Тут из-за излучины выехала эльфийская шаланда, сработанная из паутины черных вдов и золотистых осенних листьев, приклеенных к паутине эпоксидкой. Два белокурых эльфа в клетчатых рубашках и широкополых шляпах слаженно гребли тремя парами весел[4] и пели грустную песню о чуме, энцефалите и сибирской язве.

— А вот и транспорт! — обрадовался Элерон. — Эй, ребята, сюда!

Эльфы приветливо улыбнулись Бодяжнику, помахали в ответ, но к берегу не повернули.

— Что-то тут не так, — сказал наблюдательный Свэм.

Лепоглаз смущенно кашлянул.

— Они подплывут только в том случае, если кто-нибудь из нас помашет в воздухе пачкой денег, — признался он, отводя взгляд. — Ломайтрухленцы никогда не упускают своей выгоды...

Короче говоря, когда герои переправились, в их карманах гулял ветер. Довольные эльфы отвели лодку на стрежень, с еще большим энтузиазмом исполняя свою грустную песню.

— Не похоже на лес средней полосы, — сказал Опупин, разглядывая гигантские околесицы, циклопические ахинеи, огромные пунцовые галиматьи и разлапистые, оранжево-желтые чепуховины-на-постном-масле.

— И яблочки на таких деревцах растут, должно быть, размером с тыкву! — добавил Свэм.

— Это волшебный лес, — с нажимом сказал Лепоглаз, срывая ароматный цветок с ветви кобыльего бреда.

Свэм вздохнул. «От волшебных лесов хорошего не жди!» — эту истину он крепко усвоил.

— А вон те красненькие, это что за фрукты? — Марси, облизываясь, указал на большие красные цилиндры, висящие на каждом третьем дереве.

— Огнетушители, — вздохнул Лепоглаз. — Они съедобны только в январе.

Между деревьями вились чисто выметенные дорожки. Лепоглаз выбрал одну наугад и повел отряд за собой. Легкие порывы ветра нежно играли с листвой. В ветвях на разные голоса пели птицы. От цветочного аромата зудело в носу.

Внезапно, словно чертик из табакерки, на тропинке материализовался эльф — розовощекий здоровяк со светлыми кудрями до плеч. На нем был национальный ломайтрухленский наряд — синяя тенниска, украшенная белыми звездами, и короткие шорты в белую и красную полоски.

— Хелло! — воскликнул он, сверкнув белозубой улыбкой. — Вы — охранители кольца, ес? А я — Хаудуюдар, госсекретарь Ломайтрухленского леса! Е! Ку-у-ул! Ха-ха-ха! От имени нашего президента Сервелата Сиятельного и Галантерей, его первой леди, приветствую вас! Еще раз хелло! Сервелат приглашает вас посетить нашу столицу — Балдахин!

— Ничего себе! — прошептал Брагомир. — Но как эльфы узнали, что мы...

— Должно быть, засекли со спутника, — бесстрастно сказал Лепоглаз. И ответил посланнику: — Мы с благодарностью принимаем приглашение Сервелата!

— Олл райт! — вскричал Хаудуюдар, приплясывая от нетерпения. — Е! Ку-у-ул! Ха-ха-ха! Значит, я отведу вас в Балдахин! Вау-у! Хотите жвачку? Все без ума от нашей жвачки! — Он протянул охранителям несколько крикливо раскрашенных пакетиков. — Мы дали миру жвачку, все олл райт!.. Да, китайцев вы с собой не привезли? — Он живо осмотрел вещи гостей, включая их карманы. — С нелегалами у нас строго! Ха! Ха!.. Ха-ха-ха! Нет, нет китайцев, все олл райт! О! Среди вас гном! Как замечательно! Значит, придется делать уоки-токи! Вы не против уоки-токи? Не бойтесь, это просто небольшая формальность!

Гнивли взглянул на Лепоглаза:

— О чем он толкует?

Эльф недоуменно пожал плечами.

— Прекрасно! — вскричал госсекретарь. — Я вижу, возражений нет! Итак, формальность! Мы считаем, что каждый гном, явившийся в Ломайтрухлен, гипотетически является шпионом Цитрамона. Поэтому мы по нашему старому гуманному обычаю выкалываем ему глаза, дабы Враг не смог узнать путь в нашу заповедную столицу. Это и есть уоки-токи, наша стратегическая оборонная инициатива!

С искренней улыбкой и открытым дружелюбным взглядом эльф вытащил из кармана штопор, украшенный пятнами высохшей крови.

— Мама, — тихо сказал гном, падая к ногам Элерона.

— Хм, хм, — сказал Лепоглаз, разглядывая Гнивли. — Мне кажется, это вполне обоснованный и здравый обычай. Прискорбно, что на моей родине до него не додумались! Возможно, тогда экономика Мрачного Хренолесья не была бы в таком плачевном состоянии.

— Есть предложение! — вскричал Элерон, пнув Лепоглаза под коленку. — А может, ему просто завязать глаза? Ну, так, в виде исключения?

— Да-да, в виде исключения! — взмолился Гнивли, орошая дорожку слезами.

Госсекретарь задумался.

— Олл райт, — наконец сжалился он. — Но вы должны дать мне слово, что он не будет подглядывать!

— А вот пускай только попробует! — взмахнул кулаком Брагомир.

И отряд двинулся в путь. Гнома вел Лепоглаз, и делал это так ловко, что Гнивли все время падал или стукался лбом о деревья.

— У нас не курят, ребята! — разливался соловьем Хаудуюдар. — Огонь — враг леса, уяснили? Ку-у-ул! Кстати, вы чистите на ночь зубы? А дезодорант? Пользуетесь, а? Мажете под мышками? — Он принюхался к Гнивли. — Фу! Разит, как от дизеля! Зато от вас, милый эльф, чудесно пахнет фиалками!

С этими словами госсекретарь нежно обнял Лепоглаза за талию.

У Лепоглаза отвисла челюсть.

— Ничего себе! — вскричал он, стряхнув руку ухажера. — Да за такое в моем лесу сразу дают в морду!

Госсекретарь опешил:

— О, темные века! Ужас! Страх! А у нас прогресс, мы не сдерживаем сексуальные позывы. Мы развиваем сексуальные фантазии! Это ку-у-ул! Факинг — это хорошо!

Лепоглаз хмыкнул:

— По любви конечно хорошо!

— Нет-нет, любовь — деструктивный элемент! Она мешает, э-э... — Хаудуюдар пошевелил в воздухе пальцами, — расслабиться! Не надо ждать любви, чтобы сделать факинг! Иначе — невроз!

Элерона передернуло от отвращения:

— Психология типичного ломайтрухленца!.. Гм, Хаудуюдар, а тебе не кажется, что Творец наслал на нас венерические болезни, дабы чуточку укротить наши инстинкты?

— Мы победили все болезни! Мы победили сифилис!

— Ну да, тогда он придумал СПИД. Творец закручивает гайки, ты не замечаешь?

— Дайте нам немного времени, мы и СПИД победим!

Элерон покачал головой:

— Интересно будет взглянуть, что Творец нашлет взамен. Думаю, СПИД и сифилис покажутся вам ясельной забавой!

Госсекретарь снисходительно улыбнулся:

— Мы уже давно не верим в Творца. Это не ку-у-ул! Это не ку-у-ул, ха-ха-ха! Вам, низшим существам... Я имею в виду — вам, иностранцам, никогда не понять нас, граждан истинно свободной и самой демократической страны на свете. Кстати, проповедникам мы тоже делаем уоки-токи!.. О, мы пришли!

Нависшая над путниками стена была не из кирпича, не из досок, не из камня и даже не из сушеных кизяков. Поверите или нет, но хитрожопые эльфы сотворили ее из живых деревьев, срастив их стволами так, что в зазор между ними нельзя было просунуть даже иголку. Элерон заметил, что в рахитичных кронах с тускло-зелеными листьями притаились эльфийские рейнджеры в зеленых беретах, густо намазавшие лица ваксой и гуталином.

— Эти деревья — одно из чудес Ломайтрухлена, — самодовольно объявил Хаудуюдар. — Они известны повсюду! Им поклоняется весь мир! И у нас, и у вас их называют одинаково — «баксами»!

Да, то были чудесные ломайтрухленские баксы, неприхотливые, с очень прочной серо-зеленой древесиной, способные прорасти даже в эпицентре ядерного взрыва. Местным эльфам баксы служили в качестве жилых домов, сараев и административных зданий.

Госсекретарь подвел путников к караульной будке у широких ворот. Там шустрые агенты федеральной безопасности быстро проверили гостей на наличие вшей и геморроя, после чего они с восторгом вошли в эльфийскую столицу.

Балдахин был тесно утыкан прямоугольными многоквартирными баксами с навесными балкончиками, кондиционерами и спутниковыми тарелками. В густых кронах размещались казино и рестораны. От бакса к баксу, на разной высоте, тянулись подвесные мостики. Толстомордые откормленные эльфы с портфелями в зубах резво перебегали по ним, несмотря на то, что мостики здорово раскачивались. На гостей эльфы глядели без всякого любопытства. Им было некогда, они занимались делом.