Однако три любопытных положения, изложенных Гареевым, достойны того, чтобы их прокомментировать.
Первое — «задним числом втолковывают Жукову, Рокоссовскому и Коневу как надо было воевать». Насколько мне известно, в опубликованных работах на основе общепринятого порядка производится анализ и уточнение проведенных битв и операций Георгием Константиновичем Жуковым и другими командующими фронтами («не сотвори себе кумира!..»). Это тем более необходимо, так как историки типа Гареева особых усилий для достоверного и объективного изложения некоторых из них, «не шибко удачных» (особенно Ржевско-Вяземская, «Марс», лобовой штурм Зееловских высот и др.), не приложили — основной акцент был сделан на «облохмачивание интегралами» мифов о войне идеологического аппарата партии. Поэтому применение слова «втолковывают» практикой дел не подтверждается.
Второе — «...сплотиться для того, чтобы отстоять Великую Победу». Какое-то словоблудие, так как никакого «сплочения» и «отстаивания» не требуется — Победа она и есть Победа. «Посягать» на нее могут только люди с нездоровой психикой. А вот что нужно сделать, так это вздохнуть поглубже, набраться мужества и сказать о ней (Победе) всю правду, назвав и цену, которую заплатили армия и народ для ее достижения.
Третье — «не секрет, какой подъем боевого настроения и уверенности вызывало только само появление на том или ином фронте таких полководцев как Жуков, Рокоссовский, Черняховский и др.». Ну, чудеса! Здесь Гареев, надеясь, видимо, на то, что все мы не владеем необходимой информацией по этому вопросу, начинает, как принято говорить, «валять Ваньку» — в вопросе «о любви солдатской» ставить Жукова (авось не заметят) через запятую в один ряд с Рокоссовским и Черняховским просто смешно, ибо это все равно, что «конь и трепетная лань» в одной упряжке. Ведь эти военачальники совершенно непохожи друг на друга и по стилю ведения боевых действий и, тем более, по отношению к основному труженику войны — солдату. Непревзойденный мастер «лобовых ударов» Жуков — патологически жестокий и неразборчивый в средствах достижения победы военачальник (развивать эту тему нет никакой необходимости из-за ее очевидности). Что касается Рокоссовского и Черняховского, то они, как известно, подобными «достоинствами» не обладали.
Поэтому Жуков и Рокоссовский, как говорят на юге Украины, это «две большие разницы» и ставить их в один ряд можно только в том случае, если поверить модным нынче рассказам личного шофёра Жукова, который уже охрип, доказывая, каким «добрым» был его хозяин. Ну, а погибшие участники жуковских штурмов, узнай они о гареевской оценке «подъема их боевого настроения», наверняка поломали бы всю райскую мебель (если она там у них есть).
Однако правдивую и объективную оценку «появления» Жукова дал писатель-фронтовик В.П.Астафьев. И хотя Гареев, не имея морального права ставить ему оценки, утверждал, что Виктор Петрович «потерял... жизненные и художественные ориентиры», договорившись к тому же, что в его книгах «нет никакой правды о войне» и др., реальный рассказ непосредственного участника тех событий достоверней гареевских вымыслов и никаких сомнений не вызывает: «.. Как солдат я дважды был под командованием Жукова. Говорят, солдаты ничего не знают. Знают. Когда Конев нас вел, медленней передвигались, но становилась нормальней еда, обутки, одежда, награждения какие-то, человеческое маленькое существование. А Жуков сменил Конева — и в грязь, в непогоду, необутые — в наступление, вперед, вперед. Ни с чем не считался»[300].
Что касается последней статьи Гареева «Кто пропустил уроки» (НГ, 01.12.2000), в которой он попытался, в первую очередь, достаточно безосновательно опровергнуть справедливые замечания А.Басова и А.Мерцалова (НВО, №31, 2000) на его (совместно с А.Квашниным) статью «Семь Уроков Великой Отечественной», то о ней можно сказать следующее:
1. Вся вторая половина статьи посвящена критике высказываний о «Семи уроках...» главного редактора газеты «Дуэль» Ю.Мухина (расклад такой: Мухин — за Сталина, но против Жукова, Гареев — за Жукова, но не прочь многие его (Жукова) ошибки и промахи переложить на Сталина).
Комментировать их полемику я не буду (пусть разбираются сами) так как:
а) не являюсь читателем «Дуэли»;
б) о сути спора могу судить только по цитатам Гареева, а он, как известно, в выборе средств «не шибко разборчив», и достоверность его аргументации оставляет желать лучшего;
Однако похоже, что Мухин, не очень четко и достоверно обосновывая свои возражения, в ряде случаев сам себя подставил — «попал под поезд».
2. Вызывают возражения следующие, как всегда «вольные», комментарии Гареева:
(в адрес Басова и Мерцалова) — «... ставят под сомнение вывод Жукова о превосходстве советской военной стратегии и тактики в Великой Отечественной войне». Сомнения оправданы, так как вывод Жукова был бы справедлив только в одном случае — если будет подкреплен реальными итоговыми цифрами потерь войск в войне. Такие данные являются одним из основных показателей достоинства или недостатков военной стратегии и тактики противоборствующих сторон в ходе боевых действий. Но на сегодняшний день достаточно точных данных нет, так как историки только в последние годы получили возможность вплотную заняться этими вопросами и стали медленно (встречая, как мы видим, активное, если не сказать яростное сопротивление Гареева и его сподвижников) «подползать» к итоговым показателям. Что же касается высказывания Жукова (которое Гареев усиленно пытается внедрить в наше сознание), то оно никакой ценности не представляет, ибо (позволю себе напомнить тем, кто об этом забыл) исходил маршал из сталинской итоговой цифры армейских потерь (которая его вполне устраивала) — 7 млн. человек. Нет необходимости доказывать, что эти 7 млн. ничего общего с реальными потерями армии не имеют и по сегодняшним оценкам должны быть увеличены как минимум в 2 раза (кстати, Гареев и себя смело может считать «ниспровергателем», раз посмел увеличить сталинскую цифру почти в 1,3 раза, отстаивая «достоверные» 8,668 млн.).
В связи с этим, утверждение Гареева, что идет «новая волна дискредитации нашей победы», следует отнести к разряду безответственной демагогии.
(о Мерцалове):
• «... ставит под сомнение приведенные нами данные о военных потерях». Сомнения обоснованы (о чем свидетельствуют последние опубликованные материалы), так что комментировать тут нечего;
• «... но разве не стратегия виновата в том, что в плен попали миллионы?» — вопрошают они (Басов и Мерцалов – В.С.)». «Вопрошают» они совершенно справедливо, и вопрос их прост, как мычание. Но Гареев этого понимать не хочет. Голословно утверждая, что все потери учтены в книге «Гриф секретности снят» (выше мы убедились, что это далеко не так), он вдруг начинает отвечать на вопросы, которые ему никто не задавал — «...никакие ошибки в стратегии не могут оправдать (? — B.C.) уничтожение фашистами трех миллионов (и здесь неточно — B.C.) наших военнопленных». Это отработанный гареевский прием с подменой предмета спора: ему — «зеленое», он в ответ — «круглое», или (привычнее) — «ему про Фому, а он — про Ерёму». Итак, очевидную связь стратегии (особенно в начальной период войны) с количеством наших пленных Гареев «обошел стороной», придумав вместо этого претензии о, якобы, попытках «оправдать» и «смягчить немецкие преступления». Но этим никто не занимается (опять передергивание!), тем более, что оценка фашистских зверств произведена окончательно на Нюрнбергском процессе. Остается только сожалеть, что сторонники, скорее всего, гареевских взглядов не дали возможности опубликовать полной стенограммы процесса в нашей стране. А там было много интересного...
(Басову и Мерцалову): — «Конечно, потери были тяжелыми, хотя и не такими (дальше идет типичный гареевский сленг — B.C.), как их изображают злонамеренные люди, и все мы скорбим по этому поводу. Но это же не значит, что надо говорить только о потерях и жертвах и отрицать (?! — B.C.) нашу несомненную победу». Прием «фирменный» (как пиво, которое пили в известной кинокартине Смоктуновский и Ефремов) — «Вы мне о потерях, я Вам — отрицаете нашу победу. Ну как?!». И не понимает Гареев, что потери в войне — это как живой оголенный нерв. Пока народ (а это — родственники миллионов погибших!) не узнает всей правды (какие бы ярлыки не приколачивали на ученых-поисковиков Гареев и его «творческий» коллектив), он не успокоится. Тем более, что все страны-участницы Второй мировой войны, как уже отмечалось, свои потери давным-давно опубликовали с максимально возможной достоверностью. Мы же первые, конечно, приблизительные данные (что видно из многочисленных уточнений по состоянию на сегодняшний день) соизволили опубликовать только спустя, без малого, сорок лет (!) после окончания войны.
