Он знал, что Ганнибал умел отделять и отделял свой разум от таких образов, что его влечение было также реально, как и его жестокость, что в его психологическом портрете не было ничего, что связывало бы его садизм с сексуальными наклонностями. Но у Уилла теперь не было пути назад. Словно ребёнок, который не может перестать трогать языком больной зуб, он мог лишь продолжать нащупывать это новое нежное и болезненное место внутри него.
Комментарий к Глава 7
* У большинства современных яхт парусное вооружение состоит из двух треугольных парусов: стакселя (переднего) и грота (заднего).
** Выбирать — то же самое, что и тянуть.
*** Завал-тали — снасти, фиксирующие гик в крайнем положении и предотвращающие его самопроизвольный переброс.
**** Гик — горизонтальное рангоутное дерево, одним концом крепящееся к мачте. По нему растягивается грот.
***** Трюмная помпа — специальный насос, который откачивает воду с палубы и выплескивает ее за борт.
========== Глава 8 ==========
Кажется, что этот вечер окутан странной безрассудной страстью. Я хочу отпустить тебя, но твоя печаль сделала меня твоим рабом. Я хочу понять, как удержать тебя. Ты вздымаешься, как волна в моём океане, сияешь над ним, как луна, и омрачаешь небо своим таинственным исчезновением. Прости меня, моя Амфирита*, но ты — всё, что я знаю. Рассвет прорезается, земля суха и ломка. Я знаю, ты устала от яростных штормов. Я люблю тебя, ты — всё, что я знаю. Один взгляд в твои глаза — и я твой раб навеки. Без тебя я — абсолютно ничто. Я снова чувствую, как ты ускользаешь от меня.
Оксана Рас, цитируя строчки из песни Брайана Молко «Without You I’m Nothing» из одноимённого альбома Placebo 1998 года
«Кит» лёг в дрейф и замер.
Они опускались.
Ганнибал пришёл в себя, когда волна резко ударила в борт, пригвоздив его к постели. Сверху послышался металлический лязг, и Ганнибалу показалось, что это может быть гик, слетевший с тросов. Напор воды ослаб, и сквозь гул метеостанции в салоне он услышал топот ног Уилла. Дверь на кокпит с грохотом распахнулась.
— Ганнибал, — бросил он. Это был приказ. Дверь захлопнулась.
Ганнибал включил свет и стал одеваться. Он делал это осторожно, без спешки, обуваясь и надевая перчатки, чтобы быть готовым к любой грязной работе. Глухой шум ветра наверху стих, но яхта совершенно вышла из-под контроля: сначала она кренилась к левому борту, через секунду — уже к правому.
Чрезвычайные ситуации в море не были редкостью, и не важно, насколько осторожен моряк. Это могло быть чем угодно: сбоем в механике, плохой погодой, неправильно завязанным узлом на снастях. Любое из этих обстоятельств могло стать смертельным, если неполадка не была своевременно устранена или кто-то не принял верное решение в критический момент.
Для них было бы слишком просто умереть здесь.
Полностью одетый, Ганнибал положил руку на дверь, готовый подняться наверх к Уиллу и помочь ему. Но он ждал, обводя большим пальцем дверную ручку. Судно раскачивалось под ним.
Он убрал руку и сел обратно на свою кровать. Сквозь рёв волн снаружи он слышал тихое тиканье своих часов. Прошла одна минута, вторая, третья. Он поднял подбородок, словно раздумывая. Он чувствовал запах кофе — Уилл уже давно должен был спуститься за своей чашкой. Чем он занимался сейчас, Ганнибал не слышал.
Прошла ещё одна минута, и двигатель «Кита» наконец подал признаки жизни. Качка всё ещё ощущалась хаотической, но Ганнибал больше не мог оставаться внутри, не привлекая внимания Уилла. Он встал, открыл дверь и поднялся по ступенькам наверх, придерживая голову. Ливень захлестал по его спине и плечам.
Уилл стоял у штурвала, направляя их судно навстречу ветру. Ночь была чёрной и глубокой, и он с его оголённым торсом казался призраком в свете ходовых огней. Мокрые волосы липли к его лбу.
— Мы перезапустим двигатель и возьмём под контроль гик, — сказал он. — Потом я взгляну на повреждения. Пригнись.
Ганнибал повиновался, осторожно двигаясь по корме и стараясь держаться подальше от арки, описываемой гиком. Они зарифили** грот, убрали стаксель и пошли под слабым ветром. Уилл закрепил положение паруса, на случай, если ветер изменит курс. Гик тем временем раскачивался из стороны в сторону, запутывая оттяжку.
Рычание двигателя казалось слишком вялым по сравнению с тем, когда они шли под полным парусом. С дождём в море поднялась и зыбь. Уилл, держа над плечом светодиодный фонарик, точно коп, посветил в сторону ленточки, привязанной к парусу, которую они использовали в качестве наветренного индикатора. Передняя кромка грота колыхалась на ветру. Уилл выбрал снасть, и вскоре парус снова был на своём месте, наполняясь воздухом. Когда яхта слегка приподнялась на волне, гик скользнул в контролируемое положение. Уилл изменил их курс, переведя рычаг двигателя в нейтральное положение, но не выключая его. Зарифленный парус уверенно вёл их яхту сквозь волны.
Они оба ждали какой-нибудь внезапной поломки: например, парус мог не выдержать, или же их судну был нанесён более серьёзный ущерб, который они не могли увидеть при таком освещении. Несколько минут они молча стояли и ждали.
— Проблема решена, — спросил, наконец, Ганнибал, — или отложена?
Уилл не ответил. Свет падал на его лицо снизу, отчего его глаза казались огромными и бездонными. Его губы были слегка приоткрыты, подбородок поднят, и по бороде и шее струилась дождевая вода. Под пульсацией у основания горла, где пекторальные мышцы соединялись с грудной клеткой, Ганнибал видел выступающий рельеф ключиц. Он запоминал игру света и тени на его коже, пряча их в своей памяти на потом.
Нельзя было понять, о чём думал Уилл, но на неожиданную неисправность он отреагировал так, как и должен был: действовал целенаправленно и быстро, выбирая самый безопасный алгоритм действий. В глазах Ганнибала он превзошёл все ожидания. По крайней мере, сейчас.
— Как думаешь, в чём причина? — спросил он.
— Я не знаю, — ответил Уилл. — Возможно, сильный ветер вкупе с деформированным оборудованием.
— Со временем постоянное давление деформирует что угодно, — отметил Ганнибал, — неважно, насколько прочным и безопасным оно было.
— Пока мы не найдем, что вызвало повреждение, мы не будем в безопасности, — отрезал Уилл. — Вот.
Он указал на штурвал, ловко заканчивая разговор, пока он не стал слишком философским.
— Просто держи крепко. Нас будет трясти.
Ганнибал взялся за руль. Яхта раскачивалась, пока Уилл взбирался на палубу. Свет от его светодиодного фонарика лился на мачту и рассеивался в никуда. Поднявшись на гребень следующей волны, «Кит» накренился влево. Силуэт Уилла маячил впереди всего в нескольких футах, но Ганнибалу он казался таким далёким и недоступным, как когда тот стоял за стеклом его камеры.
Вдруг мир перевернулся.
Вода обрушилась на кокпит, затапливая Ганнибала до пояса, смывая с яхты, и лишь его руки, рефлексивно вцепившиеся в штурвал, спасли его от выброса за борт. Мощный порыв ветра взвыл над ними, слившись с рёвом двигателя «Кита», поднявшегося из воды.
Мачта барахталась в волнах, парус тонул, но Ганнибал чувствовал, как «Кит» боролся с силой тяжести, когда их снова уносило вбок. Очередная волна окунула мачту. На мгновение парус засиял, подсвеченный снизу, а затем рухнул в темноту вместе с лучом светодиодного фонарика. Ганнибал нигде не видел Уилла.
— Уилл? — позвал он. Его голос был твёрдым и громким, но ответа не последовало.
Ветер успокоился так же быстро, как и начался. Но короткое затишье тут же сменилось уверенным бризом, похожим на тот, под которым они плыли, когда Ганнибал ложился спать. Он хотел выбраться, но перемещаться по затопленному кокпиту было слишком опасно, а под рукой не было спасательного троса.
— Уилл? — снова позвал Ганнибал.
Наконец, он разглядел впереди фигуру, выделявшую на фоне корпуса и волн. Каким-то образом Уилл успел ухватиться за свободный трос. Верёвка шла вокруг его руки и груди, удерживая его тело, наполовину погружённое в воду, между мачтой и морем. Если он и слышал голос Ганнибала, то не подавал виду.
