— Ты собирался убить и съесть её всё это время, — произнёс он наконец.
— Она сказала тебе это?
Уилл взглянул на него через плечо, но ничего не ответил.
— Ты навещал её, когда расследовал дело Фрэнсиса Долархайда?
— Я навещал её, — сказал Уилл, — после того, как навещал тебя.
— Это была терапия? Или что-то ещё?
— Терапия. Своего рода.
Он отпустил паруса и остановился, опустив голову.
— Она сказала, ты…
Его голос затих.
«Кит» мягко качнулся. Кливер слегка шевельнулся, но, не поймав бриза, просто закрутился и упал, как по инерции. Ганнибал вертел в своих руках кольцо, разглядывая его.
— Что она сказала, Уилл?
— Что ты присылал ей карточки с рецептами.
Ганнибал вгляделся в спину Уилла. Он лгал, если не по существу, то с намерением ввести в заблуждение.
— Беделия знала, во что себя втягивала. Ты рассказал ей, что собирался помочь мне сбежать?
— Я рассказал, что собирался сделать.
— Очень любезно с твоей стороны.
Уилл вздохнул. Он убрал ручку на своё место и повернулся к Ганнибалу. Ганнибал ждал, но он ничего не говорил, просто смотрел, слегка наклонив голову. Он коснулся пальцами правой руки, как когда он был взволнован. Затем без единого слова развернулся и спустился вниз в салон, исчезнув из поля зрения Ганнибала.
Комментарий к Глава 11
* Копчёные утиные яйца — в оригинале «tea-smoked duck eggs». Tea-smoking — это кулинарная техника из китайской кухни. Смесь из сушеных чайных листьев и риса кладут на дно пароварки или кастрюли, стенки которых покрывают фольгой, чтобы во время готовки еда впитывала в себя аромат. Сама еда ставится в чаше (если вы делаете это в пароварке) или на специальной решётке. Очень быстрый способ, потому что еда готовится, пока идёт пар.
========== Глава 12 ==========
В море столько цветов. Серебряный на рассвете, зелёный днём, тёмно-синий вечером. Иногда оно выглядит почти красным. Или окрашивается в цвет старых медных монет. Сейчас в нём отражаются тени облаков, и повсюду блещут блики солнца. Белые вереницы чаек рассыпались над волнами, как бисер.
Из всего, что я когда-либо видел, это моё любимое. Иногда я ловлю себя на том, что просто вглядываюсь вдаль и забываю о своих обязанностях. Кажется, будто море так огромно, что может вместить в себя все чувства, которые мы когда-либо испытывали.
Энтони Дорр, «Весь невидимый нам свет»
День перетёк в вечер. На ужин Уилл сварил морского окуня с луком-пореем — просто, свежо, приготовлено искусной рукой человека, который почти всю жизнь ел рыбу. Ганнибал похвалил блюдо и вернулся в несвойственное ему молчание. Он успел переодеться в чистую рубашку, а кольцо Уилла тем временем исчезло. Вряд ли оно отправилось за борт, подумал он. Просто исчезло.
Они ужинали снаружи, надеясь поймать момент, когда вернётся ветер. Но он не возвращался.
Опускавшееся на западе солнце мягко подсвечивало тонкие облака вверху. Зелёное море оставалось безжизненным: ни рыб, ни птиц, ни движения. Даже привычные скрип и потрескиванье «Кита» казались далёкими и нереальными. Вечер был прекрасным, но ни один из них не сказал ни слова о его красоте.
Уилл порылся в рулевой консоли и включил радиоприёмник, чтобы послушать прогноз погоды. Они выждали несколько минут, но всё осталось по-прежнему. Уилл выключил его.
Им приходилось рационально использовать энергию, потому что теперь батареи заряжались только за счёт солнечных панелей. Ветряной генератор стоял без дела. Единственным, что могло сдвинуть их с места, было течение, поэтому Уилл включил GPS.
— Сбой системы, — зазвучал сигнал.
— Что это? — спросил Ганнибал.
Уилл повернул к нему экран. Ганнибал без единой эмоции взглянул на него.
— А теперь мы потерялись в Бермудском треугольнике?
— Мы не потерялись.
Уилл попробовал перезагрузить систему, но проблему это не решило. Он проверил каждый провод, каждое соединение на яхте, но повреждений нигде не было. Он раздражённо вздохнул, успокоился и выключил блок.
— Ты сможешь это исправить? — спросил Ганнибал.
— Завтра. Нужно прочесть руководство. Если ты не предлагаешь заняться чем-то ещё.
Он наблюдал, как Ганнибал перебирает в голове варианты, осматривая яхту и переводя взгляд на сгущающуюся тьму впереди.
— Думаю, пора обсудить, что мы будем делать с топливом, — произнёс он.
— Если пойдём на юг, доберёмся до судоходной трассы. Около сотни миль отсюда. Это займёт весь день. Более того, топлива останется гораздо меньше, чем хотелось бы.
— Мы поступим так, как ты считаешь лучше.
— Я открыт для предложений.
Но Ганнибалу впервые в жизни было нечего предложить. Должно быть, ад сейчас замёрз*, подумал Уилл, мечтая лучше распробовать это новое ощущение.
Из-за застоялого воздуха внизу было невыносимо жарко, поэтому Уилл забрался на верхнюю палубу и лёг. Он лежал, убаюкиваемый яхтой, и смотрел, как медленно угасал свет и как иногда колыхался кливер «Кита».
Он, наверное, задремал, потому что мгновением позже солнце уже тонуло за горизонтом. Уилл скорее почувствовал, чем увидел Ганнибала, сидящего рядом. Свет пылал на его коже и в волосах, обрамляя тёмно-синюю рубашку, расстегнутую у горла. Его ступни были босы. Он смотрел на закат, сложив одну ногу под собой, а другую согнув в колене и опершись на неё голым локтем.
Он, похоже, не заметил пробуждения Уилла, и Уилл смотрел, как солнце подсвечивает его глаза, меняя их оттенок от карего до янтарного. Свет резко очерчивал морщины вокруг его глаз и рта. Он выглядел почти дико, особенно с седыми проблесками в его бороде.
Уиллу было интересно, что одинаково нежное и хищное побудило Ганнибала прийти сюда и наблюдать за его сном. Их разговор о Молли и Беделии не удовлетворил ни одного из них. Ганнибал был слишком далек от удовлетворения: каждый раз, когда он бродил без устали по яхте, Уилл чувствовал, как что-то скреблось под его непроницаемой маской. Пустота на безымянном пальце занимала его сознание, но он всеми силами противостоял желанию коснуться его. Он пытался представить, был ли хоть какой-нибудь способ дать Ганнибалу столько, чтобы он насытился. Может и был: если бы Ганнибал, в конце концов, пропилил себе путь в череп Уилла и съел его мозг. Другого способа Уилл не видел. Всей его жизни, всего его существования было недостаточно. Никогда не было достаточно.
Если бы этого было достаточно, они бы умерли в бушующих волнах у подножия скал, когда Ганнибал, наконец, получил всё, о чем мог мечтать.
Они должны были умереть. Как так получилось, что они выжили? И всё же, так и случилось.
Уилл перевернулся на левый бок и поднялся, вздрагивая от боли в затёкших во время сна шее и плече. Он ощущал на себе взгляд Ганнибала, но тот не двинулся с места, чтобы помочь ему. Уилл был благодарен за это.
Несколько минут они сидели в тишине. Океан медленно поглощал солнечное великолепие. Не моргая, Уилл упорно наблюдал за закатом. Последняя искорка золотых лучей замерцала и истлела на его глазах.
— Ты когда-нибудь видел зелёный луч? — спросил Ганнибал, когда серость сумерек опустилась вокруг них. Уилл сморгнул отпечаток солнца с глаз:
— Мне бы хотелось увидеть хоть раз в своей жизни.
— Ты никогда не видел?
— Нет. А ты?
— Однажды, когда я впервые прибыл в Америку. Я плыл на пароме из Парижа. Это было к югу от нашего курса, не в районе Антильского течения, но рядом с Саргассовым морем, где сейчас мы.
— Говорят, это больше свойственно тропическим водам.
— Так и есть. Ещё говорят, что если ты хоть раз увидишь зелёный луч, то никогда не ошибёшься в сердечных делах.
— Может, поэтому я до сих пор его не видел.
Ганнибал на мгновение взглянул на него и вернулся к горизонту. После огненного сияния заката он казался бледным, выцветшим в сумерках. Темно-синий оттенок неба становился всё глубже, а сумерки растворялись быстрее, чем приближались к югу. Над западным горизонтом Венера и Сатурн уже боролись за господство на небе. Голубой купол Юпитера сиял над их ступнями. Можно было даже разглядеть одну или две звезды, мерцавшие в поле зрения.
