Больше этого не будет никогда. Кажется, Шедевра тоже охватило что-то в этом роде, потому что он поволок меня к стойке, и красавчик бармен нас безупречно обслужил.
Мы расправились со своими порциями и пошли вниз, чтобы выпить там. К нам присоединился Бум, как и обещал. По-моему, он стал каким-то сдержанным. Ему это не идет. Глаза у него в любом состоянии сумасшедшие, и когда поведение не приближается к буйному, получается диссонанс.
- Что ты так на меня смотришь? - спросил Бум. - Просто я трезвый.
- Негодяй, - сказал я. - Как ты смеешь?
- А с кем пить?
- Что, не с кем?
- Не с кем.
Внизу было по-прежнему пусто. Штамп тоже попытался нас идеально обслужить, чтобы доказать нам, зазнайкам с круговой порукой вечной детской дружбы, что и он не на базаре куплен, но все разлил.
- Сядем, - сказал Шедевр, не обратив на это внимание.
Новенькая лестница заскрипела, и Лагуна как-то виновато подсел к нам.
- Что же вы, зрелища, - сказал Бум, - бросили свою публику?
Шедевр прищуренным глазом оглядел каждого из нас и стал медленно разливать сок по бокалам.
- Первый тост, - сказал он. - Кто?
- За то, что было, - сказал я. - За то, что ушло.
- Идет, - сказал Шедевр, и все присоединились.
Бум поморщился.
- Почему ушло?
- Ладно, помолчи, - сказал Шедевр.
Мы надолго замолчали. Неловкости от молчания не было.
- Знаете, друзья, а я уезжаю, - хлопнул вдруг Лагуна.
Мы молча уставились на него.
- Ты что-то сказал? - вкрадчиво осведомился я.
- Я... это, - сказал Лагуна растерянно. - Уезжаю я!
- Куда это? - ласково спросил я.
- С астрономами. В эти, как их, горы. Наблюдать за иными мирами.
Я помолчал, а потом растерянно сказал:
- Ты так, да?
- С каких это пор ты интересуешься другими мирами? - спросил Бум.
Он ничего не знал, и я наступил ему на ногу. Бум очень удивился, но больше не спрашивал.
- Иные миры... - сказал Лагуна, закатив глаза. - Знаете, они особенные...
Мы стали прятать глаза. Мы всегда больше всего на свете боялись открытого проявления чувств. Красивостей.
Мы с Бумом стеснительно смотрели в сторону, только Шедевр насмешливо продолжал изучать романтика Лагуну.
- Да... - сказал он. - Вы, ребята, даёте. А как же заповедник, природа?
- Какой там заповедник. Проку-то от покоя. Эти новшества не по мне.
- Дело, конечно, твоё, - сказал Шедевр. - А ты, Пик, что намерен делать? Случаем, не уезжаешь тоже?
- Да нет, - сказал я. - Не уезжаю. - Я подумал, что совсем не знаю, чем занимается Шедевр там у себя в столице. Как-то не спрашивал никто из нас. А сам он молчит. Он хитрый, змей. Скрытный.
- Удачи тебе, - сказал Шедевр, поднимая бокал.
Мы выпили.
- А после школы что будешь делать? - спросил Шедевр.
- Не знаю. Найдётся что.
Шедевр неопределённо хмыкнул и больше ни о чём не спрашивал, задумавшись о своём.
- Что у вас за торжественное настроение? - спросил Бум.
Мы снова выпили, ни за что.
Лицо у меня начало деревенеть. Но до нужного состояния ещё далеко.
- Ладно, - сказал Шедевр. - Я проведаю свою малышку. Её нельзя надолго оставлять. Извините. - Он тяжело поднялся и, тяжело ступая, ушёл.
- Так, значит, - сказал я Лагуне. - Бежишь. Оставляешь меня.
- Ну что ты говоришь, - сказал Лагуна. - При чём здесь...
- Ладно, я понимаю, - сказал я. - Я так. А за змеёй мы так и не сходили.
Лагуна виновато улыбнулся и обезоруживающе пожал плечами.
- Так уж сложилось, - сказал он. - Да и стоило ли?
- Нет, - сказал я несогласно. - Ты уж не говори. Ещё как стоило.
Лагуна вздохнул, не отпираясь. Бум потихонечку пропускал бокал за бокалом. Ему было неловко быть таким трезвым. Он старался.
- А как ты, Бум? - спросил я. - Всё молчишь и молчишь. Будто подменили.
- Сытый я стал, - сказал Бум. - Спокойный. Женился я, ребята.
- Что за вздор! - вырвалось у дипломата Лагуны. Он смутился. - Ярмо на шею...
- Угораздило, - сказал я. - Как же ты так оплошал?
- Да как... - улыбнулся Бум. - Известно как. Быстрые ножки, алые губки... Закружило.
- Н-да, - сказал Лагуна. - Дети есть?
- Будут, - сказал Бум. - У меня будет большая семья. А мне нравится, как хотите. И не тянет никуда. Ночью оставишь машину, остыть после дальней командировки, разляжешься на траве, заложишь руки за голову и думаешь - хорошо! - Он тоже был старше.
Он был миролюбивым парнем, симпатягой, и теперь всё меньше в нём было безотказной экспансивности, присущей его натуре.
- Это, конечно, неплохо, - рассеянно сказал Лагуна. - Без няньки.
Я был почти уверен, что он сейчас мыслями ушёл к обсерватории, к высокогорью, где он будет рядом с Мимикой. Мимика хорошая девочка, но мне она всегда казалась несколько бесцветной, а тут раз и - чувство. Когда-то это слово нас очень смешило. Смешное слово.
- Значит, гуляем в последний раз? - сказал я.
- Почему же в последний? - сказал Лагуна. - Я думаю, мы ещё увидимся.
Я горько усмехнулся. Счетовод Витамин уже вероломно не появился.
- Разве что случайно...
- Мир тесен, - сказал Бум. - Увидимся. Что за суета? Мы же одного поля ягоды.
- Моё окно всегда открыто, - сказал я.
- Я, пожалуй, тоже пойду, - сказал Лагуна.
- Пока, Лагуна, - сказал я.
Я хотел сказать "прощай".
- Пока, Пик, - сказал Лагуна, пожимая мне руку.
- Ты уходишь? - спросил Бум.
- Да, мы пойдём, - сказал Лагуна. - Я провожу Мимику.
Он тоже ушёл. Я запомнил его последнюю улыбку.
- А как ты с женой живёшь? - спросил я у Бума.
- Знаешь, неплохо. Совсем неплохо.
Я покивал понимающе и сдвинул две бутылки боками.
- Напьёмся? - сказал я.
- Можно, - сказал Бум. - Сегодня можно. Не на якоре.
Мы быстро допили оставшееся в бутылках. Лицо, начавшее было размякать, снова окаменевало. В голове зашумело.
- Тебе потише надо, - сказал Бум. - У тебя вон какая фора.
- Чепуха, - сказал я.
По лестнице спускались Корка и Фат с девушками.
- Вы, ценители! - весело сказала Дар, заприметив нас. - Хватит вам!
Я повернул голову. Бум уже шёл обратно с пузатым рукавом, чтобы не размениваться по мелочам.
Это был соус, и отличный. Это было то, что я хотел. Самодельные обстоятельства.
- Потише ты, - снова сказал Бум.
Он сходил ещё раз к стойке и принёс какие-то жёсткие худые колбасы. Вкус уже не ощущался. Я грыз кусок колбасы и пил соус. Дар, покачивая бёдрами, подошла ко мне и положила руки на плечи.
Я налил из графина и протянул ей.
- Не хочется, - сказала Дар. Она посмотрела на меня и сказала: - Если ты настаиваешь... - Она осторожными глотками отпила немного, пробуя, и опорожнила вслед за этим весь бокал.
- Вот теперь ты мне нравишься, - сказал я, еле двигая губами. - Садись, - хлопнул я по колену. Дар преспокойно села на моё колено и оторвала кусочек колбасы, отправила его в рот и, разжевав, проглотила.
- Какая вкусная колбаска, - сказала она.
- Хоть буду знать, - сказал я, отламывая новый кусок.
Корка, Фат и Топ стояли у стойки и разговаривали со Штампом. Они стояли очень ровно, и это меня удивляло. Не нужно им разговаривать со Штампом, подумал я. Не нужно им разговаривать с муляжом. Это противоестественно. Особенно для Топ. Зачем ей это нужно? К стойке подошло ещё несколько человек. Дар обхватила меня за плечи, я потянулся, и мы поцеловались. Бум с улыбкой смотрел на нас. Он, не двигаясь, потянулся только рукой и наполнил до половины три бокала. Соус с бульканьем, порциями лился из толстого горлышка. Я захотел на улицу.
- Постой-ка, - сказал я Дар.
Опираясь на спинку стула и стол, я поднялся. Голова сильно кружилась. Дар села на моё место.
- Ты куда? - спросила она.
- На улицу.
- Я с тобой, - сказал Бум.
- Я сам, - сказал я, еле ворочая языком. Соображал я, как мне казалось, очень ясно, только вот тело не слушалось. Я сделал шаг, и меня качнуло.
