Но это, конечно, частности, теперь перейдём к главному. При внимательном прочтении пятого пункта разбираемого нами постановления «О высших государственных учреждениях Сибири» становилось ясно, что омский Совет министров намерен придавать всем своим постановлениям исключительную силу закона, а это в корне противоречило положению от 15 декабря 1917 г. II Сибирского областного съезда, определившего законотворчество прерогативой лишь Сибирской областной думы и Сибирского Учредительного собрания.

Ну, судите сами.

Положения Сибирского съезда от 15 декабря 1917 года:

«Ст. 4. До созыва Учредительного собрания Сибири, Сибирская областная дума является областным органом законодательной по местным делам власти.

Ст. 10. Временной Сибирской областной думе принадлежит право контроля над ответственным перед ней Сибирским областным советом (Сибирским правительством. – О.П.), издания законов по местным делам, а также выходящих за пределы компетенции исполнительной власти распоряжений (Бюллетень Временного Сибирского областного совета. 1918, №1)».

Постановление ВСП от 1 июля 1918 года:

5. «Все постановления совета министров, имеющие силу узаконений (выделено мной. – О.П.), опубликовывать в Собрании узаконений и распоряжений Сибирского Правительства за подписями председателя совета министров, по крайней мере, одного из членов совета министров и скрепой лица, стоящего во главе подлежащего министерства, или управляющего делами» (Собрание узаконений и распоряжений Временного Сибирского Правительства, от 5 июля 1918 г., №1).

А вот что говорилось в декларации Сибирской областной думы от 27 января 1918 года:

«С верой в народно-трудовые силы, с сознанием великой ответственности, с беззаветным стремлением спасти погибающую Сибирь Дума вступает на путь верховной законодательной власти в свободной отныне автономной Сибирской республике» (ГАТО. Ф.72, оп.1, д.95, л.2).

Таким образом, как и в истории с Западно-Сибирским комиссариатом, в июле на территории Сибири вновь образовалось два центра силы, в равной степени претендовавших на верховную власть – Временное Сибирское правительство, подконтрольное в большей степени правым, нежели левым политикам, – и Сибирская областная дума, в которой всё большее и большее влияние приобретали социалисты. И вот, для того, видимо, чтобы перехватить инициативу у находившейся пока ещё в разобранном состоянии СОД, омский Совет министров подготовил и 4 июля опубликовал от своего имени главный программный документ лета 1918 г. – Декларацию Временного Сибирского правительства о государственной самостоятельности Сибири.

2. День государтсвенной самостоятельности Сибири

Заветная мечта сибирских патриотов —

идея сибирского областничества, выполненная

ещё в шестидесятых-семидесятых годах

основоположниками областничества

покойным Ядринцевым и ныне здравствующим

почётным гражданином Сибири Потаниным, —

осуществилась. Отныне Сибирь автономна.

И. Якушев. Из речи при открытии

Сибирской областной думы

Через автономную Сибирь к воссозданию

и объединению Русского государства!

«Сибирская жизнь». №86 за 1918 год

Декларация Временного Сибирского Правительства о государственной самостоятельности Сибири от 4 июля* 1918 года

«Временное Сибирское Правительство, приняв на себя всю полноту власти в стране после изгнания узурпаторов-большевиков, наряду с другими важнейшими задачами, полагает также необходимым вывести Сибирь из того неопределенного положения, в котором она находится вследствие разгона большевиками Сибирской Областной Думы и продолжающегося их господства в Европейской России.

_______________

*В некоторых источниках, особенно в Интернете, довольно часто указывается на 4 июля как на дату по старому стилю, что совершенно неверно, декларация о государственной самостоятельности Сибири появилась на свет уже по Григори-анскому календарю. На этот счёт есть специальная пометка – 4 июля [н. ст.] – в официально опубликованном документе (см.: Собрание узаконений и распоряжений Временного Сибирского Правительства, №2, 1918 г.).

Временное Сибирское Правительство отчетливо сознает, что всякое промедление в разрешении вопроса об определении государственной сущности Сибири чрезвычайно гибельно по своим последствиям в связи со слагающейся международной обстановкой, но, несмотря на это, оно было бы лишено возможности правомерно взять на себя тяжелый труд определения будущих судеб родины, если бы не имело в этом отношении авторитетного указания со стороны Сибирской Областной Думы, выраженного в её декларации от 27 января 1918 года.

Лишь опираясь на эту декларацию, в которой Сибирская Областная Дума совершенно определенно высказывается за предоставление Сибири самых широких прав государственного характера, Временное Сибирское Правительство почитает возможным, не дожидаясь нового её созыва, в

виду остроты момента, возложить на себя бремя разрешения этого вопроса.

На основании изложенного и принимая во внимание, что российской государственности, как таковой, уже не существует, ибо значительная часть территории России находится в фактическом обладании центральных держав, а другая захвачена узурпаторами народоправства – большевиками, Временное Сибирское Правительство торжественно объявляет во всеобщее сведение, что ныне оно одно вместе с Сибирской Областной Думой является ответственным за судьбы Сибири, провозглашая полную свободу независимых сношений с иностранными державами, а также заявляет, что отныне никакая иная власть помимо Временного Сибирского Правительства не может действовать на территории Сибири или обязываться от её имени.

Вместе с тем Временное Сибирское Правительство почитает своим священным долгом заявить, что созыв Всесибирского Учредительного Собрания, которому оно передаёт свою власть, является его непреклонным намерением, к скорейшему осуществлению которого оно будет стремиться всеми силами.

Однако Временное Сибирское Правительство полагает также совершенно необходимым объявить не менее торжественно, что оно не считает Сибирь навсегда оторвавшейся от тех территорий, которые в совокупности составляли Державу Российскую, и полагает, что все его усилия должны быть направлены к воссозданию российской государственности.

Временное Сибирское Правительство полагает, что, по счастливом достижении этой высокой цели, характер дальнейших взаимоотношений между Сибирью и Европейской Россией будет определён Всесибирским и Всероссийским Учредительными Собраниями. Исходя из этих соображений, Временное Сибирское Правительство приступает к своей ответственной работе с твёрдой уверенностью, что будет в ней поддержано всеми государственно-мыслящими элементами страны.

Председатель совета министров и министр иностранных дел Пётр Вологодский. Министр внутренних дел Владимир Крутовский. Министр юстиции Григорий Патушинский. Министр финансов Иван Михайлов. Министр туземных дел Михаил Шатилов» (Собрание узаконений и распоряжений Временного Сибирского Правительства, от 18 июля 1918 г., №2).

По чисто случайному совпадению или нет, но Декларация о самостоятельности Сибири появилась на свет в тот же самый день, что и Декларация независимости США 1776 года. Есть, разумеется, колоссальная

разница между словами самостоятельность и независимость*, поэтому нужно конечно же отличать два исторических документа, и, тем не менее, что-то общее между ними всё-таки есть. Возможно, это общее и хотели подспудно подчеркнуть создатели нашей Декларации, опубликовав её ни днём раньше и ни днём позже, а именно 4 июля. В качестве косвенной так сказать «улики», подтверждающей наши предположения, может служить также ещё и тот факт, что председатель Совета министров П. В. Вологодский являлся учеником Н. М. Ядринцева**, который первым из сибирских автономистов посетил США и, вдохновлённый перспективами этой страны, загорелся идеей превратить Сибирь в соединённые штаты на подобии американских (ну или хотя бы помечтать о чём-то подобном; оно ведь, как известно, не вредно, а иногда даже и полезно). Вот что писал основоположник сибирской областнической публицистики в одном из своих писем оттуда: «Америка меня поразила: это – Сибирь через 1000 лет, точно я вижу будущее человечества и родины… пишу вам 4 июля – праздник Независимости; представьте мои чувства… сердце замирает и боль, и тоска за нашу родину. Боже мой! Будет ли она такой цветущей?»