Саймон почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Хотя Рис ему очень нравился и был, пожалуй, намного ближе, чем кто-либо из друзей, но иногда Саймон просто не мог вынести напыщенность Уэверли.

Его друг всегда был одержим идеей о родословной. Когда они учились в Итоне, Рис основал "Герцогский клуб”, в который входили исключительно молодые люди из герцогских семей или те, кто имел шанс унаследовать столь высокий титул. И с того момента, когда отец Риса скончался, и он стал герцогом Уэверли, его высокомерие только возросло.

Но Саймон оставался его другом лишь по одной важной причине. Однажды оказавшись в числе друзей Уэверли, человек мог рассчитывать на такую долю преданности от Риса, какую Саймон редко встречал в жизни. Несколько лет назад Риса чуть было не убили, когда он встал на сторону Саймона во время одной пьяной драки. Его друг готов был получить пулю за него, если бы возникла необходимость. Такая преданность была большой редкостью в их кругу, где дружба часто отбрасывалась в сторону из-за личной выгоды. Поэтому Саймон научился не обращать внимания на наименее привлекательные черты характера Риса.

– Так что там с её матерью, Уэверли? – поднажал он.

Рис подался вперед.

– Ходили слухи, что она…, – его голос стал еще ниже, – покончила с собой.

Саймон вздрогнул и отшатнулся от друга, но не из-за причин, о которых подумал Рис. Вместо того, чтобы погасить интерес Саймона к Лилиан Мэйхью, эти сведения только укрепили его влечение к молодой женщине. В конце концов, он сам совсем недавно потерял отца, которым всю жизнь восхищался и которого обожал. Он едва мог представить, что чувствовала Лилиан, потеряв обоих родителей, и, возможно, одного из них – из-за самоубийства.

Саймон вдруг понял, что снова высматривает девушку в другом окне, стараясь, чтобы неодобрительный взгляд Риса не подметил этого. Теперь она смеялась, и ее улыбка была такой широкой и искренней, что его губы дернулись от желания присоединиться к ее веселью.

Почему бы и нет?

Ему было тридцать два, и это не первый сезон, во время которого он присматривался к молодым леди вокруг, пытаясь выбрать подходящую невесту. В течение всех этих лет, с тех пор как Саймон стал достаточно взрослым, чтобы смотреть на девушек с серьезными намерениями, лишь немногие из них зажгли в нем интерес. А те, кто все же преуспел в этом, разочаровали его после более близкого знакомства.

Именно поэтому, несмотря на предупреждения Риса о нехватке веса в обществе, денег, и бог знает чего еще, Саймон намеревался лучше узнать мисс Мэйхью. В конце концов, если она дружна с семьей графа Уотсенвейла, значит, у нее были кое-какие связи. И ведь многие мужчины благодаря браку поднимали статус леди из нетитулованной семьи.

После смерти отца на Саймона оказывали гораздо больше давления, чем прежде, напоминая, что он должен найти женщину, которая станет его герцогиней. Он должен был обеспечить семью наследником, чтобы все могли спокойно вздохнуть, включая его ближайшего кузена, викария, который неоднократно говорил ему, как мало у него желания становиться герцогом по воле случая.

– Ты полон решимости добиться своего, не так ли? – резко спросил Рис, его едкий тон прервал мысли Саймона.

Он с улыбкой поглядел на своего друга.

– Несомненно. В её взгляде что-то было, Рис. Решительность, которую я редко встречал в леди. Это заинтересовало меня, и я хотел бы узнать, есть ли в ней нечто большее. Вероятно, я ошибаюсь, и в ней нет ничего особенного. И на этом все и закончится.

Слова Саймона, казалось, несколько успокоили его друга, но Рис все еще выглядел обеспокоенным, когда в последний раз окинул взглядом женщину на лужайке.

– Просто будь осторожен, Биллингем – сказал Рис, возвращаясь к своему креслу и забытому чаю. – Женщина, которая выходит за пределы своего круга, обычно что-то ищет. Ты – мой самый близкий друг, и я не хочу, чтобы тебя заманили в ловушку.

Лилиан аккуратно свернула сорочку и положила её в ящик комода, находившегося в большой комнате, которую она делила с Габби. Вытянувшись на кровати, подруга хмуро посмотрела на нее.

– Это могла бы сделать Мэгги.

Лилиан пожала плечами. Она была вынуждена отпустить свою горничную из-за нехватки средств и поэтому пользовалась помощью служанки подруги. Мэгги была весьма услужливой, но на этом загородном приёме горничная была очень занята. Особенно когда обнаружилось, что на любимом платье Габби появилось маленькое пятнышко. Мэгги поспешила вниз к прачкам, чтобы проследить за стиркой.

Лилиан не хотелось добавлять девушке еще работы, даже если бы горничная и не была занята. Кроме того, было довольно унизительно, если не хуже, просить об обслуживании чью-то горничную, потому что не можешь позволить себе собственную. Но она не могла сказать этого Габби. Учитывая пошатнувшееся финансовое положение подруги, было бы просто жестоко с её, Лилиан, стороны позволить Габби даже мельком взглянуть в будущее, которое, возможно, ее ожидало.

– Я волнуюсь и не хочу спать, – объяснила Лилиан, закрывая ящики. Она оставила дорожный сундук на месте, чтобы лакей позже унес его, и подошла к кровати, беспокойно оборвав нить, свисавшую с края покрывала.

– Я вижу, – Габби ладонью подавила зевок. – Мы могли бы попросить немного теплого молока или бренди. Может быть, это настолько успокоило бы тебя, что мы могли бы немного вздремнуть.

Лилиан склонила голову и изучающе посмотрела на подругу.

– Ты и в самом деле выглядишь измученной после долгого путешествия. Мне очень жаль, Габби, что я мешаю тебе отдыхать. Почему бы мне не пойти и не разведать…

– Шпионить, то есть, – перебила Габби, закрывая глаза.

– Разведать, – со смехом настояла Лилиан. – И я приду за тобой через час или около того.

– Спасибо, дорогая,- сказала Габби, принимая более удобное положение. – Полагаю, что короткий дневной сон очень бодрит. И, кстати, не попадай в неприятности.

Лилиан, проигнорировав шутливое напутствие подруги, выскользнула из комнаты и бесшумно прикрыла за собой дверь. Оказавшись в коридоре, она сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, а потом неуверенно осмотрелась вокруг. После стольких месяцев, пытаясь выяснить, как сможет отомстить мужчине, который фактически убил её мать, девушка, наконец, была в его доме.

И это обескураживало. Лилиан понятия не имела с чего начать поиски. По правде говоря, она даже не знала, что должна искать. В конце концов, Роджер Крэторн десятилетиями тщательно создавал свой общественный образ благочестивого и добродетельного, верного и благопристойного человека. И вряд ли он оставил доказательства своих порочных дел на видном месте, чтобы она могла на них наткнуться.

А ещё встреча с его сыном, новым герцогом Биллингемом. Саймон Крэторн крайне удивил её. Лилиан довольно долго вращалась в обществе, чтобы узнать признаки, когда мужчина находил её привлекательной, и, разумеется, она знала себя достаточно хорошо, чтобы почувствовать, что отвечает взаимностью. Во дворе по их приезду все это было вполне очевидно.

Но Лилиан не хотела испытывать влечение к новому герцогу, учитывая отвратительное прошлое, которое связывало их семьи. И уж, конечно, она не хотела, чтобы он находил её привлекательной. Его интерес означал, что Крэторн будет наблюдать за ней. Он мог бы даже начать добиваться её, и это бесспорно разрушило бы планы Лилиан на тихий обыск его дома без риска быть пойманной.

С этого момента она должна быть очень осторожной с ним.

Отогнав эти беспокойные мысли, девушка двинулась по коридору. Сейчас в доме царила тишина, в отличие от недавней суеты, когда гости прибывали шумным потоком. Выпив чаю, почти все женщины удалились в свои покои, чтобы распаковать вещи, подремать… и, вероятно, посплетничать об их красивом хозяине. Мужчины, скорее всего, пили портвейн, или что там обычно делают мужчины, когда оставляют дам, получив несколько столь редких мгновений покоя.