— Боюсь, я больше не смогу быть твоим врачом. После того, что произошло, кое-что изменилось, и это нарушает границы профессиональной этики между нами. Мне жаль, но, если тебе все еще нужна помощь терапевта, я могу посоветовать тебе хорошего специалиста в Шарлоттсвилле, чтобы тебе не пришлось ездить в такую даль. Все же, это очень долгая дорога, а в ближайшее время тебе не стоит так перенапрягаться, — Лектер отвел взгляд, будто смущенно, и Уилл почувствовал, как в груди что-то болезненно сжалось. Он подавил порыв накрыть ладонь мужчины своей, но оставил ее лежать раскрытой на столе, словно выражая определенное намерение. — Но я хотел бы пригласить тебя на ужин в следующую пятницу, если для тебя это будет приемлемым. Я не буду настаивать.
Грэм напряженно замер, плечи внезапно свело судорогой, будто он в одиночку перетаскал всю мебель со второго этажа на первый. Первым же его желанием было согласиться, оно родилось где-то внутри него, за мгновение разросшись до огромного капкана, захватившего его внутренности в плен. Он поежился, склонил голову, разглядывая фигуру сидящего рядом мужчины.
— Я… — омега тяжело вздохнул, с отчаянием и невысказанной тоской. — Мне нужно подумать об этом. Обо всем, что произошло. Это очень внезапно для меня, и я совершенно растерян, доктор Лектер.
— Ганнибал, — мужчина исправил его, всего на несколько секунд касаясь большим пальцем мягкой кожи на ладони, в самом центре, поглаживая до легкой щекотки.
Грэм споткнулся, пока шел к двери, запутался в шнурках, затянув их на такой узел, что придется, скорее всего, разрезать потом, чуть не прищемил молнией куртки подбородок. Одежда хоть и была чистой, но болталась на нем, штаны то и дело норовили съехать неприлично низко. Он поднял сумку, стараясь не думать о том, что там, между конспектами, запрятано его грязное нижнее белье. Альфа еще раз коснулся его руки, намеренно и властно, приподнимая, чтобы оставить поцелуй на пальцах.
— Ты сильно измотался за эти дни, тебе стоит больше есть, чтобы набрать потерянный вес. Да и нормально выспаться тоже не помешает, — Лектер мягко улыбнулся, и у омеги снова сладко заныло в груди от этого заботливого тона и мягкого прикосновения.
— Я подумаю над приглашением, Ганнибал, — он помедлил, прежде чем произнести имя. Оно слетело с языка неожиданно легко и плавно, будто он всю жизнь только его и говорил.
Всю дорогу до Шарлоттсвилля Уилл словно плыл в густом тумане собственных мыслей, не понимая ни собственных чувств, ни намерений мужчины.
Как только он перешагнул порог своей комнаты в общежитии и убрал куртку в шкаф, то в первую очередь написал сообщение Марго. Звонить парень не решился, будто боялся, что подруга накричит на него сразу же, как только соединится, поэтому ограничился письменной просьбой подняться к нему, когда девушка будет свободна. Затем он убрал в мусорное ведро белье, стирать его не было смысла, пропитавшееся за неделю смазкой и потом, оно не подлежало никакому восстановлению. Грэм затолкал его на самое дно мусорного пакета, надеясь, что Джонатану не понадобится перетряхивать содержимое. Он успел поставить чайник и переодеться, когда в дверь настойчиво заколотили. Петли жалобно скрипнули под яростным напором, и парень поспешил впустить гостью. Верджер, всего секунду назад выглядящая как древнеримская фурия, кинулась к нему, заключая в такие крепкие объятия, будто собиралась переломать ему ребра. Она осматривала его несколько минут, даже задрала джемпер, чтобы разглядеть скрытую под тканью кожу, а потом обессиленно рухнула на кровать, закрывая лицо ладонями. Ее плечи затряслись, и Грэм услышал тихий всхлип.
— Боже, Уилл, я думала, с тобой что-то случилось! — она подняла свой взгляд на него, уставший и несчастный, ее глаза покраснели от невыплаканных слез. — Твоей машины не было на стоянке, Джонатан сказал, что ты не появлялся в комнате с самого утра. Я не знала, что мне делать, Уилл! Я позвонила тебе, наверное, миллион раз, прежде чем доктор Лектер взял трубку и все мне объяснил. Ты такой худой, на тебя смотреть больно. Что он делал с тобой? Запер в доме и издевался? Насиловал? Уилл, что произошло, черт тебя дери?!
Марго сжала его ладонь, утыкаясь лбом в живот. Ее все еще трясло, и Грэм смог лишь погладить девушку по волосам, утешая, словно сестру. Он выждал несколько минут, пока бета не начала дышать ровнее и не оторвалась от него, складывая руки на коленях, приводя в порядок мысли. Потом ей обязательно будет стыдно за эту вспышку, но сейчас она считала такую реакцию верной. Уилл сел рядом с ней, продолжая оглаживать длинные волосы. Раньше подругу это всегда успокаивало.
— Он ничего не сделал. Ничего плохого, — Грэм отрешенно посмотрел на брошенную около кровати сумку, будто она могла выдать какие-то секреты. — Это все началось прямо у него на сеансе, он просто помог мне. Думаю, я бы почувствовал какие-то, ну, ты понимаешь.
Уилл дал подруге время подумать. Она, кажется, удовлетворилась его объяснением, прижалась теснее к боку и устроила голову на плече. Грэм чувствовал себя совершенно опустошенным, а за то время, которое прошло с ужина, он снова проголодался. Марго даже, кажется, задремала, успокоенная размеренным дыханием парня, и чуть не свалилась с кровати, когда Уилл дернулся. Его навыки общения с альфами были равны нулю, а в новом статусе омеги тем более уходили в минус. Ему нужно было рассказать девушке все, чтобы она смогла ему объяснить. Сам он ничего не понимал.
— Он больше не может быть моим врачом. Но пригласил на ужин. Я сказал, что подумаю, потому что не могу разобраться, чего он хочет от меня.
Марго с такой силой ударила его в плечо, что Уилл повалился на постель, сдавленно скуля от боли. Она собиралась отлупить его по полной программе, чтобы звездочки перед глазами летали, но в какой-то момент пожалела, приняв во внимание все случившееся с теперь уже омегой.
— Ты идиот, Уилл. Я даже не уверена, что во всей Вирджинии есть кто-то глупее тебя, — Грэм нахмурился и сложил руки на груди, защищаясь. Он просил помощи, а не оскорблений. — Альфа оставляет тебя у себя дома, не притрагивается пальцем, пока у тебя течка, а потом приглашает на ужин. Не знаю, в каком лесу ты рос, но у обычных людей это называется ухаживание. Доктор Лектер ухаживает за тобой, глупая твоя голова, а ты его почти отверг. Боже, какой ты идиот, я даже не могу поверить, что общаюсь с таким идиотом.
Уилл ворчал в ответ, не зная, как теперь выпроводить подругу. Он действительно устал, дорога из Балтимора заняла много времени, но Марго, кажется, и так все поняла. В очередной раз обняла его, попросила позвонить, когда парень готов будет продолжить разговор, и пообещала занести попозже поесть. Время чуть перескочило за восемь вечера, так что она успеет что-нибудь приготовить для него. Как только за девушкой закрылась дверь, Уилл стянул с себя вещи, бросил их на пол и направился в душ. От всей этой болтовни у него снова болела голова, а последние слова Марго только больше запутали.
Грэм падает в экзаменационную сессию словно с высокой скалы в Атлантику. Он захлебывается, не успевая прочитывать за ночь все свои заметки по вопросам, пьет столько крепкого кофе, что сердце колотится без остановок где-то под кадыком, и совершенно забывает обо всех проблемах, что волновали его в прошедшие выходные. Он слишком истощен внезапной первой течкой, чтобы его голова нормально соображала, а редкие воспоминания о приглашении на ужин выбивают из колеи прямо во время написания ответа на последний вопрос в его экзаменационном билете. Ему постоянно хочется есть, так что днем он предпочитает проводить по четыре часа в знакомом кафе, занимая столик в дальней части зала, поближе к уборным, где есть мягкий кожаный диванчик. Уилл сидит там один, разложив вокруг конспекты и лекции, и Наоми, симпатичная официантка-афроамериканка, приносит ему очередную чашку кофе и большую тарелку с горячим супом из говядины. Уилл не помнит, чтобы когда-нибудь ел столько мяса, как в последние дни. Но хорошая еда помогает ему привести мысли в порядок, чтобы не провалиться на последнем экзамене в четверг, он полностью доволен своими результатами за этот семестр, и мистер Кроули обещает замолвить о нем словечко перед Джеком Кроуфордом насчет работы. Грэм чувствует себя удовлетворенным, хотя усталость переполняет его тело, и отмахивается от напоминания Марго о приглашении на ужин. Он шипит, словно рассерженный кот, опасно щурит глаза, прося подругу заткнуться, потому что Беверли стоит рядом с ними, убирая в сумку толстую папку со своими конспектами, и Уилл не хочет выдавать столько подробностей о своей новой жизни. Хотя о том, что он теперь омега, знает, кажется, весь университет. Грэм понимает это в тот момент, когда во вторник, после того, как они вываливаются из пыльной аудитории в прохладный коридор, к нему подходит Лукас, вальяжно и уверенно, как и полагается альфе, делает комплимент его глазам и восхитительному запаху и рассказывает про два билета на концерт в Берджетстауне. Уилл хотел согласиться, когда у него еще выдастся возможность посетить концерт, о котором он мечтает уже три года, но под ребрами стало больно. Лукас положил руку ему на плечо, собственнически притягивая к себе, рассказывая о своих планах, которые, несомненно, теперь включают Уилла, и Грэм отталкивает альфу раньше, чем Марго пробирается к ним сквозь толпу студентов. Лукас наклоняется на секунду, шумно втягивая носом воздух, и делает шаг назад, выставляя вперед руки.
