– Погоди, начальник, – ехидно усмехнулся Федор, отстраняя руку оперативника, протягивающего ему протокол обыска. – Под чем я должен подписываться?

– Тут, внизу! – нетерпеливо ответил тот.

– Да-а-а?! – ухмыльнулся Ильин. – Интересно! А где, пардон, результаты обыска? Графа-то пустая! Мало ли чего ты потом там накатаешь! Думаешь, лоха встретил? Ошибаешься!

Оперативник скрипнул зубами с досады. Прекрасный, почти безотказный план с треском рушился.

– Знаем мы вас! – распалялся между тем Ильин. – Закрыть[4] мужика хотите? Да?!

– Молодец! Соображаешь! – улыбнулся Данилов. – Спасибо! А теперь, господа-товарищи… – обернулся он к оперативникам, когда те, побелевшие от злости, оформили все как полагается, – нам придется распрощаться! Входная дверь вон там!

– Падла сраная!!! Изничтожу! Сгною! Лично пристрелю! – бесновался Кондрашкин, узнав об очередной неудаче.

Примерно так же выразился Стас и решил пойти на крайние меры…

Валентин Изотов во время службы в армии считался лучшим стрелком батальона, работал в банде Коржова на должности ликвидатора[5]. Свою работу он исполнял добросовестно, за что неизменно получал от шефа благодарности в виде солидных, приятно похрустывающих долларовых пачек. В течение трех лет Валентину всегда удавалось, совершив убийство, выходить сухим из воды, правда, этому в немалой степени способствовало покровительство майора Кондрашкина. К примеру, три месяца назад он средь бела дня при нескольких свидетелях расстрелял в упор из пистолета выходившего из подъезда человека, а милиция – хоть бы хны!

Благодать, да и только! Хорошо живется убийцам, когда большинство ментов на содержании у бандитов. Попадаются, конечно, в милиции честные, не купленные, но их мало, да и коллеги-иуды не дают им работать по-настоящему, ставят палки в колеса. Короче – раздолье!

Посему Изотов, выслушав приказ Стаса, нисколько не опасаясь уголовной ответственности, принялся за дело. Изотов отличался редкостной самоуверенностью и поэтому пропустил мимо ушей предупреждение шефа, что объект крайне опасен.

«Позвоню в дверь, – подумал он. – А как откроет – всажу в него несколько пуль. Делов-то!»

После ухода оперативников Данилов затер мокрые следы на паркете, в сердцах выругался и улегся на диван с сигаретой в зубах. «Милиция прогнила насквозь, – раздраженно думал он. – Интересно, сколько там осталось непродажных?! Сделали б меня министром – я навел бы у них порядок, хоть относительный: ужесточил бы кадровую политику, повысил в несколько раз зарплату, а за коррупцию беспощадно б уничтожал! Почему в ГРУ[6] почти не было предателей? Да очень просто! Во-первых, кого попало туда не брали; во-вторых, изменников сжигали в печи крематория живьем, заснимали данный процесс на кинопленку и демонстрировали новичкам. Действовало безотказно!»

Виктор уставился на потрескавшийся потолок, затем перевел взгляд на потертые обои. Его квартира давно нуждалась в капитальном ремонте, но не было у Данилова на это ни сил, ни желания. Да и зачем? Для кого? Для приводимых время от времени потаскух? Перебьются! А ему и так сойдет! Ему апартаменты не требуются!

Неожиданно в дверь позвонили.

Давя пальцем левой руки на кнопку звонка, Изотов правой извлек из-за пазухи пистолет с глушителем. Убийца держал оружие профессионально – рукоятка удерживалась спереди пальцами, сзади – ладонью, верхняя часть – в вилке между большим и указательным пальцами. Тыльная часть рукоятки всей плоскостью прилегала к ладони. Ступни Изотов расставил на ширину плеч, равномерно сбалансировав вес тела на обе ноги. Рука – под небольшим углом к линии плеч… Как только откроется дверь – он плавно нажмет спуск… Потом – контрольный выстрел в голову, и дело сделано! Однако жертва Изотова была профессионалом гораздо более высокого уровня.

Данилов нутром почувствовал надвигающуюся угрозу. Поэтому дверь открыл стоя сбоку, под прикрытием стены. Ошарашенный киллер, не увидев на линии прицела объекта, непроизвольно шагнул внутрь и в ту же секунду, получив удар в висок, мешком свалился на пол…

Очнулся Валентин не скоро, крепко и умело связанный, причем таким изощренно-жестоким способом, что вскрикнул от мучительной боли в вывернутых руках и выгнутом до предела позвоночнике.

– Не нравится? – насмешливо-учтиво осведомился незнакомый голос.

Продолжая постанывать, Изотов скосил глаза. Рядом стоял мужчина лет сорока, роста чуть выше среднего, ничем не примечательной наружности. «Неужели это он меня так?!» – мысленно изумился убийца.

– Больно? Ах, бедняжка! Ну ничего, потерпи малость! – продолжал Данилов и вдруг рявкнул: – Кто прислал, сучий потрох?! Выкладывай в темпе, иначе сейчас узнаешь, что такое настоящая боль!

Было в его голосе нечто настолько страшное, что крутость Валентина растаяла, как мороженое на солнцепеке. Спустя несколько секунд, завороженный холодным, гипнотическим взглядом Виктора, он раскололся, как гнилой орех.

Внимательно выслушав «исповедь» Изотова, Данилов надолго задумался. Перво-наперво как поступить с подонком? Убить? Не хочется, да и возни с сокрытием трупа… Сдать в милицию – в теплые, дружеские объятия продавшегося с потрохами Кондрашкина?! Отпустить восвояси? Нет уж, дудки! Ага! Вот оно! Развязав перетрусившего бандита, Виктор быстро, умело переломал ему пальцы, а также руки в локтевых суставах, сунул за ремень штанов пистолет и пинком под зад вышвырнул на лестницу. Попробуй теперь пострелять, гнида!

Когда вопли искалеченного киллера стихли в отдалении, Виктор вернулся на диван. Ему предстояло осмыслить услышанное, сделать выводы….

Весь день Петр Васильевич Кулебякин провел в мрачном настроении. Даже столь любимое раньше барахло (в том числе тысячедолларовый унитаз) не радовало больше сердце. В глазах застыла смешанная со злобой тоска. «Как, черт возьми, выкрутиться?! Влип по уши! Попался, как кур в ощип!» – с ненавистью думал он. Надо сказать, что самого себя Петр Васильевич ни в чем не винил, хотя в неприятности влез исключительно из собственной жадности и душевной нечистоплотности. Занял под проценты у коммерсанта Кутилова громадную сумму денег, отдавать, естественно, не собирался, а тот, сволочь, обратился к бандитам. Более того, Кутилов оказался не коммерсантом в полном смысле слова, а ширмой, под прикрытием которой Коржов отмывал деньги, и Кулебякина не убили до сих пор только потому, что Стас все же надеялся вернуть свои кровные, вместе с процентами, разумеется. Он собирался изловить Кулебякина, при помощи определенных методов вытрясти, как Буратино, а уж потом… Потом рассчитывать на снисхождение не приходилось. Эх! Подставить бы кого вместо себя! Вот только кого?! Последние дни Петр Васильевич недаром обивал пороги различных фирм, вел переговоры, пытался заключить контракты на поставку ему бензина, цветных металлов…

В общем, чего угодно! Тогда можно сказать Стасу: «Деньги перевел такому-то, а он, гад, надул. Не отдает ни товара, ни денег! Разбирайся с ним!»

Однако московские бизнесмены, вдоволь наслышанные о неприглядной репутации господина Кулебякина, посылали Петра Васильевича куда подальше, иногда вежливо, иногда матерно… Пока спасал телохранитель. Пока! Стоп! А почему бы не подставить его?! Но как?! Ба! Придумал! Кулебякин набрал номер Кутилова.

– Алло, Женя, это я.

– Чего тебе, сволочь?!

– Ну зачем так сразу?! Я возвращаю деньги! С процентами!

– Неужели?

– Конечно! Почему ты обо мне плохо думаешь?!

– Когда и где?

– Я, признаться, опасаюсь встречи с твоими друзьями. Мало ли! Сам понимаешь! Деньги принесет мой телохранитель. Завтра в черном «дипломате»!