Екатерина II не следовала моде, но и не противопоставляла себя ей. Она последовательно и четко разделяла свои индивидуальные предпочтения в быту и задачи, которые ей как главе государства помогла бы решить одежда. Сама императрица видела себя модельером. Преобразования в одежде, которые задумала и воплотила Екатерина II, не были ни случайностью, ни прихотью. Они являлись частью идеологической программы. Это справедливо как для ее собственных нарядов, одежды, разработанной для внуков, так и для костюмов, предписанных придворным дамам и всем подданным вообще. Разработки Екатерины Великой становились известны в Европе благодаря популярности императрицы и успехам российского оружия.

«В каждой стране есть свой язык, манеры, обычаи – должна быть и своя манера одеваться, более приспособленная к фигуре и поведению тех, для кого она свойственна»[4]. В тот самый период, когда эталонные французские моды захвачены «чужими» восточным и английским стилями, в России рождается национальный русский стиль, объединяющий идею женственности, здоровья и красоты с форменной одеждой. Екатерина II изобрела придворное русское платье. При участии российской императрицы мода на национальный костюм распространилась даже при нескольких европейских дворах. В России же традиции ношения русского платья женщинами императорской семьи и придворными продолжились на много поколений вперед.

Начало и конец царствования Екатерины II являют яркий контраст: в 1763 году Камер-фурьерский церемониальный журнал упоминает всего десять мероприятий, для которых предписан определенный костюм, тогда как в 1795 году число таких дней возрастает до шестидесяти трех. С каждым годом знаменательных дат, требовавших праздничной одежды, в придворном календаре становилось все больше. Во-первых, в семье Павла Петровича и Марии Федоровны рождаются десять детей. Для каждого из них два дня в году праздничные: рождение и тезоименитство. Во-вторых, отмечаются годовщины сражений: праздник победы в Полтавской битве, при Чесме, взятие Очакова. Как правило, по этим случаям служился благодарственный молебен и устраивался бал. В-третьих, особенная одежда стала полагаться придворным на православные праздники. К праздникам, всегда торжественно отмечаемым, – Рождество Христово, Благовещение, Пасха, Троица – постепенно добавляются все двунадесятые: Введение во храм Пресвятой Богородицы, Успение Богородицы, Рождество Богородицы и др. и кроме двунадесятых: Преполовение Пятидесятницы, Святителя Николая Чудотворца, Усекновение главы Иоанна Предтечи, Спас Нерукотворного Образа, Изнесение Честных Древ Животворящего Креста Господня. Праздничный костюм помогал «выразить» идеи государственности и патриотизма наиболее емко, быстро и доступно.

Поездки по России подсказали императрице новые идеи в области костюма. Она регулярно прибывала в Москву, посетила белорусские земли в 1780 году, Крым в 1787 году, Екатерина II также путешествовала за пределы империи – во Фридрихсгам в 1783 году, а в 1781–1782 годах наследник престола Павел Петрович с супругой Марией Федоровной совершили тур по Европе под именем графов Северных.

Императрица поставила эволюцию фасона в зависимость от политических сюжетов: ее право на престол, внутренние реформы, раздел Польши, войны в Турции, противостояние со Швецией, приоритет Англии как экономического партнера России. Особой одеждой отмечались приезды иностранных высоких гостей. Наиболее значимые из этого ряда событий: визит турецкого посла 10 октября – 19 декабря 1775 года, пребывание в столице шведского короля Густава III под именем графа Готландского в 1777 году, визит графа д’Артуа, будущего короля Карла X, в 1793 году, прибытие шведского короля Густава IV Адольфа для обручения с Александрой Павловной в 1796 году (свадьба не состоялась).

История придворного костюма представляет последовательную смену фасонов, но также их параллельное существование. Со временем «значение» любого конкретного фасона могло изменяться. Связь между моделями придворных платьев и их функциями схематично представлена в таблице, ниже.

Дамские платья при дворе Екатерины II

Императрица носила мундир все свое царствование с удивительной регулярностью. «По-моему нет одеяния почетнее и дороже мундира», – писала она в письме Потемкину в 1783 году (Грот 1877: 46). Военная символика костюма и его приуроченность к определенным датам (победам, памятным дням, полковым праздникам) сделали его неотъемлемой частью императорского гардероба. Ношение мундира – дополнительное доказательство Екатериной II своего права на трон, поскольку в нем она отчетливо представала императором как правителем и командующим войск.

В первые годы царствования мундир использовался как досуговая одежда: 15 мая 1766 года императрица, «имея на себе мундир гвардии пехотного полка», поехала на мызу Орлова Гачино; 8 июня 1766 года – «верховою ездою в мундире конной гвардии» посетила приморский дом графа Сиверса; а 30 сентября 1767 года – охотилась, «быв в мундире гвардии конного полка». В перечисленных случаях это был, скорее всего, мужской костюм со штанами. Казанова, находившийся в России весь 1765 год, отмечает, что как-то утром видел императрицу в мужском костюме – костюме для верховой прогулки, уточняет он (Casanova 1993: 410). Если в начале царствования императрица, видимо, надевала по разным случаям мужской мундир, то уже в конце 1760-х годов она окончательно отказалась от него в пользу «длинного мундира». Так она стремилась соблюдать церковные приличия, а кроме того, уклонялась от сравнений ее с Елизаветой Петровной, которая в молодости любила переодеваться в мужской костюм. Термин «мундирное платье» ни разу не встречается в официальных источниках, но восходит к документам личного происхождения. Мы иногда употребляем этот термин как стилистический вариант.

Мундир постоянно усиливал позиции в гардеробе императрицы. С самого начала он обладал глубоким символическим смыслом – в мундире Семеновского полка Екатерина II совершила государственный переворот. Офицеру именно этого полка, А.Ф. Талызину, принадлежал мундир, в котором Екатерина 28 июня 1762 года отправилась в Петергоф во главе верных ей войск (см. конный портрет Екатерины II кисти Виргилиуса Эриксена). Е.Р. Дашкова писала в «Мемуарах»: «Императрица позаимствовала мундир у капитана Талызина, я взяла для себя у поручика Пушкина – оба эти офицера-гвардейца были приблизительно нашего роста» (цит. по: Лотман 2010: 82).

В дни полковых праздников пяти из шести гвардейских полков, а также флота императрица облачалась в особый наряд, который стало принято называть мундирным платьем. Этот костюм изменялся, дополнялся деталями, «вырабатывался» на протяжении не одного десятилетия и назывался «длинным гвардейским мундиром» (ил. 1, 2 во вклейке).

Сфера использования Екатериной II платья, сшитого по образу мундира, не ограничивалась военными смотрами и полковыми праздниками. Она регулярно надевала его по следующим случаям:

Праздник Крещения Господня (Святое Богоявление)

Ношение императрицей мундира в этот день обусловлено сценарием празднования. На Неве устраивали иордань, святой водой из нее окропляли государыню, затем кропили с молитвой знамена; затем следовал парад войск. Например, запись камер-фурьера от 6 января 1771 года фиксирует «окропление гвардии и других полков знамен и штандартов». В 1782 году «от гвардии, артиллерии и других разных полков, от каждого с ротою, принесены были к иордани штандарты и знамена». Таким образом, мундир императрицы подчеркивал ее статус шефа гвардейских полков.