— Похоже, наш богатырь немножко не в себе, — пробормотал он, заметив, что Брагомир так и не открыл глаз. — Он не соблюдает элементарных правил техники безопасности. Ох, какой крик! Какой удар! Да, он истинный берсеркер! Но, кажется, он зашел слишком далеко... Бедняга! Его нужно вернуть в мир людей! Ему нужно помочь! — Элерон извлек Дрын и осмотрелся. — Да, да, я непременно ему помогу! — добавил он.

Пританцовывая, на цыпочках, Дрибадан обежал вокруг ясеня и, зайдя со спины Брагомира...

Лепоглаз и Гнивли надежно спрятались в зарослях конопли. Там их и отыскал Элерон спустя пол часа.

— А мы тут на чморков устроили хитрую засаду! — доложил гном, вытаскивая косячок изо рта.

— Что-то типа того... — подтвердил Лепоглаз, чьи глаза безнадежно съехали к переносице.

Элерон взмахнул окровавленным Дрыном:

— Ха-ха! Я сокрушил их напором! Они сбежали, как щенки! Как трусы! Как шакалы! О, я прикончил многих! Я срубил не меньше сотни голов! Однако мужайтесь, друзья: в наших рядах новые потери! Брагомир, сын Заместителя, погиб! Он дрался как бык, он ранил многих, но низко пал... Там под деревом лежит. Голова. А остальное чморки разбросали по поляне... Безобразие, настоящее безобразие! Я гнался за его убийцами, но они сумели уйти.

Элерон вытер клинок о лопухи и загнал его в ножны.

— Несчастный!.. — прошептал Гнивли мгновенно пересохшими губами.

— Зловещая судьба! — простонал эльф, сдвинув косяк в угол рта.

— Да, он был не понят жизнью! — заключил Элерон. — Мы похороним его как героя!

И они вернулись на поляну и начали собирать останки Брагомира в мешок. Руки и ноги валялись в разных концах поляны, а левое ухо Гнивли нашел в гнезде сойки. Что касается головы, то чморки, похоже, играли ею в футбол.

— Некоторых деталей не хватает, но основное мы собрали, — через некоторое время констатировал Лепоглаз, заглянув в мешок. — До чего же кровожадные сволочи эти чморки!

— Его нужно похоронить согласно обычаям Гондории! — сказал Элерон тихо. — Кто-нибудь их знает?

— Помнится, перед похоронами нужно спеть жалобную песню, — вспомнил Лепоглаз. — Кто знает жалобную песню?

— Я пел когда-то на свадьбе, — немедленно откликнулся Гнивли. — Мой голос отпугивал ворон, которые слетелись на угощение. Тебя устроит такое?

— Ну как, годится?

— По-моему, ты издеваешься! — вскричал Лепоглаз. — При чем здесь покалеченный мужик?

Гнивли пожал плечами:

— А разве я говорил, что он покалечился? Он раскроил себе череп и помер!

— Все равно не подходит!

— Послушай, — сказал Элерон. — Я знаю не очень много стихов и песен, но вот это... с мотивами моей автобиографии... мне думается, подойдет:

— Нет! Нет-нет-нет! — Лепоглаз негодующе воздел руки к небу. — Где воспевание героя? Где пафос, стиль? Я вижу, мне снова придется делать все за вас. Оваций — не нужно.

Став в позу, Лепоглаз пропел следующее:

И эльф церемонно поклонился.

— А теперь нужно рыть могилку, — елейным голоском произнес он. — Кто умеет рыть могилки?

— У меня растяжение вен на руках! — быстро произнес гном. — Ты ведь помнишь, Элерон?

— А как же! — немедленно отозвался Бодяжник. — Помню так же хорошо, как помнишь ты о странном устройстве моей поясницы, не приспособленной к работе в наклонном положении.

— Все это хорошо нам обоим известно! — хором сказали они и посмотрели на эльфа.

— Но тогда... тогда остается единственный выход! — проговорил Лепоглаз. — Мы похороним Брагомира в реке, и да поглотит его великий Эрос!

— А что, в Гондории есть такой обычай? — спросил Элерон.

— Разумеется, — не моргнув глазом, ответил эльф и моргнул сразу обоими глазами.

— Наши друзья в плену и наш долг — спасти их! — изрек Элерон, едва останки Брагомира отдали на растерзание Эросу. — Чморки еще заплачут кровавыми слезами, они еще подожмут уши, почуяв на затылках наше дыхание! Вперед! Промедление — смерть!

Он медленно направился в лес и улегся под деревом спать.

Утром герои быстро, как только могли, помчались по следу чморков. Впрочем, быстро — не совсем то слово. Им приходилось то и дело останавливаться и выслушивать жалобы друг друга на плохую погоду, комаров, солнце, дождь, облака, синее небо, ревматизм гнома, рваные тапочки эльфа, слишком тяжелый меч Элерона. Тем не менее, вскоре они выбежали на неоглядную равнину, заросшую карликовым репейником, ковылем и одуванчиками.

— Вот это и есть Рахитан! — проговорил Элерон. — Я бывал здесь проездом — дурацкое место.

— Зато ровное, — откликнулся Лепоглаз.

После трех часов шкандыбания по гладкому, как доска, полю, Гнивли, с отвращением оглядываясь кругом, заметил:

— Это просто кошмар! Я не представляю, как эти рахитанцы тут живут! У них нет никакой личной жизни: попробуй только спустить штаны на этой равнине, и сразу тысяча сусликов сбежится поглазеть на твой зад!

— Тут живут не суслики, а сурки, — раздраженно сказал Лепоглаз. — А что касаемо зада, то раз увидев твой, я на неделю потерял аппетит. Бедные сурки, я им заранее сочувствую!

— А это пошлые намеки! — заметил Гнивли, вытаскивая кирку из мешка. — Пускай уж сурки заодно посмотрят на то, что носишь ты в правом внутреннем кармане своих трусов. Несчастные, они помрут с голоду...

Уши Лепоглаза покраснели.

— Ах ты...

— Хотя вообще-то — сомневаюсь! Вряд ли они смогут разглядеть это!

— Ну, ты! — грозно крикнул эльф, наставив на гнома палец. — Сын куропатки, родственник навозной кучи, уморийская отрыжка, жук-смердунец, грязное «тьфу!», кака, а еще...

— А у тебя морда в конопушках!

Лепоглаз зарыдал и бросился на гнома.

— Брэк! — не своим голосом (свой он потерял) заорал Элерон и растащил скандалистов в стороны. — Лепоглаз, оставь свои антигномские штучки при себе. Вы, эльфы, большие шовинисты!

— Да, — признался Лепоглаз. — Шовинисты, пацифисты, мазохисты и садисты. — Он покраснел и быстро добавил: — Два последних — не в счет!

И снова — погоня! Элерон легко держался вражьего следа: чморки, самые неопрятные монстры Среднего Хреноземья, оставляли после себя широкую замусоренную тропу.

Когда след совсем посвежел (Гнивли потом долго отмывал сапоги), Элерон скомандовал привал. Путники опустились на расстеленные плащи. Лепоглаз достал эльфийский сухарь и, с задумчивым видом поглядывая на Гнивли, стал точить на нем бритву.

— Послушайте, — проникновенно сказал гном. — Я расскажу вам славный анекдот! Ежик по имени Хилые Иглы купил на базаре три поганки, сварил их, съел и умер. Га-га-га!.. Ге-ге-ге!.. Гы-гы-гы!..

— А, чтоб!.. Гномий выродок! — Лепоглаз вскочил на ноги. — Чем слушать твои анекдоты, так лучше сдохнуть!

— А что, не смешно? — удивленно заморгал гном.