— Кстати, что с проектом «Антиквар»? — поинтересовался Кальбер, и лунообразная физиономия Валле стала еще более непроницаемой. Еще одна серьезная неудача «Омбрей» за минувшее время — побег ученого по имени Мориоль с бесценными образцами. Валле был уверен, что за этим стоят агинаррийцы. Если так, они ищут то же, что геаларцы; нельзя исключать, что на севере было сделано такое же открытие, как на острове Периоль.

Кальбер знал о проекте «Антиквар», но не поверил бы, если бы сам не побывал на месте работ и не увидел собственными глазами. Все это казалось невероятным, и многообещаюшим, но практической пользы добиться пока не удалось. Все выгоды существовали лишь в теории. Если агинаррийцы тоже работают над чем-то подобным, вряд ли они могли добиться большего. И все равно, сам факт настораживал. Председатель даже подумал: не могло ли вторжение на Тэй Анг быть связано с этими работами? Ученые, работавшие на «Омбрей», были уверены, что на острове Дженг находится еще один подобный, кхм… схрон. Об этом было упомянуто в расшифрованных записях. А теперь Тэй Дженг захвачен Агинаррой. Маловероятно, чтобы здесь была связь — у Сегуната и без того достаточно причин для агрессии. И все же…

— Итак? — спросил Председатель.

— Работы ведутся, — обтекаемо ответил генерал Валле. — Кроме того, наши люди на Тэй Дженге продолжают поиски.

— Если они что-то и найдут, — заметил Кальбер, — все равно нам от того немного пользы, пока на острове распоряжаются северяне.

— Да, но, по крайней мере, мы будем знать, что там есть. Кроме того, мы выясним, насколько далеко агинаррийцы продвинулись в работе. Если они доберутся до схрона на Дженге… — генерал не договорил.

«Да уж, малоприятная перспектива. Если, ко всему, северяне наложат руки на наследие Древних, кто возьмется предсказать, чем это закончится? Вдруг однажды они смогут поставить эти знания себе на службу?» — Кальбер подумал, что было проще, пока на Базальтовых Островах не сделали это злосчастное открытие. Работы велись уже больше пяти лет, но пока с очень умеренными результатами. И даже этого хватило, чтобы мысль о древних схронах в руках агинаррийцев навевала, мягко выражаясь, беспокойство.

От этих мыслей гражданина Кальбера отвлекло появление еще одного человека. Рослый, широкоплечий мужчина прошел в кабинет. Несмотря на солидный возраст, он выглядел крепким и сильным, его квадратное обветренное лицо украшали старомодные бакендарды. На человеке была парадная флотская форма, голубая с черным и серебром. Словом, он выглядел именно так, как по всем канонам полагалось выглядеть мужественному, несгибаемому морскому волку.

Морис Кальбер изобразил любезную улыбку:

— Адмирал Ламбрен. Рад, что вы нашли время. Прошу, присаживайтесь, — председатель Конвента гостеприимным жестом указал на свободное кресло.

— Благодарю, гражданин Председатель, — адмирал сел, бросил неприязненный взгляд на Валле. Камбрен недолюбливал главу внешней разведки, а что думает о Ламбрене сам Эдмон Валле, разумеется, было не понять.

— Мы обсуждаем ситуацию на островах Тэй Анга, — пояснил Кальбер. — У генерала Валле есть кое-какие ценные сведения. Я считаю, вам также не помешает услышать новости.

— Я признателем вам, гражданин Председатель, — мрачно заметил Ламбрен. — Только обсуждений было и так слишком много в последнее время. Мы сидим и говорим, когда нужно действовать! — казалось, моряк сейчас громыхнет кулаком по столу, но в последний момент он все-таки сдержал себя.

Морис Кальбер украдкой вздохнул. Адмирал Жером Ламбрен был героем Северной Войны — одним из немногих геаларцев, кто по праву могли так называться. Когда Республика пала, Ламбрен — в то время тридцатишестилетний коммодор — отказался сдаться и вывел остатки флота — пару линкоров и несколько кораблей поменьше — из западни, устроенной северянами. Он привел геаларский флот в Анадриэйл, и позднее сражался вместе с анадриэльцами и ксаль-риумцами. Его соединение даже участвовало в битве у Тиварны в составе сводных сил Восточной Коалиции. Неудивительно, что после поражения Агинарры и освобождения Республики Жером Ламбрен вернулся домой увенчанным славой героем, эталоном истинного воина. Позднее он стал адмиралом и возглавил возрожденный флот. И он хорошо знал свое дело, и был действительно отважным человеком, жаль — упрямым и прямолинейным до полной твердолобости. И характер его с годами не улучшался, увы…

— Мы делаем все возможное, гражданин адмирал, — дипломатично заметил Валле.

— Если бы, гражданин генерал! — язвительно ответствовал Ламбрен. — Если бы мы делали действительно все возможное, агинаррийцы не расползлись бы по острова Тэй Анга, как гной по ране!

Кальбер предпочел воздержаться от ответа. Ламбрен кипел от гнева, и Председатель хорошо понимал его настроение. Все происходящее внушало ему не меньшее негодование и тревогу. Из всех семи государств Восточной Коалиции именно Геалар расположен ближе всего к Тэй Ангу. Случись нечто… нежелательное, и первый удар Сегуната обрушится именно на геаларцев. Так же, как было в прошлую войну, а сегодняшняя ситуация весьма напоминает то, что происходило на рубеже десятого и одиннадцатого годов.

— Вы несколько преувеличиваете, адмирал, — все же заметил Председатель. — Мы не бездействуем. Переговоры с Каннивеном и Ниалленом завершились успешно, мы заключили соглашение о формировании соединенных сил для совместной обороны.

— О, да, мы заключили соглашение, — яда в голосе Ламбрена меньше не стало, скорее, наоборот. — Только, гражданин Председатель, напомню вам, что пока мы спорили об этом, агинаррийцы успели завоевать Дженг и Карн. К тому времени, пока упомянутые вами соединенные силы будут готовы действовать, я уверен, Лиор и Файяд тоже будут в их руках. Каннивенцы и ниалленцы согласились предоставить корабли, но вовсе не горят желанием отдать их под наше командование.

Кальбер вздохнул — это была, действительно, больная тема. Ламбрен претендовал на звание главнокомандующего всем соединенным союзным флотом, и имел на это право, поскольку геаларцы предоставляли наибольшее число кораблей. Однако ниалленцы и каннивенцы отнеслись к этой идее без малейшего энтузиазма. Признать геаларского адмирала главнокомандующим — значило выполнять его распоряжения, ставя их превыше требований собственных правительств. Каннивенскую королеву, равно как и ниалленский Сенат, это не устраивало, тогда как Ламбрен и слышать ничего не желал о совместном командовании, осуществляемом адмиралами всех трех флотилий. Он заявлял, что, пока такой «триумвират» до чего-то договорится, агинаррийцы сто раз успеют потопить весь союзнический флот, и тоже был прав по-своему. Словом, вопрос с командованием все еще утрясался в верхах, дипломаты и высшие офицеры трех держав спорили до хрипоты. Корабли, предназначенные для будущего соединения, постепенно стягивались в базу Шэнто на острове Дукон, но командующего над ними пока не назначили. Посол королевы Теодоры предложил придать «соединенным силам» формальный статус, фактически же каждая из трех флотилий будет действовать независимо, подчиняясь собственному командиру. Естественно, это предложение окончательно разозлило Ламбрена, и последние дни адмирал-геаларец был в прескверном расположении духа. Тем более что Председатель Кальбер всерьез думал над тем, чтобы согласиться с каннивенцами: похоже, это лучшая договоренность, которой им удастся достигнуть. Он понимал недовольство адмирала, такое «триединство», случись что-то, сыграет для Коалиции роковую роль. Так уже было в прошлом не раз, но, похоже, выбора просто не оставалось. Добиться другого компромисса в разумные сроки было бы нереально.

«Боги Неведомые… Трудно возразить Ламбрену — если бы только мы могли сделать хоть что-то без того, чтобы сначала полгода провести в дебатах, Агинарра не смела бы и посмотреть в нашу сторону!»

— Что, кстати, говорят анадриэльцы? — спросил Председатель. Он обращался к Валле, но первым высказался Ламбрен.

— Анадриэльцы… — проворчал адмирал. — Они, как всегда, дают туманные обещания и ничего не делают. Ждут, пока не станет ясно, что для них выгоднее. Как было в одиннадцатом году!