Ручка повернулась, дверь приоткрылась, и в щель просунулась мамина голова.

- Лагуна пришел, да? - сказал я обрадованно.

- Вот ты где спрятался, - сказала мама. - Что ты сказал? Нет, это не Лагуна.

- А кто же? - спросил я разочарованно.

- Сейчас они войдут.

- Пусть, - сказал я, зевая.

- Заходите, - сказала мама и, открыв дверь пошире, пропустила Фата, известного в городе хлыща, Мини и Блюдо.

- Привет! - сказали они, заученно усаживаясь, как попало. - Спишь?

- Ага, - сказал я, снова зевнув, - сплю.

- Правильно, в общем, делаешь, - сказал Фат. - Я тоже спал.

- И я тоже, - пропищала Мини.

- Как? - притворно ужаснулась Блюдо. - Вы что, вместе спали? Боже мой!

И они все весело засмеялись, и я подумал, что прожигатели жизни и впрямь выспались, так как выглядели очень свежо.

- Это что? - спросил Фат. - Новые журналы?

- Я уже посмотрела, - сказала Блюдо, - мне сегодня их принесли утром. Там есть то, что тебя интересует.

- В самом деле? - сказал тщеславный Фат. - Я посмотрю.

- Пик, вставай! - сказала Мини. - Хватит валяться.

- Ой, - сказал я сонно. - Зачем? И так хорошо. - Мне очень не хотелось вставать.

- Я сегодня была в школе, - сообщила Мини тоном светской интриганки. - Знаете, это кошмар! Ничего не задали! Чувствую, что тупею! - Мини потрясла головой, как бы демонстрируя ее пустоту. - Просто ужас! Пик, тебя там тоже ждут, я тебе сообщаю.

- Зря ты мне сообщаешь, - сказал я. - Лучше бы не говорила.

Школу все закончили, а ее посещение забыли отменить.

Фат предубежденно хмыкнул. Он листал журналы.

- Интересная статья, - сказал он. - Ты читал?

- Нет.

- Лихо закручено. Про роботов, которые полностью копируют человека. Созвучно времени. Басни, конечно. Механически все скопировать нельзя. Что-то не в рифму, да и останется. Если ты не против, я захвачу с собой. Покажу отцу.

- Конечно.

- Пик, - сказал Фат, - мы тебя забираем.

- Куда это?

- Ты слышал, "Порода" стала приличным местом. Уже даже водолазов убрали, - сказал Фат. - Мы сегодня туда идем.

Вместо полиции водолазы. Что будет дальше.

- И девочки тоже?

- Идем, идем, - сказала Мини.

- И девочки тоже, - сказала Блюдо. - Я там была уже.

Блюдо была бывалой "девочкой". Она посещала и не такие места. Я не раз в ее хрипловатом голосе улавливал нотки вызова, но старался не замечать их, страшась её темперамента.

Блюдо была начинающей певицей, и, кстати, неплохой. Она рассчитывала встретить банкира и связать с ним свою жизнь.

- Идёмте, Пикет! - сказала Мини, с энтузиазмом обхватив Фата за шею. - Это так интересно!

На носу Мини было несколько едва заметных веснушек. Очень мило. У неё был вздёрнутый носик и приоткрытый рот.

- Уговорили, - сказал я. - Сходим.

- Значит, идём к Штампу, - подытожил Фат, хлопнув себя по коленям.

- Штампу? - изумился я. - Он же считать не умеет. Как же так? А Витамин?

- Не получил разрешения. А нашему шуту метод создал все условия.

- Только я буду недолго, - сказал я.

- Ну, вот! - сказал Фат. - Что ещё такое?

Я подумал.

- Хорошо, посмотрим, - сказал я.

От скуки я решил пойти с ними.

В гостиной стояла первая модница Нектар в тёмном костюме и разговаривала с мамой.

Выглядела Нектар замечательно. Как инопланетянка в гостях у косматых дикарей. Но она просто не может иначе. Я это знал.

- Зачем Штамп устроился в трущобах? - брезгливо сказала она. - Мусор, грязь, фи. Изысканные деликатесы и... благоуханная помойка - разве это совместимо. Вот так экспромт! Брат тоже хорош. Знаток, эрудит, на любой вопрос давал исчерпывающий ответ. Азарт, гордость школы, обладающий энциклопедическими знаниями, взялся мыть посуду. Добровольно. Улицы сгоряча подметает.

Нектар трудилась в салоне красоты у Эффекта, циника и деспота. Половина лица у него была парализована, и вследствие этого вторая, идеально правильных черт, тоже казалась неподвижной, как бы он не паясничал. Насколько ярок и силён изъян, настолько пусто и прямолинейно совершенство.

- Вот и они, - сказала мама.

- Я вас подвезу, - сказала Нектар, сжимая в руке тонкие перчатки. - Я на машине.

- Как, ты не идёшь с нами? - спросила Блюдо.

- Нет. - Нектар бросила быстрый взгляд в мою сторону. Он ничего не значил. Но она всегда так смотрела в мою сторону...

- А у Ореол уже начался этот балаган, - чадолюбиво сказала мать. - Дай

только повод.

Действительно, в саду слышалась ритмичная музыка, и на террасе у сестры, собираясь танцевать, косолапо переминались избалованные потомки.

Бар "Порода" начинает работать с вечера и открыт до утра. Он мог бы быть открытым и днем, но, как правило, все успевают или уйти, или напиться. Я приостановился на пороге. Над мглистым фюзеляжем растекался красный закат.

Итак, пассажиры и экипаж что-то не поделили, и самолет взлетел без них. И упал. А они все продолжали в том же духе.

Внутри было чисто и пристойно, полы и стойка поблёскивали, и было прохладно. Аккуратист Азарт с видимым удовольствием стирал любое пятно. Также ему не давали покоя всякие шероховатости, выпуклости, неровности.

- Отец закупил партию новых роботов, - сказал Фат. - Ну, знаете, таких, сизых. Я их называю кузнечиками. Похоже, правда? Пик, сядем здесь?

- Вы идите, - сказал я. - Я здесь постою.

Девушки слегка скривились.

- Что за манеры, - сказала Блюдо. - Что, хотите напиться?

- Мы тоже напьёмся, - обнадёжил её проказник Фат. - Ладно, мы будем в зале.

- Да, - сказал я. - Я скоро приду.

Они ушли, а я подошёл к стойке и заказал коктейль. Я дал Штампу, невозмутимому бармену, затертую монету и сказал:

- Я буду сегодня весь вечер. Если не хватит, я добавлю.

Штамп взглянул на монету, на меня и кивнул. Едва ли он выучился считать.

- Как твои дела?

- Спасибо, хорошо, - сказал я. Сзади подошёл человек с худым лисьим лицом и, стараясь сделать тон как можно небрежнее, спросил:

- Послушай, Торг сегодня случайно не заходил?

Лицо Штампа стало равнодушно-каменным, он ещё больше выпрямился, глядя куда-то в сторону, в стену.

- Нет, не видел я его, - сказал он.

- Ну, извини тогда, - сказал человек. - Я думал, может, видел.

- Увы, - сказал Штамп.

- Очень жаль, - сказал человек и отвернулся.

У стойки, дружно расшаркавшись, прозябали коммуникабельный метод Абсурд, моложавый, стильный, в молодёжной майке - свой парень - и маститый корифей Кредо, козыряя изношенным сюртуком. Два сапога пара. Их связывают кровные узы. В остальном они полная противоположность.

В углу скромно устроился Тугодум. Новенький появился в школе непонятно откуда, с ходу остался на второй год, который закончил отличником, впитывая всё, как губка.

Сразу у него ничего не спорилось, а повторно - лучше не бывает. В тире любое ружьё в его руках давало обязательную осечку, затем точно поражало цель.

Так как Тугодум не уступал в изощрённом чревоугодии коренному Лагуне, он считался его столичным родственником. Лагуна поворчал немного, для порядка, но у метиса было столько утроб родственников, что одним обжорой больше, одним меньше - не имело значения, тем более что новичок никого не обременял, неприхотливо обитал в театре, раздобрел, пользуясь обильными бенефисами, и под благовидным предлогом конницей поспешал к следующим чередой обеденным мероприятиям. Без опозданий поспевал. Почему-то.

Тугодум старательно избегал встречаться со мной взглядом, но я заметил у него под глазом основательный подвешенный синяк.

Метод тоже не замечал меня. На людях он всегда недобро не замечал меня. Как объедки.

Он пылко и доверительно говорил Кредо:

- Не могу я смотреть на них спокойно. Бесят они меня. В них столько недостатков. Мне хочется переделать их. Изменить. Метаболизмы ходячие. Никакой духовности. Одни рефлексы.