Задыхаясь от возмущения и дрожа от ночной прохлады, Касси остановилась у старого дуба. Она подошла к нему, обняла и прижалась щекой к шершавой коре. Перси замер рядом, устало и выжидательно глядя на хозяйку, надеясь, что она наконец нашла то, что так долго искала.

Впереди на лужайке темнели конюшни. Несколько часов Касси слонялась по парку, пытаясь унять острую боль в сердце, и наконец, усталая и опустошенная, пришла сюда, к своему последнему убежищу. Она знала, ей нужно отдохнуть, и тогда она сообразит, как ей лучше поступить. Переведя дух, она снова двинулась вперед и вскоре, осторожно открыв дверь, вошла в конюшню. На цыпочках она миновала комнату Добсона и прошла в стойло Урагана, самое просторное из всех. Жеребец хоть и был удивлен, но встретил ее приветливо; Касси, ласково потрепала его по загривку, опустилась на охапку сена, свернулась калачиком, прижала к себе Перси и закрыла глаза.

Но сон не шел к ней. Снова и снова события сегодняшнего вечера разворачивались перед ее мысленным взором, и каждый раз завершались осознанием того, что сегодня впервые в жизни она пришла в такую ярость, что пожелала зла другому человеку. За все свои восемнадцать лет она ни разу никого не ударила. Даже жестокость отца никогда не вызывала у нее желания мстить. Но двух минут разговора с Эбигейл Девон оказалось достаточно, чтобы разбудить в ней и злость и бешенство. И что самое печальное, она ничуть не чувствовала раскаяния. Случись это снова, она повела бы себя точно так же.

Касси вспомнила торжествующую улыбку Эбигейл, победный блеск ее холодных как лед голубых глаз. Эбигейл не только подтвердила, что они с Брэденом — любовники, но и дала понять, что они были связаны в прошлом и связь эта была разорвана не им, а ею. Неужели это правда? Как мог Брэден любить такую холодную, надменную женщину? И неужели он до сих пор неравнодушен к ней? Что касается интимной стороны их отношений, то она не сомневалась в том, что ее муж и Эбигейл Девон не раз проводили время в постели. Почему бы и нет? В конце концов, Эбигейл красива, очень красива, — как в платье, так и без него, горько подумала Касси. Уж она-то знает, как доставить удовольствие мужчине. Ее опыт в этих делах очевиден; сексуальность — неприкрытая, откровенная сексуальность — сквозит в каждом ее жесте и взгляде.

Сомнение сжало сердце Касси. Может, она и вправду наивная, глупая девчонка, как назвала ее Эбигейл? Она убедила себя, что ее отношения с мужем глубоки и прочны, поверив тому, что видела и страсть и нежность в его глазах, а для него это, возможно, было лишь исполнением супружеского долга.

Касси боялась искать ответ на этот вопрос, но в одном она была убеждена: она не может оставаться в доме, пока Эбигейл там… в постели Брэдена. Пусть это трусость с ее стороны, но она должна успокоиться, должна немного побыть одна. Завтра она поговорит с Брэденом, и все выяснит.

Устало вздохнув, она подоткнула подол платья и зарылась лицом в шелковистую шерсть Перси. А Брэден, пронеслось у нее в голове, наверное, даже не заметил ее отсутствия.

Он должен поговорить с Касси.

Брэден стоял, прислонившись спиной к двери библиотеки, медленно и глубоко дыша, чтобы успокоиться. Сирилу, можно сказать, повезло, что он сдержался и не ударил его. То, что Сирил позволил себе, было непростительно. Он причинил Касси боль, посеял в ее душе сомнения, заставил ее страдать… и все в угоду своим идиотским, лицемерным предрассудкам о знатности и благородстве крови.

Постояв еще немного, Брэден решительно направился к лестнице, собираясь немедленно объясниться с женой, чтобы она не мучила себя ужасными предположениями. Он взлетел на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки и моля Бога, чтобы она оказалась в своей спальне. Если ее не будет там, он поговорит с Маргарет. Если кто-то и знает, что творится в душе Касси, то это ее преданная служанка.

Его опасения подтвердились: Касси не было в комнате. Но Маргарет была там, она бегала по комнате, в волнении обхватив плечи руками.

— Маргарет! — окликнул ее Брэден, останавливаясь в дверях.

Она замерла и быстро повернулась к нему.

— Вы видели Касси? — спросил он. — Мы с ней… сегодня немного не поняли друг друга, и между нами произошла размолвка. Я искал ее, чтобы объясниться, но не нашел. Я подумал, может, вы сможете мне помочь?

— Я? Вам?

Она смотрела на него с таким недоверием и изумлением, словно он просил ее достать звезду с неба.

— Да, Маргарет, прошу вас, помогите мне. Вы же видели Касси сегодня вечером. Как она показалась вам?

Служанка нахмурилась.

— Сначала, до бала, она была взволнована. Она тревожилась по поводу своего наряда, прически. Ей очень хотелось понравиться вам, ваша светлость.

Укор, прозвучавший в словах служанки, заставил Брэдена поморщиться.

— А потом? После бала? — спросил он.

Маргарет вздернула голову, всем своим видом давая ему понять, что отвечает на его вопрос только потому, что ее подчиненное положение вынуждает ее к этому.

— Она была очень расстроена и хотела остаться одна, ваша светлость. Но я слышала, что она плакала… она плакала так, словно у нее разрывалось сердце.

Боль пронзила грудь Брэдена.

— Она не сказала вам, что ее расстроило? Маргарет покачала головой:

— Нет, ваша светлость. Как я уже сказала вам, герцогиня пожелала остаться одна, и мне ничего не оставалось, как удалиться. А когда через полчаса я зашла проверить, заснула ли она, ее не оказалось в комнате. Больше я ее не видела. — У Маргарет задрожали губы. — Она была так весела, так счастлива всю последнюю неделю… Мне трудно даже представить, что могло произойти, чтобы она так расстроилась.

Маргарет осуждающе смотрела на него, ожидая ответа.

— Я найду ее, Маргарет, — тихо произнес Брэден, словно принося клятву. — Не сомневайтесь, найду и все исправлю. — И он выбежал из комнаты.

Он обошел весь второй этаж, затем, не на шутку встревоженный, спустился вниз и осмотрел первый. Его беспокойство росло с каждой секундой. Время шло к двум ночи. Из дальнего крыла доносились смех и голоса, — последние гости расходились по своим спальням. Кем бы они ни были, они не могли помочь ему; после того количества спиртного, которое они влили в себя, они уже вряд ли замечают, что творится у них под носом, с отвращением подумал Брэден и, не останавливаясь, направился к центральному холлу.