М а к с и м. С добавлениями, с добавлениями…
М а р и н а. А закусить нечем?
М а к с и м. Сыр. Ну как, семилетка за плечами?
М а р и н а. И техникум. (Гордо, но с опаской.) В библиотечный поступаю. Вечерний.
М а к с и м. Как пишется «винегрет»?
М а р и н а. Ну вот еще. Я тогда лучше пойду.
М а к с и м. Идите. Иди, иди…
М а р и н а. У тебя рубля нет? Я хотела у Аркадия взять, на электричку. Ладно, так доеду…
М а к с и м (несколько обескураженный). Пожалуйста, пожалуйста… Только я…
М а р и н а. Ты не думай. Это мать у меня сегодня все деньги выгребла. Отец на пятнадцать суток попал, вот и… А у нас еще трое ребят кроме меня…
М а к с и м. Ну, садись, садись, ломовая лошадь.
М а р и н а. Это ты насчет роста, что ли?.. Ну я уж не такая страшила. Правда, туфельки на высоком не покупаю.
М а к с и м. А хочешь, я тебе куплю? За сорок рублей.
М а р и н а. Это английские, что ли? Их не достанешь. Ты мне лучше так дай… рублей двадцать.
М а к с и м. Зачем? Хотя дам… (Лезет в карман.)
М а р и н а. Нет, я так, пошутила.
М а к с и м. А чего не смеешься?
М а р и н а. Что?
М а к с и м. Чего не смеешься, говорю, если пошутила?
М а р и н а. Ну-ка встань… А ты выше меня… Ненамного, конечно, но выше.
М а к с и м. Подходящая пара. А ты вообще ничего. Все на месте.
М а р и н а. Скажи, вот у Маяковского есть такой стих: «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?..» Это что значит?
М а к с и м. А сама не понимаешь?
М а р и н а. Нет. Ничего, я поумнею. Мне двадцать лет всего.
М а к с и м. Вряд ли.
М а р и н а. Честно?
М а к с и м. Нет, не об этом. Вряд ли, говорю, поумнеешь.
М а р и н а (серьезно). Почему? Я книг много читаю. В библиотеке беру.
М а к с и м (кричит ей, как глухой). А это женщине не нужно. Состаришься быстро. Глаза ослабнут. Будешь как Ольга Форш.
М а р и н а. «Одетые камнем». Читала.
М а к с и м. А Гегеля читала?
М а р и н а. Читала. До конца прочла. Ничего не поняла.
М а к с и м. Тебе замуж надо.
М а р и н а. Надо. Я тоже так думаю. Чтобы быстрее все это прошло…
М а к с и м. Что прошло?
М а р и н а. Ну вот это все… Ухаживания. Я ведь со многими знакомлюсь. А чем, думаю, один хуже другого? Какой-нибудь и возьмет замуж. Только я пьющих не люблю. У меня отец сильно зашибает.
М а к с и м. Ты что, дура, что ли?
М а р и н а (не обидевшись). Почему? Нет вроде… Я просто как-то не привыкла разговаривать. Я раньше все больше по дому была занята. У меня мать больная очень. И ребята все-таки на руках. И постирать, и то, и се… Вот я все дома и крутилась, а с кем там культурно поговоришь. Мать, она за отца зарплату ходила получать, а потом его в тюрьму посадили — он толь с завода вынес. Тут мать и совсем заболела, кормить всех надо. Я и начала тогда в клубе уборщицей подрабатывать. Потом на машинке научилась печатать. А сейчас ничего, все в порядке, отец вернулся, работает, братья мои подросли. Мишке уже пятнадцать почти…
М а к с и м. Хватит, не рассказывай больше… И выпей еще, и я с тобой.
М а р и н а. За ваше здоровье… Максим.
М а к с и м (кривляется). За ваше тоже. (Выпили.) И теперь ты, значит, решила мужа искать?
М а р и н а. Крепкое… Ты мне смотри больше не давай. Я пьянею быстро.
М а к с и м. Ну и чего плохого? Пьяней себе на здоровье. (Неожиданно искренне.) Я тоже это не люблю. Не знаю, чего это я сегодня хлебаю.
М а р и н а. Кресла у вас удобные. Как бы не заснуть. (Смеется.) А то ты меня не добудишься. Я жутко крепко сплю. Меня раньше Мишка, это брат мой, минут пять по голове подушкой бил, чтобы я проснулась.
М а к с и м. А ты меня не боишься?
М а р и н а. Что ты. Ты не беспокойся. А потом ты со мной не справишься. Я же тебя сильнее. Видишь, у меня какие мускулы. Своего Мишку до сих пор одной рукой валю…
М а к с и м. Нет, ты все-таки дура… Но такая… по-своему.
М а р и н а. Ты меня научи танцевать этот вот… твист. Серьезно, а то я в клубе какие-то не те танцы выучила… Падеграс, падекатр, вальс-бостон… А их теперь нигде не танцуют.
М а к с и м. Дай я тебя поцелую.
М а р и н а. Зачем? Нет, пожалуйста, конечно, что мне жалко, что ли… (Потянулась к нему, подставляя щеку.)
Максим вскочил и от какого-то отчаяния с досадой, но не сильно стукнул ладонью по ее голове.
М а к с и м. Вот тебе и падеграс.
М а р и н а. Я тебе серьезно говорю — научи меня этот твист танцевать. (Встала напротив Максима.) Это надо как-то присесть… вот так ноги расставить. А вот как дальше, я не знаю. А может, ты сам не умеешь?
М а к с и м (мрачно). Умею. Вот так. В такт музыки, как будто носком одной ноги растираешь окурок, а руки… да нет, тоже в такт… вот видишь, как будто полотенцем спину трешь… так, так… «твист, твист, твист». (Воодушевляется.)
На сцену выходит А р к а д и й.
А р к а д и й. Вы мне надоели. Я пойду на часок пройдусь. Чтобы к моему приходу были… на «ты». Слышала, Марина?
М а к с и м. А Сенька и… эта?
А р к а д и й. Я их на улице встречу. Все. (Ушел. Вернулся.) Кстати, я завтра уезжаю. Так что учти, Максим, о тебе заботиться здесь будет некому. (Снова ушел и второй раз не вернулся.)
М а р и н а (неуверенно, но озабоченно). Мне что, раздеваться?
М а к с и м. Я тебе рукой махну. Знаешь, как кричат… (Орет, подражая какому-то очень деловому призыву.) «Давай!» И вот тогда разденешься. Или вот — «Майна-вира».
М а р и н а. Пододвинь сюда лицо. Нет, нет, ближе. (Рассматривает его лицо очень подробно.) Ты на зайца похож.
М а к с и м. Жалко. Хотелось бы походить на что-нибудь более крупное.
М а р и н а. А что такое «вечная красота»?
М а к с и м. А хрен его знает. Термин такой.
М а р и н а. А ты серьезно можешь говорить? Или это неприлично?
М а к с и м. Прилично, прилично… Но скучно. А может, просто еще рано. Еще наговорюсь серьезно… Представляешь — муж, жена сидят вечером, пить она ему не разрешает, спать рано… вот и сидят и ненавидят друг друга. А может, и навидят. Откуда я это знаю? Дай бог еще разойдутся. А скорее не разойдутся — чего шило на мыло менять?..
М а р и н а. А чего ты чуть не плачешь? Стесняешься?
М а к с и м. Кого мне стесняться? Тебя, что ли? Я — талантливый… Мне все можно. Я очень талантливый. Иногда сам удивляюсь, откуда у меня в голове что-то берется…
М а р и н а. Вот и плачешь?
М а к с и м (покорно). Вот и плачу.
М а р и н а (тихо). Мне тебя жалко.
М а к с и м. Еще этого не хватало. Ты коров жалей, когда их на бойню гонят. Кожа у них толстая, коричневая и глаза как у Софи Лорен. И мычат они, как быки…
М а р и н а. Ты, может быть…
М а к с и м. Ну что рот открыла? Язык виден.
М а р и н а. Закрыла. А ты никуда не уезжаешь?
М а к с и м. Никуда. Я только сплю много, вот когда меня нет, а в остальное время доступен. Приезжай, живи, вот деньги. У отца еще есть. Много. Могу сам зарабатывать. Место обеспечено, буду доктором наук как минимум. Принесу общественную пользу. Может быть, попаду в учебник, как пример служения науке…
М а р и н а (хихикает, как бы защищаясь). И портрет будет смешной. Как Ампер.
М а к с и м (кричит). Ампер — не смешной! Я говорю серьезно. Слушай меня, дура. Не хвастайся здесь своей коровьей гармонией. Жить на свете отчаянно трудно.
М а р и н а. Я это понимаю. В уме.
М а к с и м. Приезжай, живи, живи здесь… Я действительно говорю.
М а р и н а (тихо). Я, кажется, тебя действительно смогу… полюбить.
М а к с и м. Вот этой вот… как ее… бог рог которой не дает…
