— Все данные стереть, а штурманов под присмотр службы безопасности.

— Будет исполнено. Разрешите идти?

— Идите, Алоиз и будьте готовы к тому, что вскоре, нам придется покинуть Альбертину.

— Я понял.

Второй секретарь покинул кабинет Дженкинса, а тот, вызвал на экран своего монитора всю информацию о Борее, на которой все так же, несмотря на творящиеся в человеческом ареале обитания события, суетились ни о чем не подозревающие участники Большой Игры. В этот раз правителя ЦКЛ Игра не интересовала, и он был занят другим. Дженкинс выбирал место, где он будет жить после бегства с Альбертины. Это продолжалось минут тридцать, и правитель пришел к выводу, что самый интересный для него вариант, это третий материк на планете, который местными жителями еще не был открыт. Хороший климат, имеются некоторые ресурсы и богатый животный мир. То, что надо для него самого, близких ему людей и обслуживающего персонала.

— Отлично, — сам себе негромко сказал Дженкинс и подумал о том, что история повторяется.

Некогда, его предок и главы корпораций бросили свою прародину и около десяти миллиардов людей погибли. Теперь же он, бросает на произвол судьбы в десятки раз большее количество своих граждан. С одной стороны, он понимал, что хочет поступить подло, а с другой, подбадривал себя мыслью, что спасает не только свою шкуру, а само человечество, должное возродиться из тех, кто вместе с ним покинет Альбертину. Люди выживут, создадут новые виды вооружений и более мощные военные корабли. Они снова станут хозяевами космоса, найдут агрессивных змееголовых и уничтожат их. Вне всякого сомнения, именно так все и будет.

— Решено, — пробурчал Дженкинс и встал из–за стола.

— Что? — переспросила его проснувшаяся Бобби Фишер.

— Ничего, все хорошо. Просто я только что определился с будущим человечества.

— Вы такой мудрый и великий человек, мой господин, что рядом с вами я теряюсь.

— Да, конечно, — иногда Дженкинс любил простенькую и незатейливую лесть, и самодовольно улыбнувшись, спросил: — Бобби, когда ты в последний раз выходила на связь с Координатором Большой Игры?

— С Гого? — девушка наморщила лобик. — Неделю назад, сообщила ему, что началась война и, согласно инструкции по действию в экстренных ситуациях, приказала прекратить передачу данных со станции.

— Молодец. Пойдем, прогуляемся.

Правитель Центральной Корпоративной Лиги направился на выход, а девушка последовала за ним, и спросила:

— А куда мы идем?

— Инспектировать наши Военно—Космические Силы и части регулярной армии. Будем решать, кто достоин последовать за нами в новый мир, а кто останется храбро и героически оборонять столичную планету и прикрывать эвакуацию своего правителя.

Однако не успели они покинуть кабинет, как сработал сигнал экстренного вызова. Дженкинс мог бы ответить со своего коммуникатора, но он остановился и решил принять вызов из кабинета. На стене кабинета включился экран, и на нем появилась широкая полноцветная картинка, Главный Командный Пункт линкора, который, если судить по надписям на приборах, принадлежал ВКС корпорации «Евразия». На главу ЦКЛ смотрел незнакомый ему, невысокий кряжистый мужчина в парадной форме вице–адмирала.

— Сэр, — козырнул вице–адмирал, — докладывает командующий сводной боевой группой ВКС корпорации «Евразия» Марьин. Противник получил серьезные подкрепления и пошел на штурм планеты Киев. Президент Розовский попытался прорваться в космос, но его яхта была уничтожена вражеской торпедой. Мы на помощь не успели, но смогли отбить врага от Киева. По мнению наших военных аналитиков и разведки, которая захватила нескольких пленных, если здесь и сейчас остановить захватчиков, то мы сможем выиграть время, примерно неделю. Сэр, мы просим подкреплений кораблями ЦКЛ.

— Хорошо, вице–адмирал, — солидно и веско кивнул Дженкинс. — Вы получите подкрепления, но для этого вам необходимо продержаться двое суток. Держитесь, и помощь придет.

— Есть, сэр! — Марьин снова козырнул. — Мы будем стоять насмерть и не отступим ни при каких условиях!

Экран выключился и снова стал ровной стеной, а правитель ЦКЛ продолжил свой путь.

— Господин, — спросила Бобби, — эвакуация отменяется?

— Нет, просто человек должен надеяться на лучшее, а этот вице–адмирал, зная, что вскоре получит подкрепления, будет сражаться гораздо лучше и оттянет на себя змееголовых. Вечная ему память. Когда устроимся на новом месте, не забудь мне напомнить, что надо поставить памятник всем героям, павшим в боях с врагами человеческой расы.

— Открывай ворота! Господин граф прибыл!

Сильный голос горластого герольда, разнесся над всем острогом, и Радивой еще раз осмотрел обширный двор укрепрайона. Люди на местах и все готово к встрече «дорогих гостей».

Многие освобожденные рабы ушли в леса и не пожелали драться за серебряные рудники Андоррского кряжа. Но семьи Гепнеров и Мейеров, а так же сорок пять здоровых мужчин, которым некуда было податься, решили остаться. Итого, восемьдесят четыре человека, из которых полсотни вполне могли сражаться. Правда, оружия было немного, и вооружить всех желающих было невозможно. Пара арбалетов, четыре охотничьих лука, копья стражников из охраны острога, девять мечей и полтора десятка боевых ножей. Немного, так что тем, кому ничего не досталось, пришлось вооружиться кирками, молотами и самыми обычными дубинами. Против дружинников графа этого мало, но можно было рассчитывать на численное превосходство и неожиданность.

Со скрипом, ворота острога открылись. Внутрь вошел герольд, статный молодой парень в каких–то цветных тряпках, разукрашенных гербами и тонким церемониальным мечом на боку. Остальной поезд графа Альенде, он сам, на коляске, две повозки с приближенными к нему людьми и двадцать два дружинника в это время поднимались на перевал. Герольд огляделся вокруг, посмотрел на стоящих привратных охранников, четырех человек в латаных кольчугах, и от всей той убогости и серости, которую он увидел презрительно скривился.

— Эй, подойди сюда, — окликнул герольда Лыков, находящийся у входа в сторожевую башню, пятиметрового деревянного строения по центру острога.

— Ну, чего еще? И кто ты такой? — посланец графа подошел поближе.

— Ничего.

Одним сильным ударом в солнечное сплетение, Радивой свалил герольда, а подбежавшие люди быстро его разоружили, связали и оттащили в барак.

— Готовы? — окликнул Лыков воинов у ворот, в прошлом, солдат герцога Андоверского.

— Да, — помахал рукой старший из них, некогда полусотник, затем рудничный раб, а теперь командир острожного десятка Ролли Вилардо.

— Делаем все, как договорились. Только начинается бой, ворота на запоры, и держаться.

— Все помним, не переживай, командир. Выстоим, если нас свои же стрелки не перестреляют.

Радивой посмотрел на бараки, на плоских крышах которых затаились арбалетчики, лучники и один паренек с пращой.

— Слышали, что Ролли говорит?

— Пусть не беспокоится, не промажем.

— Приготовились. Начинаю я, за мной пехота, а там стрелки и охрана ворот.

Воин вернулся в башню, битком набитую сгрудившимися людьми и прислонился к косяку приоткрытой двери. Сомневаться уже нельзя, все решено, сейчас граф Альенде, его воины и приближенные войдут в острог, начнется бой, и от него зависит очень многое, наверное, все. Парень посмотрел на меч в своей руке, продолговатый и остро заточенный кусок металла, которым он должен убить Энрике Альенде. Понятно, что фехтовальщик из Радивоя никакой, на вещи парень смотрел здраво, но он молод, силен, быстр, обладает хорошей подготовкой и отличной реакцией. Меч так меч, жаль не новенький АК-200М в штурмовом варианте, но и то, что имеется, уже неплохо.

— Началось, — Константин Гепнер, с неизменным копьем в руке, слегка толкнул его в бок.

Действительно, отряд графа втянулся в острог. Никто из дружинников не чуял опасности, нависшей над ними. Передвижное средство графа, выделяющаяся тентом зеленого цвета новенькая коляска на рессорах, была в самом центре отряда. Энрике Альенде, сухопарый и очень высокий, метра под два, мужчина, в легком летнем костюме, на голове которого был серебряный обруч с несколькими красивыми зелеными камнями, спрыгнул на каменистый грунт и выкрикнул: