Кислотный дождь поливал мертвую, безжизненно–коричневую спекшуюся землю вот уже вторую неделю подряд. С темных небес летели капельки отравы, которые, повинуясь силе притяжения, падали вниз, соприкасались с почерневшим высокопрочным бетоном, камнем, пластиком, металлом и одеждой людей. Эта несущая медленную смерть и болезни влага пыталась проникнуть в каждую, даже самую маленькую щель, просочиться в кожу людей, напитать ядом тело и уничтожить его. Таким образом, мать–природа мстила своим созданиям за то, что ведомые алчностью, глупостью и жаждой потребления, они почти убили ее.

Но, не взирая на это, огромнейший космодром, один из самых больших на планете, по периметру в шестьдесят километров был окружен людьми. Огромные массы беженцев из России, Скандинавии, Средней Азии и Европы обосновалась вдоль высоких решетчатых пятиметровых стен внешнего периметра сваренных из толстой арматуры, и ждали только одного — возможности получить вожделенную «зеленую карту», по которой можно было войти на территорию космодрома. Затем, по этой же карте, пройти квалификационный отбор на полезность, загрузиться в чрево транспортного корабля и навсегда покинуть свою прародину.

Люди мечтали умчаться туда, где их ждали новые девственно чистые и нетронутые человеком неосвоенные планеты, где они смогут дышать без респираторных масок и не опасаться дождя. Однако хозяйка космических кораблей корпорация «Спасение», никого просто так, ради человечности и гуманности спасать не желала. И единственная надежда беженцев была на то, что сверху, из космоса прилетит сообщение, где будет сказано, что корпорации нужны новые рабочие руки для самого неквалифицированного и низкооплачиваемого труда. Пока, такого сообщения не было, и собравшиеся возле космодрома имени Элтона Джона граждане планеты Земля, прятались от дождя под самодельными навесами из толстого брезента, и ждали того, что им, наконец–то, улыбнется удача.

Километрах в трех от забора, под одним из таких брезентов полукругом расположилась группа из двух десятков человек: пять мужчин, шесть молодых женщин и девять детей в возрасте от трех до девяти лет. Все как один, они были завернуты в груды пластиковой одежды и сидели вокруг маленького костра, в котором догорали рваные армейские ботинки, обрывки одежды и мусор. Вонючая резина, кожзаменитель и синтетика нещадно чадили и никого не обогревали, а свежий прохладный ветерок, проникающий под рваный брезент, моментально выносил наружу даже иллюзию тепла. Кажется, зачем бы тогда разводить костер, если толку от него никакого? Не зачем. Но, порой человек совершает что–то неосознанно, вот и сейчас, огонь не столько согревал беженцев, сколько давал им возможность, глядя на пламя, отвлечься от той безвыходной ситуации, в которой они все оказались.

Очередной порыв ветра ворвался под брезент, осыпал всех собравшихся в этом укрытии людей брызгами, и один из мужчин, судя по уверенным и ловким движениям, молодой и крепкий, подскочил к задравшемуся пологу и придавил его к земле большим куском кирпича. После этого, он вернулся на свое место возле огня и, ни к кому конкретно не обращаясь, выдохнул только одно слово:

— Ненавижу!

— Что именно? — лениво спросил его сипловатым мужским голосом, сидящий рядом сгорбленный силуэт.

— Все ненавижу! Правительство, которое бросило нас. Корпорацию, которая монополизировала полеты в космос. Мерзкую погоду. Кислотный дождь. Охранников за забором космодрома. Олигархов и воров, сумевших купить себе билет в светлое будущее. Военных, «выполнивших приказ» Верховного Главнокомандующего и вместе с семьями поспешивших драпануть с обреченной планеты. А больше всего себя…

— Себя–то за что?

Из кармана мужчины с сиплым голосом появился толстый грязный конверт, набитый чем–то мягким, и он бросил его в огонь. Языки пламени жадно схватились за новое топливо, вскрыли конверт и в нем оказались бесполезные сейчас денежные купюры банка Российской Федерации, которые вот уже несколько лет ничего не стоили, точно так же как доллар, иена или евро. На миг от костра повеяло теплом, и люди немного взбодрились.

— Пару лет назад, — глядя на огонь, продолжил молодой, — я в Архангельском филиале корпорации работал. Совершил ошибку, и меня выгнали. Теперь ругаю себя каждый день и кляну свою глупость последними словами.

— Да, дурак ты, парень… — протянул сиплый и спросил: — Кем работал? Какая специализация?

— Охранник внешних периметров, компания «Чаплин Лимитед», дочернее предприятие концерна «Спасение». Завод охранял, на КПП стоял и следил чтобы работяги не вздумали какую–нибудь ценную детальку стырить. До старшего смены дослужился, заочно учиться начал, и на внеочередное повышение шел, но видать не судьба мне…

— А на чем залетел?

— Девку пожалел. Красивая, зараза. Ходила каждый день мимо и улыбалась, а как только я размяк, и перестал ее обыскивать, так она под одеждой один приборчик утянула. Я прозевал, но и помимо меня охранники имеются. Все вскрылось, девушку в тюрьму, а меня под зад коленом. Два года псу под хвост, и теперь я здесь, жду счастливого случая.

Сиплый мужик подвинулся к бывшему охраннику поближе и спросил:

— Слышь парень, раз ты в корпорации работал, так может быть, расскажешь, как мы все в такой глубокой попе оказались?

— Я немногое знаю, только то, что старожилы рассказывали, и что в корпоративной информационной сети нарыть смог.

— Плевать. Все равно это больше, чем по телевизору говорили, пока он еще работал. Опять же мальки наши, — сиплый мужчина кивнул на подростков, прислушивающихся к разговору, — ничего не знают, так им интересно будет.

Парень прокашлялся в кулак, и начал:

— Тридцать пять лет назад группа независимых ученых, выходцев из преподавательского состава Московского Государственного Университета разработала и доказала совершенно новую теорию о возможности сверхсветовых полетов. Они предлагали свои исследования на продажу всем правительствам Земли, но никто их трудами не заинтересовался, и в первую очередь по той причине, что постройка и испытание на практике гиперпространственного двигателя стоила астрономических сумм. И только австралийский миллиардер Дженкинс, на это повелся. Он смог собрать самых лучших ученых, инженеров и конструкторов на планете. Они пахали пять лет подряд, совершили множество прикладных научных открытий, построили корабль, сделали принципиально новый термоядерный реактор, смогли выйти в космос, а затем совершить полет к Альфа Центавре и обратно. Так была открыта первая пригодная к жизни людей планета под названием Альбертина.

— Слышал про это, но почему Альбертина, а не Новая Земля или Новая Австралия?

— Дженкинса Альберт звали, чуть подправил свое имя, и вот вам название.

— Понятно. А что дальше?

— Дальше все было как в поговорке: кто женщину в ресторан приглашает, тот ее и танцует. Дженкинс вернулся на Землю, заручился поддержкой крупных финансовых компаний и промышленных синдикатов, которым так или иначе подчинялись все земные правительства, и создал мега–корпорацию «Спасение». Олигархи сообразили, какие перспективы маячат в связи с открывшимися возможностями, и стали действовать. Откупили все космические технологии и космодромы. Плесецк теперь «Элтон Джон», Байконур называется «Барак Обама», Канаверал носит имя Дженкинса, ну и так далее. Заводы планеты стали работать в основном на космос, и все самые лучшие представители человечества, на новеньких кораблях устремились покорять межгалактические пространства и стали переселяться в новые миры. Про экологию уже никто не думал, всех волновал только конечный результат, и сейчас мы имеем, то, что имеем. Озоновый слой истончился дальше некуда, леса вырублены под корень, ресурсы израсходованы, реки загрязнены, а города превратились в мусорные отстойники и бандитские притоны.