Немного помолчав, она спросила, — Почему опять пошел на астрономию? Это по твоей специальности?

— Нет. Просто нравится предмет и профессор Драге. — Я выключил фонарик. — Моя специальность — отдых и спорт. Хотел бы заняться спортивной реабилитацией.

— Так ты….

Когда она запнулась, я оглянулся и проследил за ее взглядом. Те двое с нашего курса, сидя на скамейке почти уже были в процессе обзаведения потомством.

— Интересный метод наблюдения за звездами, — сказал я.

Она наблюдала за ними какое-то время, широко распахнув глаза, будто пытаясь выяснить, что они делали. Было очевидно, чем именно они там занимались.

Я ткнул ее ручкой.

— Что?

— Ничего. Просто… — Не знал, как правильнее это сказать. — Ты наблюдаешь за ними так… будто никогда не видела целующихся парочек.

— Серьезно?

Я кивнул. — Даже если ты воспитывалась в монастыре, могу предположить, что ты сидела на коленях пару раз, верно?

— Нет, не сидела! — Она съежилась, сосредоточив внимание на кукурузе. — То есть, я не сидела на коленях у парня.

Мои губы дернулись в улыбке.

— Как насчёт колен девушки?

У неё отвисла челюсть.

— Что? Нет!

Я улыбнулся во все тридцать четыре, представляя её на коленях девушки, и это был не плохой вид. Однако, стало ещё лучше, когда я представил, как она сидит у меня на коленях.

— Я пошутил, Эйвери.

Она выпятила подбородок.

— Знаю, просто….

— Что? — Я снова ткнул её ручкой. — Что ты?

— У меня никогда не было отношений.

Никогда? Вообще никогда? Да ладно.

Сжимая в руках тетрадь, она посмотрела на меня.

— И что? Подумаешь.

Я открыл рот, но ничего не сказал. Моргнув, покачал головой и уставился на небо.

— Никогда не было отношений?

— Нет.

— Никаких?

— Именно это я и сказала.

Я не знал, что сказать.

— Сколько же тебе лет?

Она закатила глаза.

— Девятнадцать.

— И у тебя никогда не было отношений?

— Нет. Мои родители… были строгими. — Она сглотнула. — Очень строгими.

— Могу представить. — Я постучал ручкой по блокноту. Мне было так любопытно, до чертиков любопытно, как такая милаха, как Эвери никогда ни с кем не встречалась. — Ты хоть на свидания ходила?

Она глубоко вздохнула. — А мы не должны созвездия на карту наносить?

— Мы этим и занимаемся.

— Нет, не занимаемся. У меня тут кривенькая линия прочерчена, а у тебя вообще пусто.

— Эта кривенькая линия соединяет Дельту и Гамму. — Я наклонился и соединил точки. — Тут у нас Тета, а это Альфа — самая яркая звезда. Видишь, мы уже половину работы сделали.

Она нахмурилась, медленно покачала головой и посмотрела на небо. Пока она отвлеклась, потому что я возился с этой астрономической фигней, я наклонился к ней и прижался плечом к плечу, доделывая карту, заканчивая наше домашнее задание.

Я повернул голову. — Все, со звездами мы закончили… — Наши лица были так близко друг к другу, что я слышал ее мягкое дыхание. Она не отодвинулась, а я улыбнулся. — Видишь? Это было просто.

Эвери опустила глаза, и я знал, что она не слышала ни слова, доносящегося из моего рта, хоть и пристально на него смотрела. Не то, чтобы я жаловался. Она могла смотреть на мои губы хоть вечность.

Она подняла свои густые ресницы, и наши взгляды опять встретились. Между нами повисло ощутимое напряжение. Мы сидели неподвижно, хоть мне и хотелось заключить её в свои объятья. Куда подевалась вся эта штука с «притормозить» я понятия не имел. Она пошевелилась, было видно, что ей неудобно, и хорошая, порядочная часть меня подсказывала отвернуться или пошутить, чтобы ей стало лучше, но я не мог противостоять соблазну ее глаз. В темноте они были, как темный омут.

— Как думаешь, ты что-то узнала о звездах? — неохотно спросил я.

Ответа не последовало, что, вероятно, было хорошо, так как вопрос был ужасный. И я спросил то, что действительно хотел знать. — Ты когда-нибудь была на свидании?

По-прежнему тишина.

Я улыбнулся. — Ты меня слушаешь?

Пироженка моргнула, как будто приходила в себя после обморока. — Что? Да! Да. Конечно.

После такой длительной игры в гляделки, сомнений не было — она чувствовала то же, что и я. — Ага… значит, на свидании ты не была?

— Что?

Я усмехнулся. — Ты и правда меня не слушала. Была слишком занята, разглядывая меня.

— Не правда.

— Нет, правда. — Я легонько толкнул её плечом.

Она так скривилась, как будто лимон целиком проглотила. — Ты слишком самонадеянный.

— Самонадеянный? Это была констатация факта. — Бросив свой блокнот в сторону, наблюдая за ней, я прилег на землю, опираясь на локти. Нравилось мне ее дразнить. Словно я новое хобби нашел. — Нет ничего плохого в том, что ты на меня засмотрелась. Мне это нравится.

Она уставилась на меня. — Я не разглядывала тебя. Не совсем. Я вроде как… зависла. Вот как захватывающе разговаривать с тобой.

— Я такой волнующий.

— Такой же волнующий, как и наблюдение за тем, как твоя черепаха дорогу переходит.

— Ага. Продолжай убеждать себя в этом, милая.

— Будешь продолжать называть меня милая и станешь хромым.

Мне это понравилось. — Ты послушай себя.

— Неважно.

— Нам стоит сделать это.

Она сжала губы. — Что сделать? Пойти домой? Я готова идти домой хоть сейчас.

Я улыбнулся. — Пойти на свидание.

Пироженка посмотрела на меня так, словно я только что предложил ей раздеться до гола и бегать по кукурузному полю. Она захлопнула тетрадь и схватила сумку. — Не уверена, что понимаю о чем ты.

— На самом деле это не так уж и сложно. — Меня рассмешил её взгляд полный ненависти. — Нам стоит сходить на свидание.

Она пристально на меня посмотрела, а потом запихнула с силой тетрадь в сумку. — Не понимаю.

Почему я не был удивлен тем, что она не понимала? Откидываясь назад, вытянул руки за головой, и почувствовал, как хрустнули костяшки.

Я наблюдал, как её взгляд скользнул по моему телу, задержавшись там, где между футболкой и ремнем оголилась кожа.

Моя улыбка расползалась ещё шире. — Как правило, свидание — это, когда двое идут куда-нибудь вечером, а иногда и днём. Не важно, днем или вечером, но ужин обычно обязателен. Иногда кино или прогулку в парке. Хотя, я не гуляю по паркам. Можно пойти на пляж, но так как здесь нет никаких…

— Я в курсе, что такое свидание. — Она подскочила на ноги, её глаза в ночи были похожи на черные льдинки.

— Ты сказала, что не понимаешь. Поэтому, я объясняю, что это.

Ее губы дрогнули, когда она скрестила руки на груди. — Не это мне непонятно, и ты это знаешь.

— Просто хотел убедиться, что мы на одной волне.

— Нет.

Бесстыже улыбаясь, я опустил руки, но не одернул вниз футболку. — Теперь, когда мы оба знаем, что такое свидание, мы должны на него сходить.

— Уф…

Смеясь, я сел. Смятение на её лице было странным образом восхитительно. — Это не похоже на ответ, Эвери.

— Я… — Покачав головой, она сделала шаг назад. — У тебя разве нет девушки?

Откуда вообще у Пироженки возникла эта мысль? — Девушки? Нет.

— Тогда кто та брюнетка, которая спотыкаясь, уходила от тебя в среду вечером? — возмутилась она.

Когда до меня дошло о чем она, я улыбнулся во все 32. — Ты следила за мной, Эвери?

— Нет. Нет! — Она побледнела. — Что? Я не следила за тобой. У меня есть собственная жизнь.

Я изогнул бровь. — Тогда как ты узнала о Стефани?

Пироженка переминалась с ноги на ногу. — Это её имя?

— Да, у неё есть имя, и нет, она не моя девушка. И она не спотыкалась. Может быть уворачивалась.

Она округлила глаза.

— Так как ты могла увидеть её, если не следила? — я скрестил лодыжки. — Я не возражаю против того, чтобы ты за мной наблюдала. Помнишь, мне это нравится.

Её грудь поднялась с глубоким вдохом, и я видел, что её терпение на приделе. — Я не следила за тобой. Не могла уснуть и смотрела в окно гостиной. И случайно увидела, как ты шёл с ней к машине.