О л я. Вроде теперь Виктор и взрослый. И семья у него. А он мне все как маленький. Прижмется, бывало, вечером: «Тетя Оля, а вы меня никому не отдадите?» Он меня сначала тетей Олей звал. А уж потом — мамой…
Д а ш а. Да… да…
О л я. Ну что ты разнюнилась? Дашенька? Чего это мы сегодня с тобой все сидим и плачем?
Д а ш а. Перед смертью, наверно… Вот тебе на!
О л я. А… это никогда не уйдет… Так уж получилось… Кто же виноват. Хорошо еще, что я у Витеньки была… Он мне, может, роднее Мишки.
Д а ш а. Это уж не говори. Для тебя на Мишке свет клином сошелся.
О л я. Это теперь. Когда Виктор вырос. Раньше-то, когда вас забрали… Я и Мишку завела, чтобы на старости лет одной не оставаться. Кто же тогда знал… Думаю, вы вернетесь, а мы с Арсением Васильевичем уж совсем старыми будем. Детей будет поздно заводить… Так что Мишка должен тридцать седьмой год благодарить, что на свет появился…
Д а ш а. Все в жизни непросто. Одну траву сжигают, другая еще богаче вырастает.
О л я (напряглась). Не звонят? (Бросилась к двери.)
Даша тоже встала.
Никого нет. (Вернулась на кухню.) Ушел все-таки…
Д а ш а. Да не нервничай ты так за Мишу…
О л я (помолчала). у него всегда все непонятно. Может завтра вернуться. А может на месяц пропасть.
Д а ш а. Не волнуйся. Куда он денется?..
О л я. Опять, наверно, к своей Алке поехал. У нее, наверно, там вертеп какой-то…
Д а ш а. Жениться не собирается?
О л я. Так я ему и позволила. На три года старше его… Сын в школе.
Д а ш а. А чем плохо — сын? Может, своих не будет…
О л я. Почему это своих не будет?
Д а ш а. Все может быть…
О л я. У него уже есть, кажется. Как-то ночью проговорился. А от кого, сказать не хочет.
Д а ш а. Дала б ты ему волю. Ведь такая любовь — это тоже в тягость.
О л я. Он этого, во всяком случае, не говорит.
Д а ш а. Не говорит, так думает. Je le sais bien[14].
О л я. Ты-то откуда знаешь?
Даша молчит.
А как же я…
Д а ш а. Я вон всю жизнь, можно сказать, одна живу. И ничего.
О л я. И кошка живет, и собака живет.
Д а ш а. Ну, спасибо.
О л я. Да я же просто так сказала.
Д а ш а. Спасибо, что с кошкой, с собакой сравнила.
О л я. Вечно ты из любой глупости сцену устраиваешь!
Д а ш а. Думаешь, я не знаю, почему ты Виктора так любишь?
О л я (чуть смутилась). Привыкла и люблю.
Д а ш а. Ладно, не будем. Только я всегда это знала!
О л я. Что ты знала?
Д а ш а. Просто смешно вспоминать… на старости лет. Но я Виктору когда-нибудь все равно скажу.
О л я. Только посмей!
Д а ш а. А ты что, меня не знаешь?
О л я. Знаю… Очень даже хорошо знаю!
Д а ш а. А если знаешь, тогда должна понять, что я всегда… Запомни, всегда своего добьюсь! И звонка Виктора сегодня дождусь. И все ему скажу! Mais oui, mais oui, mais oui…[15]
О л я (после паузы). Чего тебе не хватает! У тебя прекрасная комната! Со всеми удобствами! Тихие соседи! Свой угол! Да я бы сама готова была с тобой поменяться!
Д а ш а. Только что-то не меняешься?
О л я. Чтобы на старости лет покоя хоть немного! Чтобы никто от меня ничего не хотел!
Д а ш а. Это не от тебя, а ты от всех все требуешь!
О л я. Я требую?
Д а ш а. Ты! Ты! Чтобы все под твою дудку плясали. Виктор сразу, как женился, из дома сбежал…
О л я. Я сама была против…
Д а ш а. Сыну своему жизнь переела. До тридцати пяти лет из-за тебя не женится!
О л я. Я ему мешаю?
Д а ш а. Он порядочный человек. Знает, что ты же ни с кем не уживешься.
О л я. Да я с четырнадцатью соседями уживалась.
Д а ш а. То с чужими, а дома ты всех родных по своему ранжиру расставляешь…
О л я (беспомощно). А Арсений Васильевич?..
Д а ш а. А что Арсений Васильевич? Он глубокий старик был. Знал, что без тебя ни шагу не сможет сделать…
О л я (подняла голос). Ну, хватит! Я тебе сына спасла!
Д а ш а. Знаю. Сто лет это слышу. Только ты не моего сына спасла, а своего…
О л я. Замолчи! Я убью тебя!
Д а ш а. Я все равно Виктору…
О л я. Уйди… Уйди! От греха подальше…
Д а ш а. Пусть Виктор знает…
О л я. Зверь! Зверь ты лесной…
Д а ш а. Почему же любили меня всегда мужчины? Меня! Не тебя…
О л я. Кто? Кто тебя любил?..
Д а ш а. И Агнивцев! И Улзыкуев… И Валерий Янович!
О л я. Валерий Янович? Не вспоминай лучше про него…
Д а ш а. Нет, вспомню. Я его жена была. Жена!
О л я. Уж я-то знаю, какая ты ему была жена! Вспомнить стыдно. Обеда, наверно, за все время ни разу не сварила. Это он просто такой святой человек был…
Д а ш а. Он прощал мне все. Все! Потому что любил меня…
О л я. Не знаю, как он тебя в смертный час свой — простил или не простил! Не такой уж он был святой, чтобы не понимать, кто его на тот свет отправил…
Д а ш а. Вот именно — не знаешь! И не говори! А Виктор весь в него! Заметила?
О л я. Я-то заметила! Когда горшки за ним выносила. Когда из болезни вытаскивала.
Д а ш а. И все равно он мой сын. Мой! Уж как ты его ни настраивала против родной матери, он все равно меня мамой зовет. И жалеет меня.
О л я. Я его, оказывается, настраивала. Против родной матери! Да как у тебя язык повернулся. После всего, что я для тебя сделала!
Д а ш а. Ты всю жизнь меня гнала из дома. Всю жизнь мне простить не могла…
О л я. И не прощу. Все беды. Все горе, что на нас свалилось, от тебя было… Если бы не ты, я бы другую жизнь прожила…
Д а ш а. Не прожила бы… (Кричит.) Не прожила!
О л я. Зачем ты явилась? Чтобы мучить меня?
Д а ш а. Я не могу больше жить одна! Я старая… Мне нужна забота! Мне родные лица нужны…
О л я. Опять мне на шею? Да?
Д а ш а. Я в Москву хочу! В Москву! Арбат новый хочу посмотреть! В Большой театр хочу! В Третьяковку! С сыном! С внуками… Бабушкой хочу быть…
О л я. Ну и будь. Только сыну жизнь не порти. Он мне прямо сказал: «Если ты против, я в Москву не поеду». Мне, говорит, нужно знать, что ты отпускаешь меня со спокойной душой…
Д а ш а. А знаешь что… Поедем вместе!
О л я. Что?
Д а ш а (двинулась к ней). Оленька, милая, хорошая моя… Поедем, а? Ему квартиру еще больше дадут И заживем мы все… как раньше… Как при папе. Будем лампу зажигать… в гостиной… Играть в четыре руки Бетховена.
О л я. Ты рехнулась, что ли?
Д а ш а. А почему… Pourquoi?
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Та же кухня. О л я и Д а ш а. Прошла минута, может быть, секунда, отданная на размышление.
Д а ш а (машинально). Pourquoi?
О л я (не сразу). Во-первых, меня никто не звал. Не говоря уж о тебе…
Д а ш а. Виктор тебя послушает…
О л я (жестко). А во-вторых, у него свой дом. Своя хозяйка. А я на вторых ролях чувствовать себя не привыкла.
Д а ш а. Знаю! Знаю я тебя! Ты и Мишку не хочешь отпустить от себя, и Виктора!
О л я. Да, не хочу! Они — мои!
Д а ш а (долго смотрит на сестру). Ну что мы делаем? Кому мы нужны — две старухи? Хорошо еще, что сами себя обслуживаем…
О л я (тихо). Пока… Пока еще себя обслуживаем.
Д а ш а. Вот именно. (Не сразу.) Не волнуйся, может, Виктора еще и не утвердят в Москве.
О л я. Утвердят! Таких, как Виктор, днем с огнем поискать надо. А уж сейчас, когда каждый день новые проекты, постановления. А для него же, кроме работы, ничего не существует. Ты посмотри, как он одет. В чем ходит. А ведь и за границей жил, и зарплата…
