Микава рванулся, но двое гвардейцев успели схватить его прежде, чем агинарриец дотянулся до воротника.

— Обыщите его, — приказал ай-Шаан. — У него наверняка где-то припрятан яд, а этот человек нужен нам живым. Ксаль-риумцы будут рады заполучить его.

Один из гвардейцев запустил руку под воротник и нащупал ампулу.

— Вот, господин ай-Шаан.

— Будь ты проклят, ай-Шаан! Мы с тобой родня, как ты мог предать султана и Ивир?! — прорычал иль-Фах.

— Как будто ты не думал о такой возможности, — рассмеялся тот. — Я тебя просто опередил. Ивиру нужен новый султан, который возродит наш народ.

— И это, конечно, будешь ты? — иль-Фах вскинул голову, смерив родича ненавидящим взглядом.

— Вероятно. И если ты будешь достаточно разумен, чтобы склониться передо мной, я позволю тебе жить, Гессар. Подумай над моим предложением, оно более чем щедрое. Увести всех и запереть в камерах. Следить за каждым, но вреда не причинять. Позднее я займусь ими.

— Нет! — выкрикнул Ажади и отчаянным рывком высвободился из хватки гвардейцев. — Предатели! Вам не отнять то, что мое по праву! — он бросился к дверям. — Солдаты! Измена!

Гвардейцы бросились к султану, но тот выхватил саблю, рубанул крест-накрест. Раненый солдат с проклятьем отпрянул, другой схватился за револьвер, но султан был уже возле дверей.

— Измена! — снова крикнул он, распахнув створки. — Султан в опасности!

Еще двое гвардейцев появились в дверях, в руке одного блеснула сталь.

— Нет, стоять! — крикнул ай-Шаан, но солдат уже ударил. Кинжал по рукоять вошел Ажади под ребра. Хлынула кровь.

Малек ай-Шаан выругался. Гвардеец выдернул оружие и отступил, а Ажади Солнцеподобный сделал еще один шаг вперед, пошатнулся и опрокинулся навзничь. Его одежда слева насквозь пропиталась кровью, красное пятно расползалось по ковру.

— Проклятье… — проворчал иль-Дэмра. — Мы не должны были…

— Ни слова! — отрезал ай-Шаан. — Делайте, что должны, генерал. А вы, — он обернулся к гвардейцам. — Вы уведите этих двоих, и не дайте умереть хотя бы им!

Арио Микаву подхватили под локти. Он не сопротивлялся. Двое гвардейцев поволокли его прочь от зала, где только что встретил свою смерть Ажади Восьмой Солнцеподобный, последний султан Ивира.

Дверь открылась, и Фионелла дернулась на кровати. Творец и все пророки его, она чувствовала себя такой усталой и была на грани срыва. Она сама не понимала, почему до сих пор не бьется в истерике. О нет, агинаррийцы не применяли пыток, но последние дни она не видела никого, кроме охранников, и это давило на разум хуже любых угроз. Агинаррийцы решили разговорить ее таким образом? Да и о чем? Она же просто ничего не знает, но как убедить их в этом?!

Камеру она покидала лишь дважды в день, во время кратких прогулок. Часами оставаясь одна, Фио только и могла, что заниматься гимнастическими упражнениями, пытаясь хоть так убить время. Ну, хоть что-то хорошее, с иронией рассуждала она, пытаясь подбодрить саму себя: по крайней мере, есть время привести себя в форму. Еды давали достаточно, хоть и очень однообразной. Страшнее всего была неизвестность. Она не знала, что случилось с Дейселом, что будет с ней самой, и никто не говорил ни слова. Если таким образом агинаррийцы хотели довести ее до ручки, у них это хорошо получилось. Раньше Фионелла Тарено побаивалась и недолюбливала северян, теперь она искренне, всей душой ненавидела их!

На пороге появился Тамигара, и Фио вдруг поймала себя на том, что это доставило ей облегчение. По крайней мере, возможно, ей хоть что-то объяснят. Капитан-агинарриец был не один, на этот раз с ним были двое офицеров-дженгцев в темно-зеленых мундирах. Агинарриец указал на нее рукой и что-то сказал. Один из дженгцев, тот, что был старше и выше ростом, ответил, и его голос звучал недовольно. Тамигара покачал головой и усмехнулся.

— Госпожа Тарено, — сказал он по ксаль-риумски. — Это полковник Шин Мегваи и майор Тэгай Ован. Отныне они будут заботиться о вашей безопасности.

— Что?! — Фио привстала. — Вы передаете нас дженгцам? Для чего?

— Так мне приказали, — ответил агинарриец. — Я не могу сказать больше. Вы и ваш спутник отныне переходите под опеку дженгской службы внутренней безопасности.

— Вам не о чем беспокоиться, — заверил полковник Мегваи, любезно улыбаясь. — Прошу вас, госпожа, следуйте за нами. О вас позаботятся.

— Так я все еще пленница?

— О, нет, вы вовсе не пленница. Вы наша гостья, — Мегваи так и лучился галантностью.

— Но гостья может уйти, когда пожелает, и куда пожелает, — сказала Фионелла. — Я хочу уйти прямо сейчас и покинуть Тэй Дженг на первом же корабле. Не хочу показаться невежливой, но я по горло сыта местным гостеприимством и хотела бы как можно скорее распрощаться с вами, а уж тем более с вашими северными друзьями.

— К сожалению, здесь есть определенные трудности, госпожа, — произнес Мегваи. — Но…

— Значит, я пленница, а не гостья, полковник Мегваи. По крайней мере, давайте не будем лицемерить.

— Прошу прощения, госпожа, — полковник поклонился. — Мне, право, не хотелось бы, чтобы вы думали о нас плохо. Никто не желает вам зла, поверьте. Прошу, — он протянул руку.

— Ну, хорошо, — Фионелла обаятельно улыбнулась и поднялась без его помощи. — Где мой ассистент?

— Его приведут к машине, — заверил Тамигара. — Он отправится с вами.

Полковник недовольно поджал губы, а агинарриец усмехнулся, и Фио догадалась, о чем они спорили по-дженгски. Значит, Мегваи хотел забрать только ее, Дейсел ему не был нужен. Ну, замечательно. Она начала догадываться, что нужно дженгцам и по чьему приказу они действуют. Была, однако, и приятная новость: раз агинаррийцы отпускают Дейсела с ней, значит, так и не догадались, кто он такой на самом деле. Это вселяло надежду. Удалось удрать от Фронта Свободы, может, повезет и с Чаори Каем?

Ей казалось немного странно, что агинаррийцы так легко отдают их дженгцам. Но, с другой стороны… Фио посмотрела на капитана Тамигару, и ей показалось, что тот скрывает удовлетворение. Отчего? Неужели северянам так не терпелось сбагрить их своим «союзникам»? Возможно, Тамигара и его начальство боятся возможного скандала, догадалась журналистка. Если «Южная Звезда» узнает, что ее людей держат в заточении, шум поднимется на весь мир, и тогда Тамигару по головке не погладят. Неудивительно, что капитан рад отделаться от таких неудобных пленников — что бы с ними не случилось дальше, это будет уже ответственность Чаори Кая и дженгцев.

В сопровождении своей новой охраны Фионелла покинула камеру. Просто шагать вперед и видеть небо над головой само по себе приносило облегчение. Военный лагерь, где их держали, был довольно велик. Казармы, складские строения, прямые дорожки, госпитали, кухни и, само собой, солдаты. Много солдат. Только агинаррийцы в сером, зеленой формы дженгцев не было видно нигде. Все было ухоженно и чисто, но удручающе однообразно. То же Фионелла могла бы сказать о самих агинаррийцах — они были аккуратны, сдержанны, но как-то… тоже однообразны. Им не хватало индивидуальности, словно всех рисовали с одного образца, а может, дело просто было в одинаковой форме. Фионелла не знала, что ждет впереди, но ей не терпелось покинуть это место. Агинаррийцы на первый взгляд не выглядели страшными, но она их боялась. Жаль, дженгцы ничем не лучше, но, по крайней мере, возможно, будет шанс вырваться от них. Агинаррийцы были методичны и дисциплинированы, они не совершали ошибок, но дженгцы — другое дело. Из лагеря Фронта Свободы они с Дейселом, все-таки, спаслись! Почему же не рассчитывать на то, что повезет и с Чаори Каем?

Фионелла успокаивала себя такими рассуждениями, пока шагала через весь лагерь. Машина ждала у ворот, которые, разумеется, тоже охранялись агинаррийцами. Это был не полноприводный вездеход, а большой, роскошный черный автомобиль, и Фио укрепилась в своих подозрениях. Наверняка Мегваи прислал сам Чаори Кай. И что же командование агинаррийцев? Хваленый Кэнори Кодзуми не стал перечить союзнику? Решил, пусть тот получит красивую игрушку и потешится, раз так хочет? Фио почувствовала, как разгорается гнев на всех сразу — агинаррийцев, дженгцев, генерала Кая — но сдержала себя. Сейчас лучше не проявлять характер. Но так трудно было удержаться от искушения схватить с земли что-нибудь тяжелое и врезать Мегваи по затылку, а потом броситься бежать, наплевав на все последствия!