Для столь очевидной недооценки тактико-оперативных возможностей противника (с учетом имевшегося к тому времени опыта ликвидации наших окруженных в «котлах» войск) немецкие военачальники (в том числе и многоопытный Г. Клюге) повода не давали.

2. Количество сил на этих «северных» направлениях возможно и было несколько меньше, но, судя по результатам проведенных боев, вполне достаточное, чтобы исключить возможность прорыва из окружения любой крупной группы наших войск.

Единственный вышедший из окружения довольно крупный отряд (около 670 человек) подполковника И. К. Кириллова (войну окончил в звании «генерал-майор»), проведя неожиданный налет в ночь с 15 на 16 апреля на склад, расположенный в Федотково, укомплектовался полностью стрелковым оружием и (что не менее важно) восстановил силы личного состава за счет захваченного продовольствия. Однако и этот отряд, существенно повысив свою боеспособность, не сумел прорваться именно на северо-запад (в направлении Дрожжино), север (Иванковское) и северо-восток (Прокшино). По рассказам очевидцев, во всех этих районах была практически такая же система обороны, с которой столкнулась при прорыве основная группа войск М. Г. Ефремова — инженерные сооружения (окопы, проволочные заграждения, рогатки, дзоты, пулеметные гнезда), минометы, танки на дорогах и т.д. Отряд вынужден был развернуться и через Шпыревский лес пробиваться, неся потери, в противоположном направлении.

Зимой 1943 года командующий артиллерией 33-й армии генерал-майор артиллерии В. С. Бодров рассказывал своему коллеге командующему бронетанковыми войсками 33-й армии М. П. Сафиру, что вышел он из окружения (будучи полковником, начартом 113-й СД) только потому, что его маленький отряд (60 человек) «то рассыпаясь, то собираясь вновь» и не думал заглубляться «на свою погибель» в немецкие тылы на северо-запад и север, поскольку никто толком не знал, где там могут быть наши войска. Отряд только благодаря своей малочисленности, не преуспев на северо-востоке, сумел просочиться в восточном направлении (район Бочарово).

3. Рекомендуя М. Г. Ефремову безадресно прорываться по тылам противника в условиях отсутствия встречного удара наших войск, авторы не учли физического состояния частей 33-й армии, так как подробно описав мероприятия командарма по тщательной экономии оставшегося продовольствия (по состоянию на 22.2.1942 г.), ничего не сказали в последующем, что к началу апреля все эти запасы кончились, и в войсках начался повальный голод. В таком состоянии (с учетом мизерного количества боеприпасов) войска могли наступать только по самому короткому и единственно логичному 30-километровому пути навстречу двум (!) нашим армиям.

Складывается впечатление, что историкам давно пора перестать обсуждать — в каком бы еще направлении следовало прорываться М. Г. Ефремову (пока не предполагались только западное и юго-западное), так как, строго говоря, не группа М. Г. Ефремова должна была прорываться к своим войскам, а целых две армии — 43-я и 49-я — на узком участке фронта обязаны были прорваться к обессиленным до крайности (а не «утомленным» по циничной оценке Г. К. Жукова) остаткам частей 33-й армии.

Настало время более скрупулезно, невзирая на лица, изучить именно проблему скандального провала операции на вяземском направлении и роль во всей этой истории главных ее участников— командующего Западным фронтом Г.К.Жукова, командующих 43-й и 49-й армиями К.Д. Голубева и И. Г. Захаркина.

В целом, авторы труда «Стратегические решения и Вооруженные Силы» сумели воздать должное героической борьбе войск 33-й армии и ее командарма, о чем красноречиво свидетельствует название раздела -«Подвиг армии М. Г. Ефремова».

Завершая краткий рассказ о трагической и героической судьбе Михаила Григорьевича Ефремова, считаю необходимым напомнить малоизвестный вывод, сделанный офицерами оперативного управления Генерального штаба, который подтверждает и помогает правильно понять все вышесказанное:

 Генерал-лейтенант артиллерии. В Красной Армии с августа 1918 года. Участник Гражданской войны (1918-1920). На фронтах Великой Отечественной войны с 25 июня 1941 года. Будучи начальником артиллерии 113-й СД, в феврале 1942 года вместе с другими частями 33-й армии попал в окружение под Вязьмой в ходе проведенной с грубейшими ошибками командованием Западного фронта Ржевско-Вяземской наступательной операции. В апреле 1942 года при неудачной попытке деблокировать окруженную 33-ю армию силами 43-й и 49-й армий сумел прорваться из Шпырёвского леса с небольшим отрядом (60 человек) на восток (в р-н Бочарово) к основным силам Западного фронта. В должности командующего артиллерией 33-й армии — с 1942 по 1945 год (я ему представлялся в штабе артиллерии 2 марта 1943 года в районе ст. Издешково), 1 февраля 1945 года командующий армией генерал-полковник В. Д. Цветаев представил В. С. Бодрова к званию Героя Советского Союза: «Генерал-лейтенант Бодров правильно и разумно организовал мощное артиллерийское наступление по разрушению и прорыву сильно укрепленной оборонительной полосы противника на плацдарме у г. Казимеж... При развитии наступления и преследовании противника артиллерия неотступно сопровождала передовые части огнем и колесами... При активной поддержке артиллерии и умелом ее использовании генерал-лейтенантом Бодровым соединения армии, преследуя противника, пересекли границу и вступили на территорию Германии...». Решением Военного совета 1-го Белорусского фронта В. С. Бодров был представлен к награждению орденом Кутузова I степени (Утверждено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6.4.1945 года).

Генерал-майор танковых войск. В звании поручика принимал участие в первой мировой войне (командир роты, батальона). Награжден 6 орденами. Все с мечами и бантом. Ранен, дважды контужен, попал под газовую атаку. В Красной Армии с 1918 года. Преподаватель огневого цикла на курсах «Выстрел» (1929-1933) и кафедры «Стрельбы из танка» в Военной академии бронетанковых войск (1933-1939). С 1939 года — заместитель генерал-инспектора бронетанковых войск РККА. С июля 1941 по март 1943 года — командующий бронетанковыми войсками 33-й армии.

В 1943-1944 гг. — заместитель, а с 1944 по 1947 гг. — начальник Управления боевой подготовки танковых войск. В 1947-1954 гг. — заместитель генерал-инспектора бронетанковых войск Главной инспекции Советской Армии. Уволен в отставку в 1954 году.

После нарофоминских боев полковник М. П. Сафир был награжден орденом Красного Знамени. В наградном листе, в частности, говорится:

М. Г. Ефремов после описанных боев рассказывал М. П. Сафиру, что хотел представить его к ордену Ленина, но член военного совета 33-й армии бригадный комиссар М. Д. Шляхтин заявил: «Он беспартийный — только через мой труп». Зная об этой истории, я невольно поинтересовался в архиве — что же надо было сделать в то время под Москвой и кем быть, чтобы получить такой орден? Заглянул в документы, относящиеся к приказу № 449. Ордена Ленина удостоился Евграфов А. А. — заместитель начальника политотдела 10-й воздушно-десантной бригады 43-й армии. В этом же приказе, кроме руководителя боя, орденом Красной Звезды награжден еще один представитель 33-й армии — Родионов Н. О. — ответственный секретарь армейской парткомиссии.