Это Микаву не удивило, султанские допросчики были по-настоящему хороши. Не хуже «профессионалов» из Седьмого Отдела, а у тех, как говорится, и мертвец бы запел в голос.

— Теперь их ждет заслуженное наказание, — заключил Ажади Восьмой. — Пусть все знают, что будет с мятежниками.

Пока иль-Кедам и прочие стояли на коленях посреди площади, гвардейцы короткими цепями соединили железные колодки, сковывавшие их ноги, с небольшими столбами, торчащими из земли. Затем откуда-то сбоку появились лошади. Пять упряжек по паре лошадей. Арио Микава стиснул зубы. Наконец-то он понял, что сейчас будет. Султан, очевидно, заметил, как северянин слегка побледнел, потому что улыбнулся и утвердительно кивнул:

— Такой смертью карали предателей в эпоху моих непобедимых предков. Я считаю, что это хороший обычай. Мы должны его возродить. В такое тяжелое время мы не можем позволить себе быть мягкосердечными, и всякий, кто усомнится во власти султана, должен понимать, какое наказание его ждет.

Обреченные люди на площади пытались сопротивляться, кто-то вырывался, другие кричали. Слова было разобрать невозможно. Только генерал иль-Дамаэзи подчинился, пытаясь сохранять достоинство. Но и сопротивление прочих, разумеется, было бессмысленно. Гвардейцы — сильные, рослые мужчины — легко повалили их ничком, прижали к камням, и вскоре цепи протянулись от упряжек лошадей к колодкам на руках пленников. Дородный глашатай выступил вперед, развернул свиток и начал хорошо поставленным голосом читать. Микава пропустил слова мимо ушей. Предатели, нарушившие волю Всевластного и осмелившиеся замыслить зло самому Блистательному владыке… и так далее. Агинарриец не впервые видел, как умирают люди, но сейчас, как никогда, ему хотелось быть где-то в другом месте. Или хотя бы зажмуриться.

Церемония продолжалась какое-то время. Сначала оглашение приговора, потом — длинная речь о лишении всех титулов, земель, имущества, званий и наград. Головы осужденных облили нечистотами — символ того, что они превратились в отверженных и умрут не людьми, но скотами. Затем был выход служителей Всевластного в мрачных черных одеяниях, символизирующих тьму и смерть. Сам первосвященник произнес смертное проклятие, лишающее человека возможности подняться в небесные чертоги Всевластного и обрекающее на вечное заточение в подземельях черного дворца владыки котуров. Толпа шумела, и трудно было понять — напуганы люди или возбуждены предстоящим зрелищем.

Наконец, с ритуалом было покончено. Ажади лично поднял руку, и солдаты взяли лошадей под уздцы. Султан выдержал еще несколько секунд, наслаждаясь, затем резко опустил сжатый кулак.

Арио Микава все-таки не выдержал и в последний момент закрыл глаза, жалея, что не может не слышать…

Спиро Арген открыл дверь, впустив гостя. Снова это был Левьен. Геаларец коротко кивнул в знак приветствия и прошел в комнату.

— Новости? — спросил ксаль-риумец, последовав за ним.

— Да, — подтвердил Левьен. — Нам удалось узнать, где держат вашего Барона. Вернее, где он скоро будет.

— И?

— Все, как мы и подозревали. Это работа Оркестра. Группа геаларских беженцев, в основном — потомков старой знати и их слуг, сбежавших вскоре после Революции. Агинаррийцы приютили беглецов, а потом принялись за их детей. По непонятной причине, те не питали большой любви к Республике, — Левьен ядовито усмехнулся. — В общем, тех, кто согласился работать на Седьмой Отдел, обучили и заслали обратно в Геалар. Я не берусь сказать, сколько их на самом деле, но в Виктэре наиболее активно действует группа некоего гражданина Камбро, он же — Дирижер. К похищению вашего драгоценного каннивенца приложил руку именно он.

— И куда увезли Барона? — спросил Арген.

— Я ведь сказал: этого я не знаю. Но моему человеку удалось выяснить, что каннивенца скоро вывезут из Республики. В Агинарру.

Спиро Арген выругался.

— Его надо перехватить! Как его повезут?

— Морем, разумеется. Корабль называется «Ферозо». Он будет в виктэрском порту послезавтра. Капитан — его имя Дежонэй — сотрудничает с Оркестром.

— Сколько людей в команде?

— Не могу сказать наверняка. «Ферозо» — небольшой корабль.

— Ваш агент может дать нам знать, когда именно Барона доставят на корабль?

— Нет. Он и так слишком рискует. Все, что могу вам сказать — Дирижер спешит. Вряд ли вам придется ждать долго.

— Хорошо… — произнес ксаль-риумец. — Спасибо, Левьен.

— Просто позаботьтесь, чтобы ваши дела не затронули меня, Шанно. Я и так впутался в них больше, чем хотел. Вы заберете своего «Барона» и исчезнете, а мне еще оставаться здесь и разбираться со всеми последствиями.

— Я все понимаю, Левьен, — холодно сказал Спиро Арген. — Но иногда приходится рисковать.

— Как знаете, а я предпочитаю обходиться без риска. Чем меньше шума, тем лучше результат.

— Не стану с вами спорить, но боюсь, что на этот раз придется пошуметь. Вы обещали мне найти людей.

Геаларец криво улыбнулся.

— Я ждал, что вы об этом напомните. Пойдемте со мной, я вас познакомлю. Да, только не забудьте прихватить с собой наличные. Эти, кхм… свободные работники не слишком-то доверяют векселям и банковским обязательствам. И берут за свои услуги недешево.

Они вместе покинули гостиницу. У выхода ждала небольшая, неброского вида машина. Левьен уселся за руль, Спиро Арген занял место сбоку. Двигатель заурчал, и автомобиль направился вперед по улице.

— Куда мы едем? — осведомился ксаль-риумец.

— Не беспокойтесь, это не очень далеко, — хмыкнул Левьен. — Всего несколько кварталов. Ресторан «Ривэ». Респектабельное заведение. И люди, с которыми мы встречаемся, тоже вполне респектабельные, — усмешка геаларца стала шире. — Настоящие профессионалы. Когда берутся за дело, непременно доводят все до конца. Если у вас достаточно денег, чтобы их заинтересовать, разумеется.

Геаларец не лукавил — довольно скоро он остановил машину перед стеклянными дверями заведения. Над входом сияла надпись — «Ривэ». Был уже поздний вечер, успело стемнеть, и цветные лампы отбрасывали на вывеску яркие переливчатые отблески. Изнутри доносилась музыка.

— Пойдемте, — позвал Левьен. — Я представлю вас, но дальше договаривайтесь сами. Как я уже сказал, я не собираюсь лезть в ваши дела больше, чем необходимо.

— Вы сделали достаточно, Левьен, — ответил Спиро, выбираясь из машины.

Внутри заведения царил полумрак. Пахло табаком. Посетители — в большинстве, мужчины — собрались у стойки бара или сидели за квадратными столиками. Официантки в откровенных платьях разносили вино и закуски. Левьен направился к столику в углу, где сидел человек в темно-синей рубашке, и приветственно протянул тому руку:

— Деруа, вот человек, о котором я говорил тебе. Гражданин Шанно — Деруа Медек. Он может решить ваши проблемы.

— Благодарю, — кивнул Арген. — Гражданин Медек.

— Можно просто «Деруа», — любезно улыбнулся тот.

Ксаль-риумец присмотрелся к нему внимательно. Если бы он ожидал увидеть плечистого громилу с переломанным носом или шрамами на физиономии, какими обычно предстают наемники в кинофильмах, его ожидало бы разочарование. Как и предпупреждал Левьен, Медек выглядел вполне «респектабельно». Не очень высокого роста — на полголовы ниже самого Аргена — он был среднего сложения и казался довольно неприметным. Ни в лице, ни в фигуре наемника не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Подходящая внешность для соглядатая. Геаларец был аккуратно одет и чисто выбрит.

— Итак, я оставляю вас, — Левьен отступил. — Если что, вы знаете, как найти меня, Шанно. Удачи.

Спиро Арген проводил его взглядом, затем повернулся к Медеку. Тот указал на свободный стул.

— Присаживайтесь, гражданин Шанно. Здесь мы можем поговорить спокойно. Местные завсегдатаи мало слушают, и еще меньше болтают. За что я и люблю «Ривэ», — наемник усмехнулся.

— Это полезное качество, — согласился Арген. — Итак, перейдем к делу. Мне нужны надежные люди.