Имя этого отшельника — Треврицент. В версии Кретьена де Труа он излагает Персевалю общеизвестные истины, в то время как Вольфрам фон Эшенбах коренным образом меняет его речь, добавляя в нее невероятно длинные экскурсы с указаниями, порой противоречащими друг другу. Выполняя функции наставника, Треврицент вводит героя в курс дела, объясняет причины того или иного явления — и при этом искажает некоторые факты (проще говоря, лжет, в чем сам же и признается).

В начале своего рассказа Треврицент развивает тему, которая была использована в цистерцианской версии Грааля: о том, как на смену десятому легиону ангелов (Люциферу и восставшим ангелам) пришла человеческая раса, а место Люцифера занял, соответственно, Адам. В речи Треврицента можно усмотреть завуалированную отсылку к Свету: «Мысль способна отвратить человеческий взгляд от солнца; несмотря на то что ее нельзя запереть ни на один замок, мысль спрятана и потому недоступна человеческим созданиям; мысль — это тот мрак, непроницаемый для солнечного света. Но божество способно осветить все; его сияние проходит сквозь стены, выстроенные на его пути мраком…» Как нам кажется, о том же гласит и доктрина катаров: отведав плодов древа познания, человеческое существо попало в тенета своей мысли и отныне ждет, чтобы его пробудил луч божественного света. Возможно также, что этим божественным светом является Грааль.

Треврицент открывает Парцифалю, что такое Грааль, однако в большей степени он описывает воздействие, производимое этим священным предметом на тех, кто его охраняет. По всей видимости, хранителями оказываются тамплиеры, «которые часто отправляются верхом на поиски приключений в дальних краях. Каков бы ни был исход их битвы, победа или поражение, они принимают его со спокойным сердцем, во искупление своих грехов». Однако — почему тамплиеры? От немецкого автора было бы естественно ожидать, что он сделает хранителем Грааля какой-нибудь немецкий орден, например Тевтонский. Надо полагать, что в эпоху Вольфрама фон Эшенбаха, почти за век до уничтожения тамплиеров, «бедные рыцари Христовы» уже приобрели репутацию не только прекрасных воинов, но и хранителей какой-то таинственной традиции. Именно тогда Вольфрам принялся за описание Грааля (чего не сделал Кретьен де Труа):

Подобное описание наталкивает на мысль о Пирах Бессмертия, упоминаемых в различных мифологиях: можно вспомнить, в частности, «Гостеприимство Достопочтенной Головы Брана», описанное в уэльском «Мабиногионе», или рассказ о пире, на который попадает Передур (в последнем случае место Грааля в кортеже занимает отрубленная голова на блюде)[60]. Но в образе «Камня-Грааля» присутствует бесспорный алхимический оттенок: это Философский камень, обретенный благодаря как духовному, так и материальному поиску: путем множества операций первичная грубая материя становится чистой, очищенной субстанцией, обладающей силой. Философский камень открывает путь к совершенному знанию великих секретов мира, может являться «универсальным врачевателем» и дает квазибессмертие.

Однако аудиторией Вольфрама фон Эшенбаха было христианское общество… Вероятно, это сказалось на творческом замысле писателя: опасаясь того, как подобное общество воспримет столь еретические (если не сказать языческие) идеи, Вольфрам придал повествованию христианский колорит:

Иными словами, хранители Грааля находятся в привилегированном положении, которому можно лишь позавидовать: кто бы не пожелал стать членом такого элитарного общества?

Однако условия «приема в члены общества» оговорены:

Итак, братство хранителей Грааля действительно представляет собой закрытое общество: его рыцари выбраны таинственным магическим способом. Они избранные. Их ни в коей мере нельзя считать кандидатами на должность хранителя — те, кто придерживаются такого мнения, не принимают в расчет критерий их отбора, указанный Вольфрамом фон Эшенбахом. Однако слова, прозвучавшие из уст Треврицента, способствовали тому, что Грааль превратился в «базовый камень» тайного общества, охраняемого посвященными; в него не вступают добровольно — в его ряды призывают. Образ тамплиеров, охраняющих Грааль, стал еще более ярким в произведении Рихарда Вагнера, воплотившего в своем «Парсифале» идеи Вольфрама, в силу чего «Парсифаль» приобрел двойственный оттенок. Пожалуй, этим можно объяснить столь большую популярность этого сочинения Вагнера в нацистских кругах. Действительно, братство хранителей Грааля можно считать идеальной моделью эзотерического общества: достаточно вспомнить общество «Туле» и его «филиалы» в Германии и других местах. Разве в знаменитой «Балладе о короле Туле» нет упоминания о некой золотой чаше, которой владел правитель? Образ Грааля долгое время был связан с идеей крови, поскольку, согласно некоторым версиям легенды, в священной Чаше хранилась Кровь Христова. В версии Вольфрама фон Эшенбаха, в которой на месте чаши оказывается камень, кровь, казалось бы, должна отсутствовать. Однако этот мотив никуда не исчез: хранители Грааля относятся к отдельной, ограниченной потомственной линии, это своеобразное «кровное братство», однако кровь, связывающая этих побратимов, «чиста», не замутнена чужеродными расовыми примесями. От такого понимания «ордена Грааля» всего лишь один шаг до теорий гитлеровского СС… В то же время рассмотрение хранителей Грааля в таком ключе оправдывает интерес, проявляемый нацистами — и Отто Раном одним из первых — к легендам, согласно которым Грааль находился в Монсегюре, в стране катаров, то есть у «чистых».