Брэден, выругавшись, ринулся на террасу и оглядел темный парк.

— Черт возьми! Где они? — рявкнул он. Сирил поспешил к нему.

— Я не знаю, Брэден. Прошу тебя, говори тише. Людям ни к чему знать, что твоя жена решила уединиться с мужчиной.

Брэден бросил на него разъяренный взгляд, а затем процедил:

— Извинись за меня перед гостями.

— В чем дело? — насторожился Сирил.

— Я ухожу. Мне осточертел этот вечер. — И, не говоря больше ни слова, он сбежал по ступенькам.

— Сирил? — Эбигейл Девон стояла в дверях.

— Моя дорогая, как вы вовремя! На Брэдена что-то нашло, он раздражен и беспокоен. Похоже, он сам не знает, что ему нужно сейчас. Однако, мне кажется, вы могли бы успокоить его…

Она улыбнулась:

— Я поняла, Сирил. Я постараюсь.

Лавируя между гостями, она стремительно пересекла зал и скрылась в дверях.

Сирил вернулся к гостям, довольный собой и воодушевленный. Кассандра не выживет в этом мире, думал он. Она рождена не для него. Она слишком наивна.

А тем временем наивная Кассандра влепила звонкую пощечину Гранту Чандлингу.

— Как вы посмели! — гневно выдохнула она.

Грант потер щеку, растерянно глядя на разъяренную девушку.

— Я хотел только поцеловать вас, Кассандра.

— Только поцеловать? Вы что, забыли, что я замужем за вашим другом?

— Ну и чудесно! Господи помилуй, Кассандра! Я совсем не хочу мешать вашему счастью с ним.

— Неужели? Тогда чего вы добиваетесь? Зачем вам нужно целовать меня? — Она вся дрожала от гнева. — Все вы одинаковы, аристократы! Вы развратны, вы думаете только о себе, для вас нет ничего святого! Прощайте, лорд Чандлинг! Я больше не желаю видеть вас! — Она развернулась и, высоко подобрав юбки, двинулась по аллее к дому.

Она вошла через задний вход и, никем не замеченная, поднялась к себе в спальню. Она завтра извинится перед гостями, сегодня она просто не в силах выносить их. Она захлопнула за собой дверь и нервно прошлась по комнате.

Как смеют эти люди рассуждать о благородстве, о знатности, когда они, не задумываясь, готовы растоптать любые ценности!

Она опустилась на кровать, закрыла ладонями лицо. Любовь, брак, что они знают об этом? Для нее эти вещи святы, ибо она знала, что такое настоящая любовь. Ее отец, этот несчастный пьяница, в прошлом был благороднейшим человеком. Он чтил узы брака. Он боготворил свою жену.

Невольное воспоминание всплыло в памяти Касси. Дом. Ее мать, молодая и красивая, спускается по лестнице в белом шелковом платье, слабый аромат лилий наполняет гостиную, и отец смотрит на Элину с таким обожанием, с такой страстью в глазах, что даже она, еще совсем кроха, чувствует их.

Для Роберта не существовало других женщин, кроме жены. И когда она умерла, его жизнь пошла наперекосяк.

Касси помнила, каким он стал после смерти матери. Раздавленный, потерянный, он не мог найти себе места и никак не хотел верить в то, что случилось.

Элина… не уходи… не покидай меня…

Он плакал, моля ее остаться, он проклинал ее за то, что она не слышала его мольбы, проклинал себя за то, что не сумел спасти ее.

Касси задрожала, вспомнив ночь, после которой она прибежала к Брэдену, — свою последнюю ночь дома. Отец тогда, обезумев от ярости, бормотал что-то о предательстве Элины.

Все хорошее в нем умерло вместе со смертью жены. Но он был, был благородным человеком! Сама мысль об измене показалась бы ему кощунственной.

Касси подняла залитое слезами лицо, заставляя себя вернуться к действительности. В глубине души она не верила в то, что Брэден настолько беспринципен, чтобы нарушить данную им клятву верности и искать развлечений на стороне. Пусть он не любит ее так, как она его, но он вряд ли решится обмануть ее доверие.

Однако то, как он вел себя сегодня, невозможно было простить. Неужели он не понимал, что оскорбляет ее, флиртуя у нее на глазах с этой бесстыжей хищницей?

Касси встала, преисполненная решимости. Пусть они, аристократы, и считают любовные интрижки невинным развлечением, для нее это неприемлемо. И она скажет ему об этом без обиняков. Она распахнула дверь в его спальню и вошла, готовая дождаться его, как бы поздно он ни вернулся. Они должны поговорить, сегодня же.

— Брэ-эден… Наконец-то… — протянул ленивый женский голос из его кровати.

Касси окаменела. В приглушенном свете ночника обнаженная женщина, едва прикрытая тонкой простыней, села в постели и, встретив ее ошеломленный взгляд, победно улыбнулась.

— Кассандра, вы не вовремя.