В я т к и н (начинает расходиться). Чего я тут сижу? Чего гляжу?! Берегу вашего Ложкина-Поварешкина! Пьяницы дождался. Так мне и надо. Вот, дорогой товарищ, что бывает, когда человек не на своем месте, а его свое место в другом месте ждет!

П р и с я д ь к о. Ты что, на меня, что ль, наводишь?

В я т к и н. Да на себя, на себя. Апельсины оставляй, а бутылку забирай. Это же надо — дожил! (Отдает бутылку.) И запомни: кто пьет, тот не отдает.

П р и с я д ь к о. Не ожидала, ну никак. (Прячет бутылку.) А насаждения все-таки огороди, хоть ты и сезонник, хоть сюда и за длинным рублем пожаловал. (Ушла.)

В я т к и н. Вот спасибо, так спасибо…

Появляется  В а л я, молча проходит к столу.

В а л я. Я сейчас встретила Присядько… (Прочитала заявление.) Им этого и надо! Не понимаешь?

В я т к и н. Раз они так, я не хочу с ними иметь дело.

В а л я. А со мной ты советовался? Мы кто — семья или кто? (Прилегла на кровать, ноги на полу.) Колхоз. Им этого и надо! Накатал, смелый какой. Обед сготовил? Она Ложкина защищает, а ты ей помогаешь!

В я т к и н. А ты чего, мать? Машину отняли?

В а л я (показывает «фигу»). Во — видал? Как у меня отнимут? Я не ты! В магазин ходил?

В я т к и н. Да, понимаешь, Кривой взялся разменять и пропал.

В а л я (садится). Чего менять? Деньги?

В я т к и н. У нас же с ним условие — общежитие-то для холостяков. Трояк в неделю, такое дело…

В а л я. Да он — декорация! Лидка всем заправляет! Глаза-то на жизнь хоть какие надо иметь? Не давай ты ему ничего, гони ты его взашей. Кладовщик он при Лидке, альфонс несчастный. И шеф-повару зачем про мою Валюшку растрепался? Хвастаешься, что ли? Посмотри на людей — все молчат! Как, что у них — никто не знает, а про нас все знают! Теперь у тебя есть кому сказать, скажи мне, а я — тебе, ну и хватит!

В я т к и н. С Лидкой ты же в открытую.

В а л я. Лидка — деловой человек! Без таких не обойтись.

В я т к и н. А Федотыч — хороший человек, без таких что, можно обойтись?

В а л я. Учи ученую. Подать заявление легче всего, а деньги отдать и того легче — их заработать трудно. Тебя эта Присядько вокруг пальца обвела и вывела. Я сегодня четыре раза хотела бежать к директору и два раза все вообще бросить и уйти куда глаза глядят!

В я т к и н. Я не хочу, понятно? Не хочу, чтоб из меня алкаша делали. Пусть сами в своих аферах разбираются.

В а л я. Ну, ясно, ясно. Как же ты собираешься семью строить? Сейчас двое нас, а по существу, — трое, с Валюшкой вместе, а потом, может, и четверо! Таким путем, мой хороший, ты ничего никогда не добьешься. (После паузы.) Скучно мне стало, тоска. Что ж тебя все облапошивают, все обыгрывают, а? Ну вот куда ты сейчас смотришь, что ты там увидел?

В я т к и н. Ну, значит, я плохой игрок.

В а л я. Ну да, «мечтатель», «романтик», «жить не умею», зато я человек с большой буквы, а вы все — дерьмо. Так что ли? Живешь без принципов, а воображаешь — герой.

В я т к и н. Кто это — без принципов? Я — без принципов?

В а л я. Ты, ты. (Заглянула в кастрюлю на электроплитке.) Обед, называется. Спасибо, Федотыч рядом, даст чего-нибудь рабочему человеку.

В я т к и н. Зачем же ты живешь со мной, зачем замуж вышла, если у меня нет никаких принципов? Ни принципов, ни денег, ни дома, ни ковра, ни телевизора?!

В а л я. Тише, тише. Тоже мне — сатирик Михалков, тоже мне — «Фитиль». Сиди, сиди без штанов. А я-то дура, бегаю, устраиваю, деньги занимаю!

В я т к и н. Чего это ты устраиваешь?

В а л я. Не «чего», а «кого». Тебя, мой муженек. На интересную работу с перспективой — персональным шофером! Это тебе не с багром стоять.

В я т к и н. Это что, директора возить? Да пошли вы все от меня!

В а л я. Да уж пошли, пошли. И вы пошли, и мы пошли, счастливый путь. (Откусывает помидор.) Помидорщик. (Морщится и выбрасывает помидор за окно в реку.)

В я т к и н. Ты что сделала? Это же семенной!

В а л я. А я и знаю — тебе помидор дороже человека.

В я т к и н. А ты не хватай чужое, не имей этой привычки — хватать чужое!

В а л я. Что-что-что?!

В я т к и н. И как муж я тебе официально заявляю: или мы отсюда уезжаем вместе, или я один. Да, я помидорщик, а не бобик с газетой за баранкой, пока хозяин сидит на работе. Я прирожденный агроном, к твоему сведению.

В а л я. Ты прирожденный себялюбец: другие — для семьи, а ты — для себя.

В я т к и н. А агроном должен работать и жить на земле своего детства, где он родился и вырос.

В а л я. Размечтался тут, на своих помидорах, как курица на яйцах. Буду я с ним в деревне гнить, лепехи коровьи подбирать! Чужие, правду ты сказал, чужие мы и есть. Я это давно знала.

В я т к и н. А я сейчас узнал.

В а л я. Вот дура!

В я т к и н. Это я дурак — подруга жизни, свет в окошке.

В а л я (взрываясь). Да ты знаешь, кто я?! Жизнь теперь у меня вот где! (Показала сжатый кулак.) Все будет по-моему, как я захочу!

В я т к и н. Нет, будет так, как я захочу. (Достает большую дорожную сумку, с треском открывает замок-молнию, начинает собираться.)

В а л я (схватив кусок хлеба и косынку, бросает на ходу). Нет мужа, и такого мне не надо — проживу! (Выходит.)

Вяткин в растерянности бросает сумку, в смятении чувств не может ни на что решиться.

Вечер. В комнате беспорядок. На полу посреди горшков с растениями сидит  В я т к и н. Появляется пьяненький  С е л и в а н о в.

С е л и в а н о в (не сразу). Один?

В я т к и н. А-а. Думал, к утру заявишься.

С е л и в а н о в. Тут такое завернулось… Такие события!..

В я т к и н. Представляю.

С е л и в а н о в. Да-да, не ожидал. От кого-кого, но от нее!.. Просто страшно.

В я т к и н. Деньги на бочку.

С е л и в а н о в. Деньги? Деньги! (Смех.) Деньги не проблема. Совесть. Вот проблема — сидит в тебе и точит. Пожалуйста, трешка. (Смех.) Друга встретил, фронтового.

В я т к и н. Не знал — ты, оказывается, с фашистами сражался, успел.

С е л и в а н о в. Да не я, он воевал. А для меня кто воевал, тот и друг — я для него на все готов. (Смеется.) «Деньги». Что ты сегодня с утра — деньги, деньги. Не узнаю тебя, Ан-натолий. Вот — кладу трояк, за мной семь. Семь. Понял? Я вообще больше к этому (развел руками) отношения не имею. К этой организации. (Смех.)

В я т к и н. Серьезно? Ревизия накрыла? (Поддерживает разговор с Селивановым, не вникая в суть, лишь бы он отвязался.)

С е л и в а н о в. Вот именно, что ревизия! (Хохочет.) Я сам себе ревизию устроил.

В я т к и н. Давно пора.

С е л и в а н о в. А ты спроси, спроси. Умей к человеку в душу заглянуть — он тебе такое откроет…

В я т к и н. Ну, выпил, вижу. Может, мало? Возьми — добавь.

С е л и в а н о в. Да что вы мне все водку суете. Что я, пьяница?! Что я, сам себе достать не могу?

В я т к и н. Гурий…

С е л и в а н о в. А?

В я т к и н. Слушай, друг, ты чего меня изводишь? Пришел — говори.

С е л и в а н о в (повеся голову на грудь). В декабре — сорок, а я опять, оказывается, никто.

В я т к и н. И все события?

С е л и в а н о в. Считаешь, мало?

В я т к и н. Брось ты из-за ерунды убиваться. Кто тебе сказал, что ты никто?

С е л и в а н о в. Лидия. (Поднимает руку с ключами вверх, драматически.) Видал?!

В я т к и н. Видал, видал и слыхал — ты их из рук не выпускаешь.

С е л и в а н о в (швыряет ключи об пол). Металлом. Липа! Ни один ключ к ее делам не подходит. Сейчас обнаружил. Нет, ты еще не понял?

В я т к и н. К каким делам, Гурий?

С е л и в а н о в (сквозь пьяные слезы). А ни к каким. Все вранье и обман. Толик! Я ж со всей душой, а она?.. Кормить-то кормила, этого не отнимешь, но… Эх, Толик, Толик. Ты мне скажи, что мне делать? Как с ней поступить? Убить? (Начинает смеяться.) Утопить?