Когда рано утром раздался звонок телефона, я долго уговаривал себя, что это не ко мне, что ошиблись номером, что покойники не отвечают по телефону. Голова трещала так, что, казалось, этот треск был слышен соседям… Голос Бэджера быстро привёл в чувство. Умеет же мужик!
— Карен, сынок, ты мне нужен. Прямо сейчас. Если думаешь спать, то представь, как я вычёркиваю один нолик в итоговой строчке твоей задолженности.
Телефонная трубка, неудачно брошенная на рычаг, всё ещё заунывно посылала в серую утреннюю мглу полутёмной комнаты монотонные гудки и трески телефонных линий столицы, а я уже натягивал ботинки и хватал с тумбочки связку ключей…
Поручение выглядело более чем странно. Но сумма моего гонорара отметала все вопросы и сомнения. Я и за меньшее не слишком бы артачился и качал права, а так…
Надо было сопроводить одного паренька в другой город. В Северный Порт. Срочный заказ. Омегу купили на элитном закрытом аукционе. Тема безотлагательная, аврал. Без особых подробностей. И разумеется не чистая. Поэтому о полёте на самолёте и думать не приходилось — строгая проверка документов была ни к чему. Ехать на машине тоже опасно — недавно по провинциям прокатилась череда терактов, и на всех главных трассах маячили усиленные кордоны. Оставался поезд. Сунул проводнику лишнюю бумажку — и катись себе спокойно с липовыми ксивами. Северный Порт — не заграница, патрулей по пути минимум, да и служивые тоже от денег никогда не отказывались. Только вот проблема: на носу новогодние праздники, все места в поездах распроданы, так что придётся ехать в общем вагоне. Ничего так задание. Не сложное вроде. Странное, но какое моё собачье дело?
*
Я приехал на вокзал задолго до отправления поезда. Не хотелось в этот день оставаться одному. Глупости какие-то. Заскочил домой на пол часика, собрался наспех, позвонил в гримёрку Кондора. В это время Джоя точно ещё там не могло быть. Но было так приятно слушать гудки в трубке и мечтать, что вот-вот мой омежка отзовётся на другом конце провода и крикнет радостно: «Алло! Карен, это ты? Ну, сколько тебя ждать? Когда ты меня заберёшь? Есть хочу, посидим в кафе? Или у тебя эти вечные пельмени? Ну ладно, пусть будут пельмени, только приезжай быстрее». Или проговорит медленно и почти лениво, как бы нехотя: «Лозбуд, а я тебе говорил, что я тебя… Проехали. Надоел ты мне. Не приедешь через час — найду другого»… И сердце начинало колотиться так быстро, что своим бешеным темпом, словно автоматной очередью, сбивало все страхи, сомнения, отчаянные провальные попытки поиска смысла…
Мечтать не вредно, Карен! Всё лучше, чем прожигать деньги и здоровье в кабаках и чужих грязных койках…
Поезд подали рано, но пассажиров не запускали. Я долго курил на скользком перроне и вдыхал гарь от трубы протапливаемого вагона. Чёрный густой дым с обледенелой крыши летел прямо на меня, но мне нравилось. Такой запах перебивал все желания. Ну, почти перебивал…
Сидеть на жёстком ободранном сиденье спального места плацкартного вагона (кажется, в связи с нахлынувшим из-за праздника потоком пассажиров дирекция железной дороги пустила в дело вагоны прошлого века) оказалось удивительно приятно. Рассматривать суетливых попутчиков, с трудом протискивающих в узкий проход огромные баулы и сумки, наблюдать за оживлением на перроне, за чередой огней, скрывающихся за рекламными щитами рельсового ограждения, за крупными удивительно рельефными снежинками, оседающими на грязном окне. И не тающими. Так и поедут с нами в Северный Порт? Привезём им свой снег, а то у них мало…
Я сначала почувствовал запах. Такой сильный и тягучий, заполнивший всё пространство между спальными полками нашего отсека. Дорогие духи, очень приятные, хоть и чересчур шибающие в нос, прямо до слёз… Молодой паренёк потянулся неуклюже и повесил на крючок шерстяное полупальто. Бросил на полку кашемировый шарф. Не высокий, чёрненький, стройный, подтянутый, плечи широкие, бёдра узкие. Свитер ручной вязки, стильные облегающие джинсы, дорогой ремень, кожаные полусапожки. Сдержанная, немного смущённая улыбка узких чувственных губ. Он что, красит их? А в глазах, только что натолкнувшихся на моё лицо — взрыв чувств, эмоций, противоречивых, непонятных, непринятых, опасных… Мой Джой…
=6=
— Это ты Мартин… э-э-э? — промямлил я, напрочь забыв фамилию моего сопровождаемого, которую называл Бэджер. Зачем-то попытался вскочить, ощутимо ударился башкой о верхнюю полку. С соседнего места раздалось сдержанное ворчание: пожилой мужичок буркнул что-то типа «ах, молодёжь» и продолжил копаться в своём бездонном бауле. Его спутница, немолодая симпатичная женщина, вытирала бумажной салфеткой столик, поручни, стенку за спальной полкой и приветливо улыбалась.
— Мартин Протс, — кивнул Джой, растерянно потоптался в проходе, достал из своей сумки книжку и уселся читать.
Он сидел на краешке протёртой скамьи, с идеально прямой спиной, ровно, как-то особо артистично выставленными плечами, совсем чуть-чуть, просто-таки царственно склонённой головой и только двигал взглядом по строчкам книжки. У меня не было ни единой мысли, ни единого желания, кроме как коснуться плеча омеги, провести по бархатистому пушку на его длинной тонкой шее, очертить контур загорелого уха, помять в пальцах мягкую мочку, запустить пригоршню в его уложенные волосы, растрепать, погладить по щеке, откинуть чёлку со лба, рассмотреть как следует его губы, раскрыть их мизинцем, тронуть ногтем белоснежные ровные зубы, приблизиться к его лицу… Что? Почему? Что он тут делает? Понятно, что это именно он тот омега, девственность которого купили на аукционе. Но… Это же мой Джой, мой и больше ничей. Какая разница, кто и сколько заплатил за первую случку с ним? Это моё право — первый раз откупоривать этот сладостный сосуд, видеть его девственную кровь на своём члене, дарить ему первую в его жизни сцепку, первую сперму его нутру. Мой Джой, мой омега, как может быть иначе? А я его альфа… Я сидел, во все глаза уставившись на Джоя, и боялся пошевелиться, лишь непроизвольно качал ногой в такт вагонной тряске, а тот только изредка краем глаза поглядывал на меня. В мозгу вспыхнула яркая и очень реалистичная картинка: омежка, обнажённый, бесстыдно раскрытый, возбуждённый запахом самца, растянутый чужими пальцами извивается в чьих-то волосатых руках, покрикивает от удовольствия, ритмично насаживается на огромный тёмный бугристый член; по его ногам течёт блестящая смазка, много смазки, дырочка хлюпает и упруго принимает толстый ствол партнёра, выворачиваясь розовыми краями; через какое-то время к смазке омеги примешивается густая, заливающая его до краёв, сперма альфы, который входит в омегу до упора, вдавливает его раскрасневшиеся ягодицы в свой пах, натужно характерно кряхтит — терпит набухание кнота; тело Джоя дрожит, он пытается соскочить с члена, избавиться от боли, разрывающей внутренности, но сцепка — есть сцепка, и омега только откидывает голову, широко раскрывает совершенно пьяные глаза и томно урчит, пока узел внутри закупоривает изливающуюся в него сперму, разносящуюся по самым тайным каналам, заполняющую чрево… И так будет! И ты, Карен Лозбуд, ничего не сможешь изменить! Первое соитие твоего Джоя купили. Потому, что ты не альфа, а тряпка, слабак, нищий голодранец, дурак и трус. Всё в одном флаконе. Постучать шейкером и вылить эти помои, которые ты так настойчиво продолжаешь именовать альфой Кареном, под ноги, в грязь, на этот заплёванный серый пол вагона. Прямо под фирменные сапоги омежке, который сидит прямо рядом с тобой, будто кол проглотил, и делает вид, что читает какую-то заумную книжонку. А если не делает вид? Если читает и только изредка отвлекается от увлекательного важного занятия на мысли о том, как надоел ему тупой никчёмный самец, вечно попадающийся под ноги?..
Что же это?! Я почувствовал, что вспотел, то ли от взрыва эмоций, замешанных на горьком-вырви-глаз разочаровании, то ли от того, что в вагоне стало, и правда, жарко. Что же это?.. Я должен не просто отказаться от своего мальчика, а ещё и самолично отвезти его на случку и передать в руки хозяину? Да, часто слышал байки про то, какие несусветно огромные деньги платят богатеи-альфы за первую течку. Покупают омег в рабство, потом или трахают до полусмерти, или одевают в меха и бриллианты и возят напоказ, как дорогих зверушек. Некоторых пускают по рукам, некоторых убивают. Страшилок на эту тему ходило много. И вот это всё ожидает моего… Джоя? Но слышал и другое: контракт, страховка, бизнес. Иногда омегам удавалось очень дорого продать свою первую взрослую вязку и реально разбогатеть. Кажется, брат Бэджера именно таким способом положил начало процветанию их семьи. Не знаю… Не знаю… Это всё слишком сложно для Карена Лозбуда…
