В самом деле, подумал я. Не ожидал я такого от речистого метода. В самом деле - о духовности он должен заботиться. О чём же ещё ему печься? В конце концов, он не пастух, задача которого атомно проста - сохранить стадо. Метод должен влиять на своих питомцев, помогать избавиться от недостатков. За глаза все считали педагога человеком неважным, но обходительным, и за то не стеснялись его.

Разносторонне развитая личность, Абсурд никому не давал покоя.

Хорошо, думал я, жить в том обществе, где на тебя никто не обращает требовательного внимания, не оценивает вечно на глазок, какой ты, плохой или хороший, годный или нет, умник или тупица, калека или атлет. Ты есть, сам по себе, и это главное. И все при этом будут выправляться даже, я считаю, сами собой. Когда каждый сам по себе, он и станет самим собой. Что за мания, всё время собирать всех в отряд? Живи каждый по-отдельности, спокойно, так нет, обязательно им надо инкубаторски сбиваться в стройную, как пирамида, кучу, как на распродаже.

- Ты в порядке? Ты нормален? - оригинально спросил у Тугодума Штамп, новый бармен, наш одноклассник, для поддержания разговора в своём новом статусе, и с непривычки вдруг побледнел, хотя лицо у него небледнеющее, с сеточкой красных прожилок на носу и на щеках в самом верху, у глаз, как у уже прожившего жизнь, пожилого человека. Но бремя остроумия, навязанное ему ещё в детстве, он зрело сбросил. Всегда ему чудилось, что смеются не над его ужимками, а над ним самим. Что доброжелательный смех почти зримо обрушивается на него, лавиной.

- Что, кошка на тебя упала? - тихо сказал он Тугодуму в качестве противоядия от его дум, но тот сделал в ответ категорически страшное лицо и закрылся растопыренной пятернёй. Пошутил, называется.

К стойке подошли ещё трое: двое мужчин и женщина. Женщина была очень легко одета, даже для вечерней духоты. Я, глядя на неё, отхлебнул из своего бокала. Локти я положил на стойку.

Один из мужчин сказал, обращаясь к Штампу:

- Дайте нам коктейль, командир.

- Добрый вечер, - сказал Штамп. - Сейчас сделаем.

Мужчина молча стоически смотрел, как неспортивный Штамп неловко смешивает коктейль. Помои он налил из большой перчатки, извлечённой из закрытого, для надежности, ящика в стене.

- Диете очень понравился ваш коктейль "Вонь", - сказал мужчина. - Как вы его готовите?

- О, это очень просто! - сказал Штамп, раздвигая топорщащиеся усы в улыбке. Таким он живо напоминал мышь, скалящую зубки. - Эт-то совсем просто... Пожалуйста!

- Диете очень понравился коктейль, - повторил первый мужчина. - Не правда ли, Диета? Он ведь тебе очень понравился?

- Ее в первый раз сразу стошнило, - сказал второй мужчина.

- Неправда, - сказала Диета бархатным голосом. - И совсем не стошнило.

- Ха-ха! - сказал второй мужчина. - Ты шутишь, Ди.

- Ну, самую малость, - сказала Диета. - Обычно меня никогда не тошнит.

Первый мужчина внимательно посмотрел на неё, ожидая, видимо, продолжения, но она ничего не говорила, и он усмехнулся:

- Как это тебе удаётся, дорогая?

- Стараюсь не переполняться, - пояснила Диета.

- Самый верный способ, - засмеялся второй мужчина.

Я думал, что они уйдут и сядут за столик, как большинство посетителей, но они не уходили.

- Давно у нас? - вежливо осведомился бармен у первого мужчины.

- Нет, - ответил тот. - Совсем недавно. Я только вчера приехал.

- Мы приехали, - сказала Диета, подчёркивая первое слово.

- И я с вами, - сказал второй мужчина.

- Послушай, Рудник, скажи что-нибудь страшное, - попросила Диета.

Она села на высокий вращающийся стул без спинки, и блестящие кожаные брюки натянулись у неё на бёдрах. Носками женщина едва доставала до пола.

- А зачем? - спросил Рудник.

- Испугаться, - сказала Диета.

- Я не умею пугать, - сказал Рудник. - Это не входит в мои обязанности.

- А ты попробуй, - сказала Диета. - Может, тебе понравится.

- Какая разница, - сказал первый мужчина. - Понравится, не понравится. Это неважно.

- А что важно? - спросила Диета.

- Важно, чтобы получалось.

- Например?

- Например, скажет кто-то: "Вот, друзья, на меня сегодня упала кошка с крыши". Выше брать не надо, потому что будет не опасно, а когда не опасно, не страшно.

- Как раз, когда у кого-то все очень гладко и он чудом избежал беды, очень страшно, - сказал я неожиданно для самого себя.

Все - оба мужчин и женщина - разом повернули головы и посмотрели на меня, не удивлённо и не вопросительно, просто так, как на нечто, отвлекшее их внимание.

- Что вы сказали? - вежливо спросил второй мужчина.

- Я говорю, - сказал я, кашлянув в кулак, - что часто, когда человеку хорошо, другим за него страшно.

- Вы так думаете?

- Зачем мне думать, - сказал я. - Знаю наверняка.

- Вот как...

- Вот в вашем примере с кошкой. Тут возникает много вопросов: кому не опасно - кошке, или тому, на кого она упала, и потом, ваша правда, - сказал я первому мужчине, - другим может быть совсем не страшно.

- Весело? - спросила женщина.

Я пожал плечами.

- Не знаю... Пожалуй, никак. Послушают и пойдут дальше.

- Да, - сказала Диета упавшим голосом. - Ужас.

- Вот я никогда не пугаюсь, - сказал Рудник. - Я хотел сказать - не рискую. Но зато я никогда не пытаюсь докапываться до степени опасности, когда мне страшно.

- А часто тебе бывает страшно? - спросила Диета.

- Бывает, - сказал Рудник и спросил у Штампа: - У вас здесь курить можно?

Штамп наклонился, не расслышав вопроса, но, догадавшись, о чём речь, закивал:

- Хрустите, хрустите...

Справляется любимчик Абсурда. Соблюдает внешнюю канву - и норма.

Время от времени включался мощный кондиционер, и столбы дыма за несколько секунд рассеивались.

То и дело в распахнутую настежь дверь входили люди.

К самому Штампу мало кто подходил - всё делали помощники.

- Сколько же раз тебе было страшно? - допытывалась Диета.

- Было, - сказал Рудник, закусывая безе.

- Разрешите, - попросил я.

- Да, да, пожалуйста, - сказал Рудник, протягивая пачку. - Берите.

- Спасибо, - сказал я.

- И поскольку я не докапываюсь, - продолжал Рудник свою мысль, - то не порчу впечатления от страха. От первозданного, так сказать, ужаса.

Я с наслаждением зажевал. Хорошие безе, подумал я. Давно я таких не ел. Интересно, откуда они. Не безе, люди. Впрочем, что тут думать. Конечно, из столицы. Небожители. Я взял второй коктейль.

- ...это, знаете ли, их фирма, - говорил Штамп брюнету, только что подошедшему к стойке.

- Да, - сказал брюнет, - я взял следующую стиральную машину, и теперь у меня несколько плохих машин вместо одной.

- Ай-ай-ай, - сказал Штамп сочувственно. - Почему бы вам не взять что-нибудь покрепче. Скажем, "Утиль"?

- Я возьму, - сказал брюнет, - я жду, когда пригонят парочку. Тогда и возьму. Я знаю, ими у нас особенно никто не интересуется...

Я пошёл в зал и поискал глазами своих. Я не сразу их заметил. Они сидели в самом углу и, кажется, их стало больше, чем требуется.

Я подошёл к ним и обнаружил, что в моё отсутствие они успели хорошо поднабраться - и Фат с девушками, и присоединившиеся - двое парней, здоровые, рослые, с квадратными челюстями.

Откуда такие взялись, с интересом подумал я, и Блюдо меня заметила, встала, обняла за шею и сказала, кося глазами:

- Это Пик... он чудесный малый... но трезвенник! - Тут она замотала головой, устремила потухший взгляд в пол, резко наклонила голову затем и одновременно подняла вверх палец: - Но! Мишуре не место в блестящей компании...

Она была совсем пьяна. Оперативно, подумал я.

Я взял протянутый мне полный бокал и, чокнувшись с одним из парней, выпил. Блюдо внимательно проследила.

- Вот так... - сказала она. - Молодец теперь...

Я сел на свободный стул и раскинул ноги по полу. Вокруг опять возобновились пьяные разговоры, а я был совершенно трезв.