. — Ты маленькая, ты пролезешь. — Гермиона поправила на Розе платье, оценивая, не помешает ли одежда ползти по тесной даже для десятилетней девочки трубе. — Ты у меня умница, ты сможешь вызвать помощь, и нас всех спасут. — Она поцеловала дочку и постаралась как можно крепче привязать к ребёнку щитовые заклятья. Вложила свою палочку в хрупкую детскую ладошку: — Ты помнишь, милая, как вызывать салют? У тебя неплохо получалось: Эрегуло, Эгринуло. Добавишь Лукрум — усиление. Ты справишься. Думаю, что для такого заклятья моя палочка тебя послушается. Когда выберешься наружу — сразу беги к утёсу, не смотри на дом. Очень тебя прошу, детка, от этого зависит наша жизнь. Смотри только себе под ноги, — Гермиона почти гипнотизировала ребёнка. — Поднимешься на горку и оттуда подашь сигнал волшебной палочкой. Но только с утёса, не раньше. А потом где-нибудь спрячься, или лучше беги дальше по берегу. Можешь зайти в волны, чтобы сбить их со следа, — она едва заставляла свой голос не дрожать, постаралась взглядом передать Розе всё спокойствие и уверенность, которые только смогла отыскать в своём всполошенном сердце. — Ты всё поняла? Ты справишься. Я тебя очень люблю.

*

Роза всё-таки застряла в узком лазе, порвала платье и колготки, до крови ободрала колени и локти, но смогла выбраться на заднем дворе коттеджа. Хотела было отдышаться, но решила не медлить. Обегая дом по большому кругу, она через сад пробиралась к калитке, но увидела в ярко освещённом окне коттеджа метавшиеся тени и не смогла не остановиться. Кажется, мелькнуло бабушкино лицо. Роза с сомнением посмотрела в темноту сада. Мама сказала, что надо бежать на утёс, но это чуть ли не целая миля! Им так нужна помощь! Срочно, сейчас. Девочка направила в небо волшебную палочку матери, зажмурилась и представила себе самый яркий и высокий фейерверк, какой только могла. “Эрегуло! Эгринуло Лукрум! — вспомнила Роза об усилении заклятья. — Эрегуло Лукрум!” И для верности закричала во весь голос:

— По-мо-ги-и-ите!!!

Салют получился весьма скромный, но несколько зелёных и красных ракет довольно высоко поднялись в ночное небо и долго рассыпались над морем мерцавшими искрами. Девочка сделала несколько неуверенных шагов в сторону дома. Она же волшебница и в её руках волшебная палочка!.. Слишком страшно. “Пожалуйста, помоги мне помочь твоей хозяйке”, — прошептала Роза палочке и выпустила в сторону коттеджа Вердимилиус. Маленькая колдунья знала только теоретически, что значит это серьёзное взрослое заклятье и, конечно же, никакой молнии у неё не вышло. От отчаяния Роза выкрикнула недавно выученное забавное заклятье, материализующее симпатичного зверька:

— Кантавит Сэкти Фачто! — Сгусток некой энергии вполне зримо проскочил сквозь треснутое оконное стекло — и прямо в лицо Фенриру врезался маленький ёжик. Оборотень взвыл от боли, затряс головой и стал тереть глаза, размазывая выступившую через многочисленные глубокие проколы кровь. Обернувшись в поисках неожиданной опасности, он через окно увидел детскую фигурку, застывшую на краю света и темноты, воинственно выставившую перед собой волшебную палочку. Роза ожидала увидеть страшную пасть рассвирепевшего монстра и уже приготовилась покрепче зажмуриться от страха. Но лишь сквозь паутину трещин на оконном стекле вспыхнули два жёлтых волчьих глаза — и девочка поняла, что закрывать глаза у неё нет времени, и ей сейчас придётся бежать так быстро, как она ещё никогда не бегала. Роза повыше поддёрнула подол платья и буквально полетела в сторону калитки, заставляя себя не тратить дыхание на глупый визг.

Следом за ней ринулись три волка. Возглавил погоню Сивый, но молодой Кассий в два прыжка обогнал вожака и первым коснулся лапами галечной дорожки. Именно за эту скорость, кипящую в венах юного оборотня, Фенрир и держал Клохауна в своей банде.

*

Уже почти целую минуту не были слышны звуки боя над головой. Гермиона, решив подождать ещё немного, медленно досчитала в уме до тридцати. Ещё медленнее. Ещё тридцать секунд надежды.

Она поцеловала Хьюго и Агату, отвела их к угольной куче, посадила в уголок, накрыла большим деревянным ящиком. Без палочки не получалось наложить Сонные чары.

— Позаботься о Хьюго, милая, оставляю тебя за старшую. Потом расскажешь бабушке Лили и папе, какая ты была молодец. — Улыбнулась Гермиона Агате, заглядывая в импровизированный домик, и даже нашла в себе силы подмигнуть девочке. И завалила ящик с детьми кусками угля.

Гермиона долго не могла открыть люк, запечатанный чарами Молли и придавленный чем-то тяжёлым. С трудом выбравшись из подвала, она снова закрыла крышкой проход вниз и даже накинула сверху увесистый мокрый от крови край ковра. Волки внимательно и удивлённо, как-то совсем беззлобно, наблюдали за её странными неторопливыми действиями. Чудовищный вид оборотней, находившихся так близко, совсем не испугал волшебницу, хотя зрелище и было малоприятным. “Человеческие гены так портят прекрасного сильного хищника”, — пронеслась у неё в голове оригинальная мысль.

Гермиона старалась не подмечать детали окружающего разгрома, но глаза сами, то тут, то там, натыкались на что-нибудь ужасное. Кровь, порушенная мебель, осколки посуды, какие-то тряпки, перья, обрывки бумаг, клочья шерсти и страшные обрубки. Звериные и человеческие. Оторванная рука, крепко сжимающая волшебную палочку, кажется женская. Безобразная рана на мёртвом лице Молли Уизли. Щека откушена или просто кровь? Просто кровь... Кровь. Кровь. Гермиону замутило, спазм сдавил горло. Её взгляд наткнулся на волшебную палочку Рона, отлетевшую от его безжизненного тела.

Стая оборотней, только что обыскивавших поле боя, замерла, готовая к новой атаке. Чудовища жадно втягивали носами вкусный будоражащий запах молодой женщины — запах жизни, которая оборвётся с минуты на минуту под их безжалостными челюстями.

— Что уставились, ублюдки? — произнесла Гермиона совершенно спокойно, страшно спокойно. Обвела четверых покалеченных, но чувствовавших себя явно хозяевами положения, оборотней тяжёлым взглядом. Фенрира и ещё двоих не хватает — значит, Роза увела их за собой. Сердце защемило, кровь отхлынула от щёк. На неё смотрели четыре пары сверкавших страшным огнём глаз. Мерзкие, перепачканные слюной и кровью морды. Гермиона машинально отметила, что по зубам тварей виден их относительный возраст: один совсем старый, двое — щенки. На что ты смотришь? Всё твоя дотошность и привычка к анализу. И сейчас мозг пытается чем-то себя загрузить, хоть чуть-чуть размыть картинку ужаса, боли и отчаяния перед сетчаткой глаз.

Гермиона перешагнула через тело мужа, стараясь не споткнуться. “Не смотри на него. Нельзя сейчас смотреть, ты уже увидела всё, что нужно”. Наступив на край перепачканного кровью платья Молли, Гермиона с трудом удержала свой рванувшийся вниз взгляд. Она медленно подняла палочку Рона. Кусочек ивы с волосом единорога внутри будто сам вжался в её ладонь. Чужая палочка словно радовалась, что не победитель её хозяина будет отдавать ей приказы.