Снейп тоже невольно вздохнул.

— У меня тут тоже… мелкие новости, — задумчиво проговорил он, вставая и вытаскивая из-под стопки книг на столе маггловскую газету. — Только не знаю еще, как к ним отнестись. Передайте-ка вы это на досуге, мистер Уоткинс, мистеру Поттеру. Пусть он голову ломает — важные они там или нет.

Джеральд мгновенно уткнулся в тонкий, испещренный буквами лист.

— Э-э-э… — промямлил он, пролистав все до конца. — А при чем здесь… или…

— Или, — мрачно усмехнулся Снейп. — Или «не или». Теоретически наводнения такого масштаба случались и раньше, правда — не по всему побережью одновременно, да и связи между действиями мага и внешним проявлением стихии никто никогда не наблюдал… Да и не водный маг у нас дела ворочает, если уж честно. Так что, повторяю — не знаю. Передайте… нашему вождю и лидеру, пусть сам голову ломает…

Губы Джеральда дрогнули в несмелой улыбке. Северус опустил глаза.

— Иди давай… Поздно уже, — буркнул он.

Мальчишка нервировал. Хотя бы тем, что умудрялся с такой легкостью вписываться в чужое пространство.

— Спокойной ночи, — улыбнулся Джеральд уже от двери. — И спасибо вам! — он взмахнул газетой и исчез в темноте.

Утро вползло под ресницы солнечным зайчиком, вынуждая недовольно замычать и уткнуться лицом в подушку. Вот бы понежиться под тонким одеялом, лениво выгибаясь, прижимаясь спиной к мягкой груди Панси, почти сворачиваясь в клубок — но тогда дыхание спящей Луны начинало ерошить волосы, а отодвигаться от нее тоже не хотелось…

Вообще не вставал бы сегодня, расслабленно подумал Гарри, переворачиваясь на живот. Чертовы дни рождения… Одни неприятности от них, каждый год… Камин закрыть, что ли? Все равно дел не будет — Уоткинс вчера чуть сквозь пол от смущения не провалился, когда узнал, что у нас, вроде как, праздник… Поспорить с Драко на галлеон, что ли? — не придет он сегодня, наверняка… И мне, и Малфою одним разом подарок сделает…

Панси, доселе ровно дышавшая рядом, вдруг вздохнула и сонным, слепым движением потянулась к нему — твердая узкая ладошка улеглась на спину и медленно погладила. Провела вдоль позвоночника вверх и вниз, еще и еще раз — осторожными, мягкими прикосновениями. Остановилась на пояснице. Гарри закусил губу, чтобы сдержать протестующий выдох. Рук Панси хотелось еще — они нечасто бывали такими, неторопливыми и ласковыми, рано утром, когда все еще спят, а солнечные зайчики не дают даже поднять голову, заставляя валяться в постели и выдумывать причины, чтобы не отрываться от подушки весь день.

Девушка тихонько хихикнула, и ладошка снова поползла вверх. Гарри блаженно расслабился — и невольно потянулся за ней, переворачиваясь на бок и щуря глаза.

Взгляд тут же уперся в сонную улыбку Луны.

— Доброе утро, — одними губами прошептала она.

Гарри улыбнулся в ответ — и почувствовал, что рука Панси обвивается вокруг него. Ладошка скользнула по груди, принялась вырисовывать на ней узоры, затылку стало тепло от чужого дыхания, и взгляд Луны чем-то напомнил давешнего солнечного зайчика, когда она переглянулась с Панси и закусила губу.

А потом потянулась — и поцеловала тонкие пальцы девушки, замершие на его груди.

Гарри задохнулся. Панси вдруг прижалась к нему сзади, а Луна спереди — обе мягкие, теплые, расслабленные… Зажмурившись, Луна легонько касалась губами дрожащей руки — и кожа покрывалась мурашками от ее влажного дыхания, а от чистых, как прозрачный ручей, чувств обеих девушек зашкаливало мозги.

У них же все только еще начинается… — мелькнула обрывочная мысль в голове Гарри. Они счастливы — счастливы тем, что у них есть, тем, что могут видеть друг друга, просыпаясь… тем, что могут делать что-то — вместе…

Луна издала тихий смешок и подняла голову, глядя через плечо юноши на Панси. Это было — как мгновенная короткая вспышка, как обмен позывными, как невидимый глазу разряд молнии между ними. Гарри не успел осознать, что впервые видит подобное со стороны, и что напоминать ему это может не о ком-то другом, а о них самих с Драко, они ведь так же умеют переговариваться, на один миг объединять сознания, просто глядя друг другу в глаза — не успел, потому что Луна, улыбнувшись, наклонилась и поцеловала ямочку между его ключицами.

Ее мягкие руки заскользили по телу, обрисовывая, очерчивая его, и одновременно теплые губы Панси обожгли поцелуем затылок.

Гарри сдавленно выдохнул и откинул голову назад, закрывая глаза. С ума свихнулись, обе, машинально подумал он, зарываясь пальцами в спутанные спросонья кудри Луны. Хотя… ну… нет, а почему они не могут почаще вот так вот с ума сходить?.. По утрам… Было бы здорово…

Он не заметил, когда Лавгуд скользнула чуть ниже и стала покрывать поцелуями его пресс, и живот, и ямочку пупка. Ее пальцы поглаживали мужское бедро, пересекаясь с пальцами Панси, и это все меньше походило на утренние шутки. Гарри попытался было почти протестующе замычать — он вовсе не хотел потерять контроль и позволить паре девчонок завести его, они же только дразнятся всегда, только обниматься и горазды, доводить почти до исступления, а потом хихикать и выдавать беззлобные комментарии о том, что магу положена сдержанность — иногда кажется, шеи бы им посворачивал за такие вот шутки…

А потом язычок Луны коснулся его — там — и он задрожал, позабыв все слова, откидываясь почти на спину и тяжело дыша. Ладонь сама собой легла на затылок девушки, умоляя, притягивая ее ближе, дыхание срывалось — Гарри уже ни о чем не думал, сквозь плотно сомкнутые ресницы проступали только отблески солнечного света, и жар внизу живота вышибал рассудок. Разве можно о чем-то помнить, когда они обе — такие мягкие и горячие — обнимают тебя с двух сторон?

Маленькая, твердая ладошка Панси опустилась ему на грудь, согревая, потянулась выше, легла на шею, чуть поворачивая голову назад, и, почувствовав, как жаркий, горячий рот принимает его целиком, до конца, Гарри застонал, выгибаясь и вцепляясь в светлые волосы. Дыхание вырывалось толчками, лицо запрокинулось, и последним, от чего мир окончательно потерял четкость, были накрывшие его губы Панси.

Гарри обхватил девушку свободной рукой за шею, притягивая ближе, целуя ее и отвечая на ее поцелуи — с какой-то беспомощной жадностью, шестым чувством осознавая, что Панси сейчас гладит Луну по обнаженному плечу, перебирает ее кудри, направляет ее, и в ней самой, в ее жестах и прикосновениях — столько нежности, столько тепла и отчаянной, почти горькой ласки… Столько невысказанных просьб, и надежды, и доверия, и покорности — тому, что, наверное, все это время влекло их друг к другу…

Я никогда не знал ее раньше, вдруг отчетливо понял Гарри, глядя в глаза Панси, когда она чуть отстранилась. Глядя, как она смотрит на него, как перебирает волосы Лавгуд, как покусывает влажные губы, выдыхая и снова наклоняясь, снова вплавляясь в него сладким, родным поцелуем…

Стриженый ежик ее волос под мужской ладонью, маленькая крепкая грудь, касающаяся его груди, тонкие пальчики, скользящие по шее, по плечу, по затылку — он почти лежит на спине, а она нависает над ним, и Луна вытворяет языком уже совсем черт-те что. Гарри задыхался, потерявшись между ними, впервые позволившими себе перестать играть, перейти и эту границу.