Гарри вздохнул.

— Просто они… все на фазы луны всегда завязаны, — закончил он. — Или на суточное вращение. По-разному.

Лавгуд несколько секунд оторопело моргала.

— Так это кто-то стихийные Ритуалы применяет?! — выдохнула она наконец. — Гарри, но… им же противодействие должно быть! Наверняка!

Поттер хмыкнул и спрятал лицо в ладонях, зарываясь пальцами в волосы.

— Не факт, — неразборчиво пробормотал он. — Ритуалы легко прерываемы на стадии подготовки, но почти всегда необратимы… потом. Когда стихия в своем праве и берет предложенное. К тому же, это вообще человек может быть… тот, кто стоит за всем…

— И чем он тогда жертвует, если он — человек? — напряженно спросила Луна. — Чтобы стихию вызвать?

— Магами, — буркнул Гарри. — Наверное. Не знаю.

— Вот только где он их берет… — сквозь зубы процедил Драко, машинально постукивая костяшками пальцев по резной спинке кровати. — Поттер, можно убить мага, не встречаясь с ним никогда? На расстоянии?

— Нет, — Гарри наконец поднял голову. — В том-то и дело. Чтобы принести мага в жертву, нужно находиться с ним рядом. Не обязательно во время вызова, но… иначе связи не будет… Единственное исключение — Ритуал Освобождения Разума, когда мага убивают, используя его, как ниточку до человека. Но… там такая куча условий, что…

— Маловероятно, — вздохнув, закончил за него Драко. — Черт…

Луна сосредоточенно кусала губы.

Ей упорно казалось, что решение лежит на поверхности, и именно поэтому они не замечают его. Все четверо.

* * *

Закрыв глаза, Панси лежала, бессильно откинув назад голову и осторожно дыша. Кашель, казалось, грозился разорвать горло.

— Принеси… чаю… — прошептала она, судорожно сглатывая. — Горячего… а?

— Тебе горячего нельзя, — хмуро ответила Луна. — Драко сказал…

Панси невольно поморщилась. За этот бесконечный день она столько раз слышала имя Малфоя, что впору было завыть. Похоже, слизеринский принц и здесь умудрился свить себе гнездышко с серебристо-зеленым троном на почетном месте — Лавгуд, казалось, не могла и шагу ступить, не вспомнив, что говорил или думал когда-либо на эту тему Драко.

В жизни бы такого абсурда не предположила, мрачно подумала Панси. В этом… как он там сказал — аду? — можно не рехнуться, только если закрывать глаза на все, что видишь. Иначе от одних только попыток понять еще раз с ума сойти недолго…

Обнаружив, что тоже думает о Малфое, Панси усмехнулась. Для нее Драко всегда был на первом месте, во всем — Слизерин, при всей его гниловатой и подловатой сути, состоял их тех, кто был способен отличать внутреннюю силу от помпезности… даже если второе вовсю прикрывает первое. А остальные… что остальные. Им и дела никогда не было до того, из чего сделаны воспитанники змеиного факультета. Никто не умел смотреть в суть, минуя форму, так, как слизеринцы. Наверное, мы всегда были максимально близки к тому, что Лавгуд называет внутренней честностью, подумала девушка. Возможно, это как-то связано с тем, что большинство магов — выходцы из чистокровных семей, подавляющая часть отпрысков которых и росла в подземельях Хогвартса.

— Давай лучше еще раз массаж сделаю, — неуверенно предложила Луна. — А чай будет утром. Хорошо?

Панси перевела на нее измученный взгляд. В полумраке спальни растрепавшиеся волосы Лавгуд снова казались обрамляющей ее тонкое лицо пышной короной… снова. Как там, во тьме бункера, когда появившиеся из ниоткуда огромные глаза заслонили весь мир, всю боль и безысходность — и Панси захотелось утонуть в них. Ангел, подумала она тогда, захлебываясь от нахлынувшего на нее забытого, умиротворяющего ощущения теплоты и защищенности.

Сравнение показалось гротескным фарсом, когда, открыв глаза, она увидела сидящего рядом на постели «ангела» — и опознала в нем Луну Лавгуд. Скорее уж, на ангела походил Малфой — валяясь в полузабытьи, Панси время от времени слышала его голос, и мысль о том, что это и есть — смерть, приносила такое облегчение, что слабели мышцы, а сердце начинало заходиться от счастья.

Потому что — если Драко мертв, а тебе в глаза заглядывают прекрасные, как скачущий прямо в рассвет единорог, ангелы, то чем еще это может быть? Оказалось, что адом. Причем — прямо здесь, и на тот свет за ним отправляться вовсе не обязательно…

— Давай… — устало выдохнула Панси.

Черта с два я бы когда-нибудь согласилась с этой чокнутой, угрюмо подумала она. Черта с два я бы позволила ей прикоснуться к себе.

Черта с два я стала бы ее воспитанницей. Говорят, эта связь вынуждает наставника выжидать до окончания формирования, чтобы оба не загнулись, а потом разрывается навсегда — вон, как у Драко со Снейпом… вот только совершенно неясно, каким образом тогда здесь присутствует Поттер. Интересно, они и вправду спят вместе? Совсем, видать, Малфой от одиночества рехнулся… хотя, с другой стороны… с Поттером… гм…

— Я же объясняла тебе, — виновато вздохнула Луна, скользя блестящими от зелья ладонями по спине Панси. — Драко — наставник и для меня, и для Гарри. Вот мы и живем вместе.

— Маги не могут жить вместе, если между ними есть связь, — сквозь зубы процедила девушка. Способность Лавгуд копаться в чужих мозгах, о которой регулярно забывалось, раздражала до холодной ярости. — Это азы стихийной магии. Я, в отличие от тебя, в школе не только программные курсы изучала.

Луна на мгновение остановилась — и снова принялась втирать желтоватую мазь.

— А Драко говорит, что, наоборот, могут, — негромко возразила она. — Ну, то есть… если есть и физические… отношения. Тогда уже никак разъезжаться нельзя, если таких магов разлучить, они оба в первую же ночь умрут. Для чего, думаешь, Гарри Ритуал Разделения в прошлом году проводил? Он не хотел, чтобы Драко без него умер.

— Так он же все равно вроде как умер… — глухо пробормотала в подушку Панси. — Или вранье?

Мозг лихорадочно скопмоновывал и утрамбовывал полученную информацию в кучки. Разбираться и анализировать ее пока не представлялось возможным.

— Он сам так захотел, — отрезала Луна.

Панси поймала себя на странной мысли, что Лавгуд неприятна эта тема — и задумалась, откуда это могло вдруг прийти ей в голову. Так ясно, словно ей прямо об этом сказали.

— К тому же… — невпопад добавила Луна. — За это они уже заплатили. Оба…

Повернув голову, Панси внимательно посмотрела на нее из-под полуопущенных ресниц. Луна сидела, запахнувшись в тонкое полупрозрачное кимоно, оседлав ее ноги и задумчиво водя ладонями по спине, и сейчас глаза эмпатки говорили о том, что она вспоминает нечто, о чем ей не хотелось бы говорить.

Ей и присутствовать при этом в свое время не очень хотелось, неожиданно поняла Панси. Но так было надо… причем, даже не ясно, кому именно… и она терпела, терпела… а они…

Словно обрушившись из ниоткуда, замелькали картинки — отчетливые, с таким ярким эмоциональным привкусом, что его сила почти причиняла боль.

Лицо Драко — раскрасневшееся, с закушенной губой и закрытыми глазами, он лежит навзничь на подушках, тяжело дыша, матовая бледная кожа обнаженных плеч, его руки — на женской талии, и по его груди скользят пальцы с длинными ногтями…

Гарри — глаза пылают яростью, он кричит, наступая, вытянув вперед руку, и хочется сжаться в углу, испариться, лишь бы исчезнуть с его пути…

Презрительный, тяжелый, убийственно неприязненный взгляд Снейпа — ощупывает тебя, будто мокрицу, цедит что-то сквозь зубы, поглаживая тонкими нервными пальцами стоящий на столике хрустальный бокал…

Каменный коридор, полумрак тонет в неясном свете факелов, чье-то перекошенное лицо — далеко, в конце тоннеля, и серый гудящий поток, хлещущий оттуда, и страх, заставляющий слиться со стеной, чтобы спрятаться за шагающей впереди широкоплечей тенью…

Полурасстегнутая рубашка, открывающая безволосую смуглую кожу, и странный, будто обугленный, медальон, висящий на тонкой золотой цепочке, пальцы машинально трогают, поглаживают, теребят его…