_______________
*Из общей площади земли в Сибири, почти в восемьсот двадцать семь миллионов десятин земли, частного землевладения всего лишь шестьсот шестьдесят девять тысяч десятин или около восьми сотых процента, – сообщала читинская кооперативная газета «Наш путь» (номер за 20 июля 1919 г.).
Последние, не в силах, порой, остановить нахрапистых переселенцев, видели единственный выход из создавшегося положения в приобретении земли в частную собственность и поэтому поддерживали земельную программу кадетской партии. В особенности на это рассчитывали зажиточные слои сибирской деревни, у которых и денежки водились, и связи в волостных да сельских управах имелись, люди умели жить, что называется. Эсеры, в отличие от кадетов, предлагали совершенно иной вариант раздела земель. Частную собственность на землю они отвергали, считая, что она со временем полностью разрушит сельскую общину и разорит большую часть крестьянства. Социалисты-революционеры планировали бесплатно раздать землю желающим на ней трудиться в вечное пользование, без права передачи другим людям и без права эксплуатации чужого труда, но с правом ведения рыночного хозяйства, индивидуального или коллективного. Этой эсеровской программе очень симпатизировали средние слои сельского населения, желавшие налаживать свою жизнь при помощи собственного труда, но не имевшие средств для приобретения земли в частную собственность.
Что же касается бедняков, то им больше по душе была земельная
программа большевиков, а точнее их политика: взять всё и поделить; а там видно будет. Программу большевиков по земельному переделу поддерживали и переселенцы, поскольку они, как правило, даже и к середнякам себя причислить не могли, заброшенные на край света столыпинскими реформами, но теперь всеми брошенные, они очень нуждались в скорейшем улучшении своего материального положения. Таков был расклад, и весь этот клубок противоречий Сибирскому правительству предстояло распутать, нелёгкая предстояла работа.
И она началась. 6 июля вышло постановление «О возвращении владельцам их имений». Его впервые вместе с членами Совета министров подписал ещё и один из управляющих, а именно: управляющий министерством земледелия и колонизации Н. И. Петров. Судя по тексту данного закона, над ним, действительно, хорошо поработали, однако сути аграрного вопроса он не решал, коснувшись лишь некоторых деталей, оговорив то, каким образом должна была осуществляться передача земель их прежним владельцам, чтобы всё осталось «как при бабушке»*. О чёрном
_______________
*После отмены крепостного права в 1861 г. большая и лучная часть земель осталась в частной собственности у помещиков; «освобождённые» же крестьяне через сельскую общину получили оставшуюся половину сельхозугодий в аренду. Малоземелье, скудоземелье, чересполосица и долги по выкупным платежам за землю не давали вести крестьянам передовое, рыночное хозяйство. Проблему могло решить только перераспределение на выгодных для крестьян условиях излишков помещичьей собственности, но правительство семьи Романовых, самых крупных в России землевладельцев, всячески оттягивало этот процесс (видимо полагаясь на Божью волю) и, как известно, доигралось с огнём… Сразу же после Февральской революции Временное правительство России объявило, что решением аграрного вопроса займётся Учредительное собрание, созыв которого намечался на конец 1917 г. Однако, не дожидаясь открытия «долго ящика» Пандоры, как только наступила весна и пришла пора сеять, сельское трудовое население начало осуществлять самочинные («незаконные») захваты помещичьих и царских земель. Министр земледелия Шингарёв, пытаясь остановить самовольный чёрный передел, распорядился созданным уже к тому времени земельным комитетам незасеянные частновладельческие земли отдавать в аренду тем, кто хотел бы их использовать по назначению, но данная полумера лишь ещё больше накалила обстановку на селе, так что Временное правительство вынуждено было срочно назначить на место кадета Шингарёва эсера Виктора Чернова, самого левого политика в правоэсеровской партии. Селянский министр, как стали с иронией называть Чернова его недоброжелатели, предложил стихийные земельные захваты узаконить и вообще – частную собственность на землю ликвидировать, все частновладельческие земли конфисковать и бесплатно передать их крестьянам; бывшим же владельцам компенсировать их потери в некотором денежном эквиваленте за счёт государства. Такая попытка аграрного радикализма, естественно, вызвала волну негодования со стороны землевладельцев и спровоцировала корниловский мятеж правых сил. Чернова отправили в отставку, на его место пришел некто Маслов и опять попытался сделать так, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы. По его проекту собственники земли сохраняли её за собой, а крестьянам арендуемая ими земля передавалась навсегда и по фиксированной также навсегда арендной плате. Но не вышло, «волков» накормить так и не удалось. 25 октября по старому стилю грянула Октябрьская революция, большевики пошли по пути селянского министра, конфисковали, как известно, все частнособственнические земли (однако, в отличие от черновского проекта, безвозмездно, т.е. без какой-либо компенсации убытков помещикам) и раздали их крестьянам на правах госаренды. Учредительное собрание 5 января 1918 г. успело принять большинством голосов черновский проект земельной реформы и тут же было разогнано большевиками…
переделе между нуждающимися речи не шло, тут Сибирское правительство проявило изрядную осторожность, благоразумно делегировав решение земельного вопроса в духе Всероссийского правительства Львова-Керенского Учредительному собранию. Более того, ВСП высказалось за роспуск созданных после Февральской революции и находившихся под контролем социалистов земельных комитетов*, а вместо них предложило создать земельные отделы при земствах. Однако этот проект не прошел, и в начале сентября министерство земледелия распорядилось контроль за исполнением своего постановления от 6 июля поручить специальным комиссиям, состоявшим по одному представителю от земства, земельного комитета и министерства земледелия («Свободный край», Иркутск, №59 за 1918 г.).
Итак – постановление Временного Сибирского правительства о возвращении владельцам их имений от 6 июля 1918 г. (в сокращённом виде):
«Имения, расположенные на землях собственных и арендованных, передаются в заведывание прежних владельцев впредь до решения вопроса о земле Всесибирским Учредительным Собранием…
При передаче имений, земства обязаны озаботиться охранением интересов тех лиц и учреждений, кои временно пользовались имением или его частью и произвели там затраты, подлежащие по закону возврату».
Недовольство по поводу намеченных возвращений (а, по-сути, – попытки восстановления частной собственности на землю) сразу же высказали и губернские крестьянские съезды**, и ЦИК Всесибирского объединения
_______________
*Земельные комитеты, согласно постановлению Временного правительства от 21 апреля 1917 г., существовали самостоятельно, вне земских учреждений.
**Из резолюции по земельному вопросу от 7 июля 4-го областного крестьянского съезда в Омске: «В основу разрешения земельного вопроса должны быть положены общие положения закона о земле, принятые Всероссийским Учредительным собранием» («Сибирская речь», №34 от 9 июля 1918 г.).
Томский губернский съезд крестьянских делегатов, состоявшийся в августе 1918 г., по аграрному вопросу заявил: «Отстаивать всеми силами отмену частной собственности на землю и переход всех земель… в общенародное достояние без выкупа, на началах трудового и уравнительного землепользования» (Цит. по: Захаров М. П. Социально-экономические причины… С.29).
трудового крестьянства*, и эсеровские организации**, и даже Сибирская областная дума***. Да и в самом Совете министров, по признанию П. В. Во-логодского, не было единодушного мнения по данному вопросу****. Всё это, а также целый ряд крестьянских выступлений, крупнейшим из которых стало Славгородское вооруженное восстание, вынудили Сибирское правительство, не меняя сути своего закона от 6 июля, всё-таки внести в него ряд дополнений и разъяснений по поводу того, как охранить имущественные интересы временных арендаторов (т.е. лиц, самовольно захвативших в ходе Февральской и Октябрьской революций земельные наделы). Они были даны в сентябрьском распоряжении министерства финансов, о котором мы уже говорили чуть выше. Засеянные поля разрешалось оставлять в пользовании лица, произведшего на земле прежнего владельца посев (по всей видимости, до той поры пока не будет собран урожай с засеянного поля); владелец же в таком случае получал «лишь вознаграждение за все понесённые расходы по данному полю или участку». И наоборот, «поля, только что распаханные пользователем», передавались «владельцу имения при условии уплаты им произведённых расходов» в пользу временного «арендатора» («Свободный край», Иркутск, №59 за 1918 г.).
