Согласно постановлению Западно-Сибирского комиссариата, как мы уже отмечали, из состава всех органов местного самоуправления полностью исключались большевики и левые эсеры, не избежала подобной люстрации и Томская городская дума. Как сообщала газета «Сибирская жизнь» (№62 за 1918 г.) она поредела сразу на 33 депутата*. Вместо них в число гласных были кооптированы представители победивших в ходе восстания партий. От правых эсеров – 11 человек (в том числе почему-то один из четырех комиссаров Западной Сибири – Павел Михайлов), 8 – человек от кадетской партии (в том числе некто В. Н. Кононов, возможно родственник будущего начальника штаба создаваемого в те дни Томской добровольческой дивизии), 5 – от союза домовладельцев, 3 – от меньшевиков (в том числе будущий заместитель министра внутренних дел Временного Сибирского правительства А. А. Грацианов, политик определённо правых взглядов), 2 – от трудовой народно-социалистической партии (в том числе В. Я. Нагнибеда, очень близкий к левым), 2 – от томских мусульман, один человек (некто
А. И. Ривво) – от городской еврейской общины и столько же от союза служащих. Таким образом, места большевиков умеренно левые и правые разделили между собой почти поровну.
В тот же день, 1 июня, первой на освобождённых территориях, возобновила свою работу и Томская губернская земская управа, разогнанная большевиками 27 марта 1918 г. Управа собралась практически в полном составе: председатель Н. В. Ульянов и члены – В. П. Денисов, М. П. Рудаков, Ю. Р. Саиев, А. М. Богуславский. Валериан Денисов – меньшевик, остальные четверо – правые эсеры. Сама управа, а также многочисленные служащие этого учреждения в последующие дни разместились, как и прежде, в здании бывшего губернского управления на площади Революции (Новособорной). Здесь ежедневно по рабочим дням с 10 до 11 утра члены управы вели приём граждан. Михаил Рудаков в качестве исполняющего обязанности председателя** стал заведовать инструкторским, финисовым, промышленным и сельскохозяйственными отделами. Валериан Денисов курировал народное образование, библиотеки, больницы и приюты, Юсуф Саиев руководил административным, юридическим и воинским отделами, а также курировал милицию. Богуславскому поручено было контролировать работу типографий, страхового дела и бухгалтерского учёта.
_______________
*33 гласных от большевиков, т.е. почти половина из всего состава Думы, были избраны осенью 1917 г., незадолго до Октябрьской революции, и это в Томске – далеко не самом пролетарском городе Сибири.
**Председатель управы тридцатисемилетний эсер Николай Ульянов, юрист по профессии, 2-го июня распоряжением ЗСК был назначен одним из комиссаров Томской губернии.
Одной из важнейших стала работа инструкторского отдела, 6 июня решено было «восстановить инструкторский отдел, организовать кадры инструкторов для посылки в волости и селения с целью восстановления земских самоуправлений». С 11 июня, снабженные пропагандистской литературой, инструкторы стали направляться в различные районы Томской губернии. Накануне отправки, 10 июня, состоялось общее собрание командируемых, где они получили наказ губземуправы «не покидать волости, пока не убедятся в том, что идея земских самоуправлений привита более или менее основательно». Были определены и более конкретные задачи: «осведомлять население о происходящем перевороте», «восстанавливать волостные земские самоуправления, организовывать на местах народную охрану», информировать губернское земство о положении в деревне, агитировать за создание добровольческой армии, подготавливая почву для деятельности военных инструкторов, осуществляющих запись добровольцев в армию. Штат инструкторов был невелик, поэтому губземуправа разрешала совмещение обязанностей гражданских и военных инструкторов. К 17 июня уже во все уезды Томской губернии были отправлены такого рода специалисты; по сообщению «Народной газеты» Томская губземуправа разослала по губернии в июне 1918 г. около 200 инструкторов.
Как мы видим, инструкторские отделы создавались весьма поспешно, поэтому подбор кадров осуществлялся не всегда качественно. Так помимо студентов и служащих, туда, например, поступали на службу бывшие полицейские, военные и т.п., то есть люди, зачастую не имевшие ни малейшего представления о той «земской идее», которую они должны были «прививать» населению. Инструкторами они становились, надо полагать, не по зову сердца, а по чисто меркантильно-житейским соображениям. Минимальный суточный оклад такого работника, по данным газеты «Омский вестник» (№119 от 16 июня 1918 г.), составлял 10 рублей (около 1000 на наши деньги), плюс к этому выезжавшему в командировку агитатору оплачивали все его путевые издержки.
Томская уездная земская управа (избранная 13 декабря 1917 г. и через несколько месяцев разогнанная большевиками) также возобновила свою деятельность 1 июня под руководством заместителя председателя меньшевика Б. В. Тихомирова. Сам же председатель правый эсер Василий
Сидоров, работал тот момент, как мы уже отмечали, в составе Западно-Сибирского комиссариата.
Ну и, наконец, в тот же самый день (последними по счёту, но не по значению, как говорят англичане) собрались на своё совещание и члены городского биржевого сообщества. Собрание прошло под председательством Василия Петровича Вытнова, бывшего полковника царской армии, инженера по своей гражданской специальности, представителя среднего поколения одного из богатейших семейств Томска. Собравшиеся приняли резолюцию, в которой содержался призыв к единению всех антибольшевистских сил, к «прекращению межпартийных дрязг в интересах спасения государства». Также одной из важнейших тем этого и нескольких последующих заседаний «профсоюза» торгово-промышленников стал, разумеется, финансовый вопрос («Сибирская речь», №22 от 23 июня 1918 г.).
Дело в том, что Городская дума в первые же дни своей работы обратилась к биржевикам с убедительной просьбой о кредите в размере трёх миллионов рублей. Торгово-промышленники, посовещавшись, решили удовлетворить запрос, но так как их собственные дела за период полугодового правления большевиков пришли в полный упадок, они, во-первых, направили запрос членам Западно-Сибирского комиссариата, по поводу экспроприированного у них советской властью имущества, а, во-вторых, попросили разрешения воспользоваться той наличностью, что осталась от конфискованных у них средств и хранилась на счетах городского отделения Госбанка. Обе эти просьбы комиссары ЗСК пообещали, по-возможности, удовлетворить, но лишь по возможности. Так уже через несколько дней, не дожидаясь распоряжений Временного Сибирского правительства, губернский комиссариат (о нём см. чуть ниже) провёл денационализацию ряда томских аптек, вернув их старым владельцам. Что же касается банковских средств, то здесь вообще никаких заминок не произошло, и вскоре вся конфискованная советской властью наличность (два миллиона рублей) была переведена на счета городского биржевого комитета.
После этого, чтобы уже совсем никому не было обидно, биржевики где-то раздобыли списки тех лиц, которых большевики в марте-апреле освободили от уплаты совдеповской контрибуции*, и обязали уклонистов также внести причитавшуюся с них сумму в общий фонд «ликвидации большевизма и содействия властям в создании порядка и безопасности в крае». Таким образом, вскоре набралась необходимая наличность в размере трёх миллионов рублей, которую торгово-промышленники пообещали выделить городской управе в качестве кредита, но с условием, что в городе снимут все красные стяги и транспаранты, в том числе даже те, которые вывесили эсеры и меньшевики в знак своего возвращения к власти. Условие было с трудом, но всё-таки принято, и вскоре на административных зданиях города остались только бело-зелёные флаги сибирских областников.
_______________
*Одним из них оказался П. И. Макушин, известный в Сибири книготорговец и просветитель, открывший на собственные средства первую бесплатную публичную библиотеку в России (!) и Народный университет в Томске. Учитывая эти заслуги перед обществом, большевики полностью освободили Петра Ивановича от уплаты денежной контрибуции.
