Выражение лица Габби смягчилось, она обняла подругу. Довольно долго девушки стояли, не размыкая объятий. Лилиан вздохнула.

– Габби, как мне быть?

Та отстранилась и отошла к окну.

– Внизу я случайно услышала, как вдовствующая герцогиня разговаривает с моей тётушкой.

Лилиан вздрогнула.

– Она, должно быть, жаждет моей крови.

– Она не слишком-то довольна, можешь мне поверить, – зловеще кивнув головой, ответила Габби. – Но что она может поделать после такой огласки? По всей видимости мы останемся здесь до тех пор, пока Саймон не получит специальную лицензию. На это может уйти несколько дней. После этого мы все вместе поедем в Лондон, и там состоится свадьба. Кажется, все Биллингемы венчались в одной и той же церкви, и леди Биллингем не хочет менять традицию, опасаясь ещё больших пересудов.

Лилиан задрожала и безвольно опустилась в ближайшее кресло.

– Всё, что ты мне поведала – просто замечательно, но я спрашивала не об этом.

Габби печально улыбнулась.

– Я понимаю. Но, если уж вы столь поспешно женитесь, может, не стоит торопиться и рассказывать Саймону правду? Судя по твоим рассказам, ему приходится несладко, а в довершение ещё скандал с твоей помолвкой. В своё время ты сможешь преподнести ему правду в более выгодном свете.

Лилиан задумалась над предложением подруги, которое давало ей небольшую передышку. Она могла бы раскрыть правду чуть позже, возможно даже смогла бы изыскать способ, как сделать это с наименьшими потерями.

– Пожалуй, ты права. Отсрочка в несколько недель ситуацию ведь не ухудшит?

Габби кивнула, однако Лилиан заметила неуверенность в её взгляде, хотя и сама-то уверенности не чувствовала, так что решила проигнорировать это.

– Что ж, мне нужно спуститься вниз. Бедная моя тётушка! Все эти события её совсем доконали, и мне следует успокоить её немного.

Лилиан кивнула, провожая взглядом покидающую спальню подругу. Оставшись одна, девушка обернулась, чтобы посмотреться в зеркало, и горестно вздохнула. Она крайне устала и выглядела совсем изможденной.

– Столько лжи, – прошептала Лилиан. – Тайны, тайны… И мои, и его отца… Может ли брак, построенный на подобном фундаменте, выдержать испытание временем?

Ответа она не знала, но впервые поняла, что если бы дело касалось только её, ей бы очень хотелось, чтобы так оно и было. Лилиан желала этого брака так отчаянно и страстно, что это даже пугало.

Чуть ли не с момента знакомства Лилиан полагала, что вдовствующая герцогиня – особа неприветливая, даже равнодушная. Теперь же, когда и она, и сопровождающие её леди стали особыми гостями её светлости, напряжение, возникшее между нею и матерью Саймона, стало просто невыносимым. Вдовствующая герцогиня отсутствовала как во время ланча, так и в течение всего дня после оглашения о помолвке Лилиан и Саймона, предоставив гостям самим позаботиться о себе. Почтив своим присутствием лишь ужин, она едва ли произнесла в течение всего вечера пару слов и почти не прикоснулась к еде.

В Лилиан ещё жила надежда, что наступающий день, возможно, улучшит настроение её светлости. В конце концов, объявление уже произошло, и рано или поздно ей придется с этим смириться.

Но новое утро принесло лишь незначительные изменения. Лилиан даже предположила, что, быть может, Саймон поговорил со своей матерью. Так что теперь она порой даже заговаривала о чем-нибудь с тётей Габби, но что касалось самой Лилиан… Её светлость вела себя так, будто девушки просто не было в комнате.

За исключением тех минут, когда бросала на неё тяжелый, полный ненависти взгляд.

После этого она переводила взор на дверь. Эти взгляды, куда менее суровые, свидетельствовали о том, что её светлость кого-то ждет… Сестру Саймона, свою единственную дочь, леди Уэстфорд, которая должна была прибыть с минуты на минуту. И как ни странно, создавалось впечатление, что вдовствующая герцогиня испытывала искреннее волнение в ожидании её.

Это по-настоящему удивило Лилиан. В её представлении леди Биллингем была холодной, безразличной женщиной, ожесточённой жизнью настолько, что не могла уже выказывать ни любовь, ни хотя бы дружелюбия по отношению к собственному сыну. Теперь же она оживала всякий раз, когда смотрела на дверь, в которую вскоре должна была войти её дочь.

Неожиданно в дверном проёме появился дворецкий. Не успел он произнести и слова, как герцогиня вскочила со своего места, сжимая руки у груди.

– Леди Уэстфорд, – нараспев произнес дворецкий. Посторонившись, он уступил дорогу очень привлекательной женщине.

Лилиан встала, внимательно наблюдая, как вновь прибывшая подошла к матери и крепко обняла её.

– Матушка! – радостно воскликнула она.

Вдовствующая герцогиня полностью преобразилась. Широко улыбаясь, дрожащими руками она прочувствованно сжала в объятиях собственную дочь.

– Моя драгоценная, – выдохнула она, крепко прижимая к себе своего ребёнка. – Как же я рада, что ты наконец-то приехала!

Увиденное заставило сжаться желудок Лилиан. Девушка отвернулась в сторону, словно была нежелательным свидетелем в момент проявления любви матери и дочери.

Господи, как бы ей хотелось иметь такую же возможность встретиться со своей матерью! Как она сожалела о том, что этому не суждено произойти!

Неожиданно рядом с ней оказался Саймон, словно почувствовал её тоску, её потаённое желание. Лилиан подпрыгнула, когда он, подбадривая, положил ладонь на её поясницу. Стоя рядом они ожидали, когда же разомкнут объятия две женщины, стоявшие перед ними. Девушке казалось, что Саймон с легкостью читает язык её тела. Слава богу, он не умел читать мысли, и не был осведомлен о сильной ненависти, которую она питала к его отцу в данный момент.

Лилиан заставила себя улыбнуться ему.

– Не волнуйся, – прошептал Саймон, пока его сестра освобождалась из объятий матери, чтобы повернуться к ним. – Она настолько же добра, насколько и красива.

Отбросив мрачные мысли прочь, Лилиан пристально посмотрела на молодую леди, которая подходила к ним. Если, по словам Саймон Наоми и была самым привлекательным и милым существом в мире, то теперь Лилиан в этом убедилась сама, потому что женщины красивее её просто не видела.

Хотя леди Уэстфорд была шестью годами старше брата и уже имела двоих детей, её легко можно было принять за дебютантку. Копна её каштановых волос блестела, отрицая даже намек на проседь. Тёплые карие глаза, скорее напоминающие глаза матери, нежели выразительные зеленовато-нефритовые глаза брата, сверкали. В них светилось сочетание юмора и острого ума. А её кожа…Лилиан знала некоторых леди их окружения, которые вполне могли бы убить за подобное совершенство без изъяна.

Леди Уэстфорд выглядела как настоящая леди, вот почему, помимо своей воли, Лилиан почувствовала напряжение, лишь только та подошла к ним. Возненавидит ли её Наоми подобно своей матери? Осудит ли Лилиан за то, что сумела «захомутать» её брата, которому совсем не пара?

Впрочем, казалось, её минуют обе напасти. Внимательно взглянув на пару перед ней, Наоми бросилась к брату и так крепко обняла его, что Лилиан не сдержала улыбки. Как замечательно, что хоть кто-то в семье Биллингем не относится к Саймону, как к прокажённому!

– О, мой дорогой! – воскликнула Наоми.

Отступив, она внимательно взглянула на брата:

– Ты выглядишь просто замечательно. Таким счастливым я тебя ещё не видела!

Когда же она повернулась к Лилиан, та подала ей дрожащую руку. Не обратив на это внимания, Наоми крепко обняла девушку, так же тепло и сердечно, как и своего брата. Лилиан потрясённо замерла, но, мгновением спустя, обняла свою будущую сестру в ответ.

– Полагаю, что счастье моего брата – ваша заслуга. В дороге я получила сообщение от матушки, что вы собираетесь пожениться. Вы так подходите друг другу! Я очень рада за вас.

Хотя у Лилиан и возникло сомнение в том, что герцогиня-мать именно так и описала их помолвку в своём письме, в глазах Наоми не было ни малейшего намека на осуждение или насмешку, пока она стояла рядом с ними, переводя взгляд с одного на другого. И ещё, леди Уэстфорд оказалась похожа на Саймона тем, что не принимала сразу же сторону своей матери, а была готова предоставить Лилиан шанс проявить себя.