— Можно пригласить Уинстона, — сказал Сэм. — Он, пожалуй, рисует не хуже Каранделла. А кого ты хочешь нарисовать?

— Человека, которого я видел на яхте вместо с Госсом, Наварро и Белденом.

— Ах, вот оно что! Когда мы беседовали с Госсом, он заявил, что ты был здорово пьян. Ни Белдена, ни того другого, о котором ты толкуешь, с ними в каюте не было. — Сэм сделал паузу. — С такими, как Госс, надо обращаться деликатно, пока не доказано, что он действительно что-нибудь натворил. — И добавил с иронией: — Правда, тебе на это наплевать…

— Ну, так как, вызовешь сюда Уинстона?

Сэм кивнул.

Через несколько минут я уже описывал черты лица таинственного седовласого джентльмена, портрет которого быстро возникал на белом куске картона под ловкими и умелыми пальцами художника. Когда он был закончен, я увидел, что сходство если и не было абсолютным, то достаточно близким.

Я улыбнулся. Вот он! Наконец-то! Дело продвигается, и продвигается неплохо! С картона на меня смотрел мой загадочный незнакомец с «Фринагара».

— Великолепная работа, Уинстон! — похвалил я его. — А теперь скажите, кто это?

Он прищурил глаза, разглядывая рисунок.

— Немного похож… Немного похож на моего дядюшку из Минессоты. Но он умер в прошлом году…

— Спасибо!

Еще несколько человек посмотрели на портрет и отрицательно покачали головами. Сэмсон тоже внимательно рассмотрел его, а затем повернулся ко мне и задумчиво произнес:

— Странно, но этот человек немного похож на Сильвермена. Правда, такое полностью исключается. Это не он.

— Почему?

— Потому что не он! Такие, как Сильвермен не впутываются в сомнительные аферы!

— Разумеется! А что за человек этот Сильвермен?

Сэм посмотрел на меня.

— Один из самых уважаемых и богатых людей штата. Только и всего. Чист как стеклышко. Собственно, он даже и не похож на того, что на портрете, а только…

— О’кей, Сэм! Мы его изберем губернатором! Только скажи мне все-таки, кто он такой.

— Боб Сильвермен… Для нас, простых смертных, он мистер Роберт С. Сильвермен. В свое время, когда ты еще бегал в коротеньких штанишках, входил в состав полицейского комиссариата Лос-Анджелеса. Сейчас он если и не губернатор, то один из лучших друзей губернатора. Член Государственной дорожной компании, входит в состав правления различных корпораций, филантроп, меломан, не пропускает ни одной оперной премьеры… Да и денег у него почти столько же, сколько на монетном дворе.

— Никогда о нем не слышал… Впрочем, ничего удивительного в этом нет — вращаюсь-то я в основном среди всякой мелкоты…

— Ты и об опере ничего не слышал?!

— Так, значит, тот на портрете похож на него?

— Да выбрось ты это из головы, Шелл! — почти простонал Сэм. — С таким же успехом он похож и на многих других!

Я ничего не ответил, вспомнив еще кое о чем. В телефонном разговоре Брандт назвал своего собеседника Бобом.

Я сразу же поделился информацией с Сэмом. Тот лишь усмехнулся и саркастически заметил:

— Вот это действительно улика, Шелл Скотт! Твои дедуктивные способности просто поразительны! Кстати, имя капитана Роберта Госса — тоже Боб! И думаю, что не ошибусь, если скажу, что в Лос-Анджелесе, видимо, найдется и еще парочка-другая Бобов.

Но я твердо стоял на своем.

— Не торопись с выводами, Сэм! Ты сказал, что Сильвермен, кроме всего прочего, является членом Государственной дорожной комиссии, не так ли?

— Ну и что?

— Да нет, ничего, просто мыслишка одна возникла. Надеюсь, ты помнишь, что на строительство шоссейных дорог штата ассигнована огромная сумма — гораздо большая, чем на все другие виды строительства!

— Да перестань же ты, Шелл! Опять ты со своими дурацкими…

— Погоди, Сэм! Ведь Белден был агентом по продаже и покупке недвижимости, и ты сам мне говорил, что, согласно его бумагам, он скупил много земли…

— Довольно, Шелл! Я знаю, сейчас ты начнешь меня уверять, что из дома Белдена выскочил Сильвермен… в белом платье и черном парике!

Я даже подпрыгнул на месте.

— В черном парике? Откуда у тебя эта подробность? Мне известно только, что из дома выбежала женщина в белом. А какая она из себя — никто не знает.

— Человек, видевший ее, вспомнил, что у нее были длинные темные волосы, и сообщил нам, справедливо считая, что это может нам пригодиться.

Еще бы! Такое, конечно, может пригодиться! Но поскольку я не хотел останавливать внимание Сэма на этой женщине, то вернулся к Сильвермену.

— Так вот, Сэм, на это строительство ассигнована огромная сумма денег. Не какие-нибудь там тощенькие миллиончики, а сочные и тяжеловесные миллиарды!

Я снова закурил сигарету.

— Согласно последним проектам и расчетам, речь идет о двенадцати тысячах миль современных шоссейных дорог общей стоимостью свыше четырнадцати миллиардов долларов! Жирный кусочек!

— Ну и что же?

— На что бы ни тратились деньги — на строительство шоссейных дорог или на закупку пустых банок из-под какао, — там всегда можно урвать солидный куш. Белден мог скупать любую недвижимость, не вызывая ни у кого подозрений. Но когда ты встречаешь его в одной компании с этим человеком… — Я пощелкал пальцами по портрету. — А тот оказывается членом Государственной дорожной комиссии…

— Послушай, Шелл, члены дорожной комиссии не единственные люди, которые располагают информацией о предполагаемой планировке дорог. Есть еще и другие лица.

— Угу. Но насколько мне известно, ни один из них не похож на человека, нарисованного на этом портрете.

Сэм ничего не ответил. Вместо этого он просто выпустил в мою сторону густые клубы табачного дыма и достиг свой цели. Я поднялся.

— Это просто рассуждения вслух, Сам!

— Я так и думал, Шелл. И ты знаешь, что всегда готов пофантазировать с тобой… но в разумных пределах. И когда ты начинаешь говорить подобное о таких, как Сильвермен с его безупречными репутацией и образом жизни, то тебе для этого нужно иметь веские основания, а не просто звон в ушах.

— Ну что ж, Сэм, я попытаюсь раскопать что-нибудь. А что касается звона в ушах, то ты ведь знаешь — старая контузия и повреждение барабанной перепонки…

— Ну, ну, иди раскапывай! Но только держись подальше от этого Сильвермена, черт бы тебя побрал!

Я улыбнулся ему, поднял руку в знак приветствия и направился к двери.

Прежде чем покинуть здание полицейского управления, я открыл телефонную книгу и нашел адрес Сильвермена. Он жил на Страда Веккиа-роуд в Бель-Эре… в Бель-Эре, где дома как дома, если не считать, что они похожи на дворцы и что построены они не из кирпичей, а из звонкой монеты. И я решил навестить этого господина.

Бель-Эр — огромный тенистый парк, окруженный высоким забором и находящийся в миле от городка Биверли-хиллс. Там живут кинозвезды и миллионеры. Покой царит над холмами. Покой и тишина, и только птицы наполняют знойный воздух своим неумолчным щебетанием.

Узенькие улицы здесь очень живописны и лишены тротуаров. Максимальная скорость на этих улицах — двадцать пять миль в час. Я удержал свой «кадиллак» на двадцати.

Перед домом Сильвермена на широкой, усыпанной гравием автомобильной дорожке, стоял «флитвуд».

Я остановил машину на улице и пошел по дорожке. Свет из окон и от подсвеченного фонтанчика, находившегося на лужайке перед подъездом, очевидно, достаточно отчетливо осветил мою фигуру и, когда я проходил мимо «флитвуда», вдруг услышал чей-то голос:

— Э-э, да это, кажется, Скотти!

Голос принадлежал женщине и был мне знаком, но в первое мгновение я не мог вспомнить, где уже слышал его, однако он вызвал у меня приятные воспоминания. Я приготовил на всякий случай одну из моих самых лучезарных улыбок и, подходя к машине, сказал:

— Вы угадали. А с кем имею честь… О, да это Эрлайн! Вот так встреча! Хелло!

— Хелло! Вы помните мое имя?

— Я помню не только имя. Может быть, потанцуем?

Она рассмеялась.