Ответом мне послужило молчание. Видимо, они решили, что выводы я должна сделать сама. И я сделала. Вот только они мне совершенно не понравились.

— Нет, — помотала я головой, — Вы же это не серьезно.

— Послушай, Кук, — сказал Кай, — Мы все здесь, в одном городе, с древним мифом о наших предках. Это явный знак.

— И что говорит этот знак?

— Что Сыны вернутся. Знаю, это звучит как бред, — начала было он, но я его перебила:

— Это не звучит как бред — это и есть бред! Вы сами себя послушайте! — меня уже поколачивало, и я чувствовала, что еще немного — и я просто упаду в бездну истерики, — Вы несете просто несусветную чушь! Это, — я потрясла в воздухе листком бумаги, — Миф! Легенда! В ней все неправда! А по вам троим плачет сумасшедший дом!

Сказав это, я сделала глубокий вздох, успокаиваясь. Нервы то не железные, их беречь надо. Так что — пора заканчивать этот балаган. Пока я не взялась за нож.

— Кофе был за счет заведения. А теперь — будьте добры покинуть мой ресторан.

Резко поднявшись из-за стола, я пулей пронеслась по залу и захлопнула дверь своего кабинета. Меня совершенно не заботило то, какими глазами меня провожали сотрудники. Еще бы — их бессердечный босс в кой-то веки показал эмоции! Это стоит отметить.

Упав в свое кресло, я закрыла глаза и попыталась унять крупную дрожь, сотрясающую всё ее тело. Не знаю, почему эта история так на меня подействовала. Очевидно же, что это — чушь собачья, и мне стоит просто выкинуть этот вечер из головы.

Но почему тогда мне так хреново? Почему меня будто ломает изнутри?

В дверь постучали.

— Не сейчас, Хелена! — я злобно рявкнула.

Услышав звук открываемой двери, я открыла глаза, готовясь произнести гневную тираду, но осеклась — на пороге стоял Кай. Стоял и крутил в руках картонный прямоугольник.

*****

Кай.

Как только Давина, подобно разъяренной фурии, пронеслась через весь зал и закрылась — по всей видимости, в своем кабинете — я поднялся на ноги.

— Ты куда? — док попытался схватить меня за руку, но я только отмахнулся.

— Дайте мне пять минут, — кинул я товарищам, а сам направился вслед за Кук.

Меня попыталась остановить какая-то девушка, но я только кинул один короткий взгляд в ее сторону — и она осталась сидеть на барном стуле. Вот так. нечего нам мешать.

Короткий стук — дань вежливости — и рык в ответ. Хм, я предвидел именно такую реакцию. Однако я — не Хелена, поэтому с чистой совестью я открыл дверь и вошел в небольшой кабинет.

Давина сидела в широком кожаном кресле с таким видом, будто у нее разыгралась мигрень. Однако, когда она открыла свои серые глаза и посмотрела на меня, я понял — буря еще впереди. И голова болеть будет у меня, а не у этой разбойницы.

— Что тебе нужно? — грубо спросила девушка.

— Не помню, чтобы мы переходили на «ты», — вернул я Давине ее же реплику.

Пропустив мою колкость мимо ушей, Кук ледяным тоном произнесла:

— Мне повторить мой вопрос?

— Я просто подумал…

— Неужели?! — насмешливым тоном сказала Давина, — что это вдруг с тобой случилось?

Я глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. «Нельзя сейчас срываться», — я повторял это мысленно, как мантру, надеясь, что это успокоит кипящую кровь и поможет унять моё раздражение.

Да, эта чертовка умела одним словом или действием выбить опору из-под ног.

— В общем, Кук, если вдруг захочешь поговорить — не обязательно о наших предках — вот моя визитка, — с этими словами я положил картонку, которую уже какое-то время бездумно мял пальцами, на стол.

Даже не взглянув на нее, Давина сказала, скрестив руки на груди:

— Она мне не понадобится. Я с психами не общаюсь.

Я только усмехнулся:

— Зря. Психи — весьма ценный товар. И редкий.

Сказав это, я развернулся и открыл дверь кабинета. Но, видимо, Давина не любила, когда последнее слово остается не за ней. Либо она просто желала уколоть меня — такой вариант тоже имел место быть. Уже почти покинув ее обитель, я услышал вопрос, который заставил меня замереть:

— Ты считаешь себя товаром?

Ох, Давина, ты ходишь по опасному краю. Потому что эта простая фраза заставила меня скрипнуть зубами от злости, а руки — сжаться в кулаки. Если бы на ее месте был кто другой — я бы, без раздумий, полез в драку. Для меня это был привычный способ решить проблемы, а когда-то давно — даже единственный.

Но Кук была девушкой. А я уже давно перестал быть варваром. Черт, как иногда я об этом жалею.

Поэтому, я ограничился лишь тем, что бросил на нее еще один короткий взгляд, тонкую улыбку и слова:

— Ключевые слова — ценный и редкий, Кук, — после чего я аккуратно закрыл за собой дверь.

*****

Адриан.

Когда Фергюссон, наконец, вышел из ресторана, я едва удержался от того, чтобы подбежать к нему и хорошенько встряхнуть, схватившись за воротник его дорогого пальто. Выпендрежник! Эта его любовь к щегольским нарядам с иголочки безумно раздражала меня. Хотя бы потому, что я знал — это всё напускное. И настоящий он — другой.

Но негативные эмоции я питал одинаковые — к обеим сторонам его личности.

— Ну, что будем делать? — спросил я, как только Кай приблизился.

— Ждать, — ответил тот, не глядя ни на кого из нас.

Вдруг, вспомнив что-то, он повернулся к Авелин:

— Почему ты не сказала ей все, как есть? Зачем солгала?

Наша подруга вздохнула, прежде чем ответить:

— Кай, она итак нам не поверила. Если бы я выложила ей всё, она бы уже набирала номер психушки.

— Когда она узнает — будет еще хуже, — мрачно предостерег Фергюссон.

— Если узнает, — так же мрачно ответила Авелин, — Не удивлюсь, если она больше никогда с нами не заговорит.

И я был с ней солидарен. Не представляю, как бы сам отреагировал в подобной ситуации — я был хирургом, а не психологом. Но даже мне было понятно — мы потрясли Давину, и она закрылась от нас. Эх, не так мы действовали. Нельзя здесь так резко бить, нужно было готовить ее, медленно, постепенно. Но нет — мы повелись на поводу у Кая, который был уверен, что Давина сразу поверит и кинется в наши объятия.

Обломались мы. И это еще мягко сказано. Но Фергюссон наших мыслей явно не разделял:

— заговорит. Я знаю её.

— Прости, друг, — хлопнул я его по плечу, — Она уже не та женщина, которую мы знали.

Кай стряхнул мою руку. Этого стоило ожидать — он терпеть не мог прикосновения. Дурацкая фобия, оставшаяся еще с тех времен, когда он вздрагивал от любого постороннего шума. Тогда он напоминал мне побитого волчонка — маленький, загнанный в угол зверь, который скалился и рычал на всех, кто подходил слишком близко.

Сейчас же Кай стал волком — опасным, тем, который мог заморозить любого одним лишь только взглядом. И схорони Один того, кто услышит его рык или вой.

В такие моменты я радовался, что мы — на одной стороне. Ну, кроме тех моментов, когда мы расходились во мнениях. Таких, как сейчас.

— Убеждай себя в этом почаще, док. А я верю в нее. Я видел огонь в ее глазах. Тот же, что и тогда. Это она. Моя Лета.

«Моя». Это слово неприятно резануло мой слух. Он был так уверен в этом. А я…я еще повоюю.

Глава 6. "Тайны из семейного склепа"

Давина.

В последнее утро с пробуждением у меня были явные проблемы. Это я осознала очень четко, когда утром в воскресенье проснулась с квадратной головой. Ощущение было такое, как будто меня переехал грузовик, причем раза эдак три.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было, если учесть, что вчера с работы я уехала, прихватив из бара бутылочку черного рома. Теперь эта самая бутылочка — на две трети пустая — стояла у подножия кровати.