Позже поступил на вооружение скоростной бомбардировщик ДБ-3б, после реконструкции — ДБ-3ф, или Ил-4, бомбардировщик дальнего действия конструктора С. В. Ильюшина. Он стал поступать в ВВС с 1938 года, имел два мощных двигателя, скорость его около 440 километров в час. Экипаж — четыре человека. По тем временам этот самолет имел хорошие летные и боевые данные. На такой прекрасной боевой машине мечтали в то время летать многие летчики-бомбардировщики.
Николай Гастелло понимал, что летать на таких самолетах — дело сложное, для этого требовалась немалая и серьезная подготовка. Вот почему после освоения самолета Р-5, на котором одновременно повышалась и его летная выучка, он перешел на тяжелый бомбардировщик. Первое время летал вторым пилотом и обязан был в этом качестве налетать не менее 60 часов. Был такой порядок: налетал молодой пилот 60 часов, показал хорошие знания и мастерство управления самолетом, переводили на левое, командирское сиденье.
Как и в училище, здесь, в боевом полку, с первых же дней начались занятия в классах, на аэродроме, в макете кабины самолета. В тяжелой бомбардировочной авиации надо было изучить мощные двигатели, многочисленные приборы, получить большие знания по аэронавигации, радиоделу, бомбометанию и многому другому.
Командир отряда капитан Тупиков первое время смотрел на новичка Николая Гастелло, с некоторым недоверием. Ему казалось, что из такого некрупного, внешне несильного и тихого парня не так просто сделать командира тяжелого корабля. Здесь надо быть сильным и мужественным, уверенно держать в руках не только управление самолетом, владеть сложной техникой, но и руководить экипажем.
Но такое мнение у капитана Тупикова вскоре прошло, как только они стали вместе летать. Командир понял, что его первое представление о Гастелло было ошибочным. Заметил командир и то, что при проведении физподготовки неприметный на вид молодой пилот оказался отличным физкультурником. Он хорошо работал на спортивных снарядах и имел отличную спортивную подготовку. Однажды в сложных метеорологических условиях командир решил взять управление на себя, думая, что Николай в такой обстановке может с управлением не справиться. Но летчик Гастелло попросил командира разрешить ему довести машину до места и посадить ее. Подумав, командир согласился — и не ошибся: Николай отлично справился с управлением самолета и четко посадил машину на аэродроме. Спокойствие, выдержка, уверенность молодого пилота поневоле вызвали у командира отряда чувство глубокого удовлетворения.
Вскоре Николая назначили командиром корабля ТБ-3, экипаж которого считался в бригаде самым последним по своим показателям. Это была проверка молодого летчика на командирскую зрелость: достаточно ли умело он будет руководить коллективом и сумеет ли выправить положение, сложившееся в этом экипаже.
И здесь командование не ошиблось. К зачетному периоду экипаж Гастелло по всем показателям вышел на первое место. Николай был включен в список командиров кораблей, которым поручались особо важные задания. Ему приходилось участвовать в маневрах войск, бывать на воздушном параде в Москве и в строгом строю тяжелых боевых машин проходить над Красной площадью.
В эскадрилье говорили о Гастелло не только как о хорошем командире корабля, но и как об отличном воспитателе, сумевшем мобилизовать экипаж на выполнение стоящих перед ним сложных задач. Члены же экипажа считали его своим близким товарищем, строгим и справедливым командиром, умеющим с каждым из подчиненных найти общий язык. Он всегда мог дать хороший совет и оказать помощь.
Однажды необходимо было разыскать в отдаленном районе заблудившихся школьников. Выполнение этого задания было поручено экипажу Гастелло. Полет проходил в сложных метеорологических условиях, и казалось, что выполнить задание не представлялось возможным.
Этот случай хорошо помнит полковник запаса Иван Васильевич Филиппов, бывший командир авиаполка, в котором служил старший лейтенант Гастелло. Он рассказал:
«Пурга свирепствовала всю ночь, она стала уже стихать, когда на аэродром приехали командующий ВВС округа комдив Буторин и с ним председатель облисполкома. Командующий сообщил, что в двух районах области не вернулись домой 25 школьников. Он сообщил, что когда об этом случае стало известно товарищу Ворошилову, он дал указание для поиска ребят использовать авиацию.
— Кого из летчиков пошлете? — спросил командующий.
Я ответил, что пошлю инспектора по технике пилотирования капитана Меркулова и командира корабля Гастелло.
Николай к этому времени в полку был уже известным пилотом, за него можно было поручиться, задание он выполнит и не подведет. Я рассказал комдиву, как мне довелось летом 1938 года вместе с Гастелло участвовать в трудном полете. В Азовском море терпело бедствие рыболовное судно. Уже вечером я получил задание найти рыбаков и вывести к судну спасательный катер. На выполнение этого задания вместе со мной летал и Николай. Мы шли на высоте 500–600 метров. Вел машину командир корабля Гастелло. Судно удалось отыскать быстро. Надо было еще найти в море спасательный катер, но погода ухудшилась, и пошел дождь. Координаты судна мы радировали в Ростов, а оттуда их должны были передать катерам. Нам можно было и возвращаться, но мучило сомнение, а вдруг нас не так поняли. Штурман Крючков, учитывая сложные метеоусловия, предложил командиру корабля возвращаться на аэродром.
До сих пор помню, как Гастелло возмущался. „Бросить людей в беде! Да как такая мысль только могла прийти вам в голову! — корил Николай штурмана. — Это ведь преступление. Полет будет продолжаться!“ — сказал Гастелло. И я поддержал его мнение. Вскоре мы нашли и спасательный катер, вывели его к аварийному судну.
…Самолеты ушли на задание. Через четыре часа вернулся Меркулов. Школьников он заметил около стога сена. Они были живы и здоровы, Меркулов сбросил вымпел в ближайшую станицу с просьбой послать к ребятам трактор с санями.
Но капитан Меркулов привез и тревожную весть. Пролетая недалеко от района, где должен был вести поиск школьников Гастелло, он попал в полосу мокрого снега — предвестника обледенения. И едва вырвался. А вот самолет Гастелло не возвращался…
Мы начали волноваться, посматривали на часы. Вскоре послышался гул мотора — это возвращался с задания экипаж Николая. Посадив самолет, он выпрыгнул из кабины, подошел к комдиву и доложил, что задание выполнено, дети спасены!
А дело было так: километров за сто от заданного района самолет Гастелло попал в полосу снегопада, началось обледенение, летчик вынужден был посадить машину. Как только снегопад прекратился, он снова взлетел и скоро на ровном поле заметил детей. Опять посадка. С ребятами оказался мужчина-возчик, он их привозил в школу. Но на обратном пути их застала пурга. Возчик выпряг лошадь и пустил ее с расчетом, что она дойдет до села, где и догадаются о случившемся. Всю ночь он не давал ребятам заснуть. Помощь самолета оказалась своевременной. Больного мальчика доставили в поселок, а к остальным ребятам, оставшимся в поле, вскоре прибыл трактор с санями.
О выполнении задания комдив доложил в Москву. Вскоре после этого случая старший лейтенант Гастелло был назначен командиром звена».
С личным составом Николай вел себя просто, по-товарищески, но и требовал должной дисциплины. Часто его можно было видеть с газетой в руках в кругу своих боевых друзей. Он старался обратить внимание своих подчиненных на события в международной жизни. И это понятно почему. Политическая жизнь в Европе и в Азии становилась напряженной, привлекала пристальное внимание всех советских людей.
Уважали Николая в коллективе, приходили к нему за советом и помощью, и командир звена со всеми находил общий язык, помогал словом и делом.
Он умел у каждого подчиненного найти хорошие черты характера и использовал их в общих интересах. Его товарищеские отношения с подчиненными не раз помогали им успешно выполнять сложные задания и занимать в эскадрилье первое место по боевой и политической подготовке. В то же время он был противник панибратства между командиром и подчиненным.
