Присутствующие поежились от тона Ивлева. Он не предвещал ничего хорошего.

– Пойду облачусь, – удивил нас Сергий и направился к выходу.

– Повезло нам с попом, – усмехнулся Петрович.

– Факт! – потянули присутствующие.

К главе отдела по «учету сект» я наведался в состоянии одержимости и в полной боевой выкладке. Долго ломились в его железную дверь. Никто не открывал. Коваль уже собрался взрывать ее, но тут прибежал дежурный офицер и сообщил, что Грей спешно ушел час назад. Мы потребовали ему позвонить. Сотовый Грея был вне зоны.

– Саня, неудобно получилось, – протянул Леха.

– Факт, – хмуро протянул я.

– Чего будем делать?

– Поехали к нему на хату.

Дома тоже было пусто. Мы расстроились.

– Ладно, поехали на базу. Может, наши развязали язык монаху…

– Представляю, что скажет нам Барон…

Барон нам не сказал ничего. Не до этого ему было…

В подвале воняло ладаном, дерьмом, кровью и какой-то травой. Пленный монах висел там же, но голый и без сознания. А в трех метрах от него в такой же позе висел наш славный бомжик Энтони. Полуголый и со следами пыток. За столом расположились Барон, Петрович, Зяма, Ильдар и отец Сергий, с одной стороны, Огненный Волк, Медведь и Волк, с другой. Все в крови (в чужой), все курили и, судя по пустой таре, выпивали.

– А, пришел, следак! – увидел меня Барон. – Иди выпей.

От увиденного, а главное от такого предложения грозного генерала, я чуть охренел, но к столу подошел. Все присутствующие, кроме Зямы, имели на лицах телесники средней степени тяжести.

Я взял рюмку, кусок копченой колбасы, крякнул «ваше здоровье» и ухнул водку в себя. Занюхал колбасой, затянулся ильдаровской сигаретой и спросил:

– Вы тут турнир по рукопашке проводили?

– Ага, – кивнул Барон, у которого был подбит глаз и разбита бровь. – Проводили.

– И кто победил?

– Бомжик твой победил, – зло усмехнулся Петрович и потрогал разбитую губу.

– Судя по его позе – я бы заявил обратное. Падре, вы тоже приняли участие в сегодняшнем кипише?

– Принял. Каюсь, – выдохнул Сергий. Поднял голову, демонстрируя сломанный нос, замахнул рюмку, закусил и перекрестился.

– Подробности будут?

– Будут, Саша. Обязательно. Ты садись, – распорядился Барон. – Как твои результаты?

– Сбежал наш полисмен…

– Ну, и хрен с ним, – вздохнул Ивлев.

– А у вас что произошло?!

Сразу после нашего убытия оставшиеся офицеры и священник приступили к допросу с пристрастием. Бить его не стали, так как Сергий заверил присутствующих, что сие бессмысленно. Мудрый Барон предложил выяснить – что именно придает силу инквизиторам, а потом, при возможности, изгнать оную. Идею одобрили. Сергий приступил к обряду. Результат – нулевой. Только слабое подергивание монаха и его громкий мат. Задумались, ибо результат обескураживал. На прикосновения Зямы пленный реагировал «правильно», однако классический экзорцизм нужного эффекта не давал. Присутствующие нажрались «зелья приворотного» (состава активирующего «захребетников»), вытащили свое зверье наружу и стали держать совет. Правда, Сергия от такой компании чуть удар не хватил, но батюшка держался. Зверье удостоверилось, что Зяма оказывает правильное воздействие на испытуемого, и тоже задумалось. Начали высказываться. Вывод был один у всех – спросить Полоза. Ибо этот «гад ползучий» точно знает. Выяснив, что Полоз недоступен, приуныли. Наконец, Волк Ильдара предложил накормить пленного сывороткой правды, высказав робкую надежду, что пленный сам все расскажет. Начальство идею одобрило, но велело скормить монаху двойную дозу. Ильдар быстро сварганил сыворотку и накачал пленного. Результат не заставил себя ждать. Сказать, что он был не таким, что ожидали, не сказать ничего. Пленного пробрал понос. Сразу. Мощный. В подвале и так не амброзией пахло, а тут завоняло так, что начало резать глаза. Пока матерящийся Зяма проветривал помещение и убирал дерьмо (остальные руководили… не генералам же дерьмо убирать), Ильдар срочно готовил «закрепитель». Зимин, правда, предложил принести железнодорожный фонарь, но такого ни у кого не оказалось, поэтому ждали чудес от медицины. И чудо произошло! Средство от поноса помимо прямого эффекта дало и косвенный. Пленный перестал дристать, порвал веревку на которой висел (это со сломанной рукой) и попытался удрать. Бароновский захребетник моментально спеленал монаха, и вместе с подоспевшим Медведем Зимина повесили его на то же место, но уже на цепь.

Снова выпили, закурили и задумались. Барон предлагал пытать огнем, Зимин ломать кости, остальные молчали. Монашек опять принялся диарействовать, средство от поноса дало лишь временную остановку процесса неконтролируемого калоизвержения.

Присутствующие начали материться. И тут Зимин вспомнил про бомжика, которого Микола припахал на общехозяйственных работах.

– Петрович, – морщась от запаха, пробурчал Барон, – сходи на улицу и притащи представителя местной «интеллигенции». Пусть он тут все уберет.

Петрович возмущаться не стал, ибо перспектива выйти на свежий воздух была более заманчивой, чем отправлять на это дело подчиненных. Бомжик обнаружился возле грузовиков, которые он мыл. Целесообразность данного деяния вызвала у Зимина определенные сомнения, но, узнав, что на этот бессмысленный подвиг его отправил Микола, Петрович успокоился, велел прекратить извращаться, взять ведро, тряпку и следовать за ним. Спустились в подвал. Петрович задумчиво курил, следуя за Энтони. В подвале случилось неожиданное. Как только бомжик лицезрел картину «Свирепые русские пытают несчастного соотечественника», он моментально одел на голову Зимина ведро, после чего ударил по ведру ногой. От такого «привета» Петрович сел на задницу, а Энтони выхватив из сапога заточку, бросился на присутствующих офицеров.

– Одержимый!!! – крикнул Сергий, схватил кадило, замахнулся и ударил Энтони по руке с заточкой. Заточка выпала. Энтони, воспользовавшись заминкой Сергия, навернул прямой тому нос. Святого отца откинуло на стол. После этого присутствующие офицеры и их захребетники пришли в себя, Медведь и Волк ласково сдернули Сергия со стола, а бароновский Огненный Волк отправил стол на встречу бомжику. Тот принял летящий на него стол на плечо, схватил его за столешницу, раскрутил, собираясь швырнуть данный снаряд в противников, но поймал в голову табуреткой запущенной Зямой. Энтони на секунду поплыл, и Ильдар успел схватиться на другой край стола. Бомжик не стал заниматься перетягиванием стола, толкнул столешницу вниз и сделал рывок ногой в сторону Барона. Ивлев успел отреагировать, поэтому удар в голову был не сильный. А в Энтони прилетела еще одна табуретка. Зяма продолжал набирать очки. Бомжик отпрыгнул назад, увернулся от ведра, пущенного в него взбешённым Петровичем, оценил обстановку и решил идти на прорыв. Зря он так решил. Петрович, несмотря на свои габариты, мог двигаться очень быстро, не прибегая к силе Медведя. Энтони был вынужден отступить от выхода, уходя от града ударов со стороны Петровича. Первые два он блокировал, но оценив их силу и дальнейшую перспективу от блокировки, решил уклоняться. В процессе уклонения он пропустил по касательной удар от Ильдара в плечо, потом ногой от Барона в ребра и сместился в угол.

– Живьем брать демона!!! – скомандовал Ивлев. Офицеры начали сближение. Энтони забился в угол.

– Хоп!

– Хоп!

Крикнули Ильдар и Зяма, сопровождая крики топаньем. Как и ожидалось, Энтони сосредоточился на них, а Барон прыгнул. Но не на бомжика. Он шагнул к нему, обозначив движение, Энтони приготовился встречать, но Барон отпрыгнул в сторону Петровича.

– Хоп!

– Хоп!

Бомжик отвлекся на врачей, а Петрович, подхватив Барона, пока тот был в прыжке, повернулся вокруг своей оси, и, метнув Барона в противника, сам прыгнул Энтони в ноги. Ивлев повис на шее бомжика, а Зимин, пройдя в ноги, завалил его на пол.

– Вяжите его, олухи!!! – скомандовал Барон Зяме и Ильдару. Через минуту объединенными усилиями четырех офицеров российского спецназа «бомжик Соединенного Королевства» был скручен.