– Ты пришла, – смех, жуткий, такой знакомый, проникает в душу. Айрек! – Ты будешь моей.

Дарящая Свет, защити! Какая жестокая шутка: за Грань отправляют нарушивших законы Межмирья и за Гранью мы ищем себе защитников. Даём им шанс на исправление, на перерождение. Дарящая, умоляю, только не он!

– Ина Айвери, зря ты пришла сюда, – продолжает издеваться мой кошмар. – Ты ведь знала, что я здесь.

Нет, пожалуйста! Нет!

Довольное урчание наполняет окружающее меня пространство. Бесплотные, словно обезвоженные путники, приникшие к роднику. Они пьют мой ужас. Им нравится. Опьянённые властью и моим безволием, наслаждаются щедро накрытым пиршеством. Я чувствую, как лёгкая прохлада касается моего тела, как ветер скользит по коже, будто примериваясь, откуда начать. Я не справилась. Горькая усмешка уже не может коснуться моих губ. Ветер продолжает своё путешествие, стирая чувства, меня…

– Да, – хохочет Айрек, – хорошая девочка, ты будешь с нами. Ты навсегда останешься со мной. Твоя светлая, сочная душа в этой проклятой всеми богами тьме. Я не мог представить лучше! Ты уже чувствуешь её? Ты чувствуешь свою смерть, Ина?

Холод расползается и поглощает все попытки сопротивления. Зачем? Видимо, это судьба. Мне никуда не деться от Айрека. Магистериум? Глупая мечта. Кольцо? Но ребята мне никто, они просто не успели. Лорд Гейд? Предатель или обманут, как и я. Кайрис Тейлин? Я больше не буду ему обузой. Фарейн? Ему уже не придётся прятать свою суть, чтобы случайно меня не убить.

Небывалая лёгкость заставляет меня грустно рассмеяться. В этой тьме я не могу найти в себе поводов для радости, чтобы оттолкнуть протянувшиеся ко мне щупальца бесплотных. Я чувствую свою смерть, Айрек!

Холод сковывает всё вокруг. Вот только нестерпимо горят виски. Невыносимый жар не даёт раствориться в возникшей вдруг тишине. Дыхание огня опаляет. Голова раскалывается от боли. Не надо, пожалуйста. Хватит!

– Сбежать от меня решила? – рычание дракона вонзается в тело, разбивая на осколки сковавший его лёд. – Не отпущу!

Сияние жёлтых глаз разрывает кружащую вокруг тьму. Бесплотные кидаются врассыпную – и лишь одна тонкая чёрная тень остаётся передо мной.

– Позволь? – едва слышный шёпот духа лишает последних сил, и моё сознание растворяется во тьме.

Что может быть хуже выбора хранителя стихии? Только слияние с ним. Любой из саан с содроганием вспоминает это время. Мне вспоминать было нечего.

– Хаан аасши?

Там, за Гранью, есть лишь один язык – мысль, поэтому разные виды понимают друг друга. Души говорят одинаково. Здесь, в мире живых, нам с хранителем потребуется время для слияния – и каждый пройдёт через него сам. Только так мы обретём друг друга.

– Прости, я не понимаю тебя, – отвечаю той, что станет моей тенью.

Здесь в моём подсознании выжженная пустыня. Губы обветрились и высохли, неимоверно болит горло, нет сил двигаться. Сидящая напротив девушка с белоснежной кожей и чёрными, как крыло вайриса, волосами слегка наклоняет голову набок. Изучает меня, так же как и я её.

Стоящее высоко в зените солнце ослепляет раскалённым белым светом, воздух обжигает лёгкие. Отсюда у нас только два выхода: жизнь или смерть. Усталость накатывает на измученное сознание. Сколько мы здесь? Час? День? Год? Сколько я ещё смогу вынести? И жизнь в Хайренхельме среди рода Торану уже не кажется такой уж плохой.

Очередное сражение. Очередной риск. Её чувства должны стать моими чувствами, мои будут принадлежать ей. Каждая из нас должна стать сильнее самой себя. Слияние чувств, слияние жизней, слияние душ. Почему-то она меня выбрала, но если я слишком слаба, то всё, что мне уготовано, – жизнь на задворках сознания. Без права голоса, без права мысли. Лишь безвольное наблюдение за тем, как моё тело и моя жизнь подчиняются кому-то другому. Если и она слаба – пустыня рано или поздно нас уничтожит.

Злость на тех, кто лишил меня прошлого, жжёт не хуже пустынного зноя. Все мысли лишь о том, где добыть хоть каплю воды. Мы с Тенью прошли сотни миль в поисках оазиса. Мы орали друг на друга каждая на своём наречии, мы расходились в стороны, чтобы снова встретиться, мы обнимались после отчаяния вынужденного одиночества. Усталость взяла своё и привела нас сюда.

Песок набился в волосы. Кожа зудит, и ногти оставляют на ней красные расчёсы с обрывками верхних слоёв. Первое время нас смущала наша нагота, но сейчас нам обеим всё равно.

Чёрные глаза незнакомки словно большие плошки на остром вытянутом лице. Шея длинная, плечи узкие, и сама она хрупкая, тонкая. Девушка вскидывает четырёхпалую руку и проводит ею по своему лицу, прикасается к шее.

– Наатэли ма?

Мы обе измождены. Странно, но я не чувствую потребности в еде. Все мысли занимает лишь животворящая влага.

– Я не знаю, где вода, – отзываюсь на её голос.

– Во-да? – она смешно, по-птичьи, склоняет голову набок.

– Да, вода, – опускаю ресницы, чтобы прикрыть воспалённые глаза.

– В те-бе, – шелестит голос рядом.

– Что? – изумлённо вскидываюсь и тут же оседаю обратно на песок. – Ты поняла меня?

Тень смотрит на меня не менее ошарашенно.

– По-ня-ла, – вытягивает слова черноволосая. – Во-да в те-бе. По-зо-ви её.

– Позвать?! – вскричала я, обрадовавшись, что понимаю её. – Но как?

Девушка протягивает ко мне руку и указательным пальцем дотрагивается до переносицы.

– Позови её здесь, у себя в голове.

Я снова смыкаю опухшие веки и пытаюсь думать. Позвать воду? Как это возможно? Я вспоминаю, как сотни дней (или уже лет?) назад лежала в бадье в своей комнате в Магистериуме. Вода ласкала моё тело, обнимала и кутала в своих плавных течениях. Кажется, это было так давно, что даже воспоминания об этом лишь призрак былого.

– Не так! – толкает меня в плечо Тень. – Вспомни имя!

– Имя воды? – открывать глаза всё тяжелее.

– Нет! – она почти кричит. – Моё имя, вспомни его. Позови воду через меня!

Имя Тени. Что из её бормотания на странном тягучем наречии было именем?

Из темноты Грани я вынырнула в этой пустыне. Девушка лежала рядом, свернувшись клубком, обнимая себя за худенькие плечи, и не сводила с меня настороженного взгляда.

– Ваэте инаан? – её шёпот едва слышится через завывающий рядом пустынный ветер.

Я разглядываю её, такую беззащитную и хрупкую. Как она выжила там – среди подобных Айреку? Как попала туда?

– Ина Айвери, – прикасаюсь к своему лбу и слегка наклоняю голову.

– Инавеэри? – вопросительно смотрит на меня незнакомка.

– Ина, – улыбаюсь и снова прикасаюсь ко лбу.

Она морщит свой лоб и сосредоточенно кусает губу.

– Таэши. – Девушка указывает на себя и повторяет мой жест.

– Таэши, – шепчу я, не сводя глаз с сидящей напротив меня Тени. – Твоё имя Таэши.

Черноволосая улыбается и кивает, а я снова закрываю глаза и повторяю про себя её имя. Первая упавшая на нос капля заставляет вздрогнуть и распахнуть глаза. Над пустыней нависла иссиня-чёрная туча. То здесь, то там о песок с шипением ударяются крупные капли и тут же испаряются. Их становится всё больше, и вот уже ливень изо всех сил колотит наши тела, смывая пыль и жар, остужая горящую кожу. Счастливый смех рвётся наружу, я ловлю ртом прозрачную жидкость и улыбаюсь. Таэши вскакивает на ноги и танцует под дождём, радостно размахивая руками. Она заразительно звонко кричит, и я, не выдержав, присоединяюсь к ней. Наши голоса разносятся по округе, вспарывая застывший тяжёлый воздух. Справилась!

Я открываю глаза и встречаюсь с обеспокоенным взглядом Фары Фарот. Она пытливо рассматривает меня и с облегчением улыбается:

– Добро пожаловать домой, Ина!

Тело будто наполнено лёгкостью. Рубиновый подвес в моей руке сияет в глубине, и от этого тепло разрастается в душе.

– Что у тебя с куратором? – заговорщицки шепчет напарница.

Мысли сбиваются в кучу, я судорожно пытаюсь понять, что и когда произошло.