Лианна заплатила трактирщице, чтобы та раздобыла ей краску для волос. Она вернулась со странной стеклянной бутылью, наполненной жидкостью цвета ночи. Лианна вылила её на голову, и её волосы стали глубокого чёрного цвета. Это не было похоже на красивые глянцевые кудри Элии Мартелл; они были тусклого, насыщенного оттенка. На её остриженных волосах, чьи неровные кончики достигали только до ушей, это выглядело не очень-то красиво. Но это было не важно; она выглядела совсем не похожей на себя, и только это имело значение.
Настал день, когда должен был отплыть корабль в Эссос. Лианна накинула на плечи плащ, запеленала Элию и, держа Джона за руку, пошла в гавань. Это была не Внутренняя гавань у Волчьего Логова, а Внешняя, большая, грандиозная, наполненная кораблями. Люди на доках суетились, разгружали грузы, выкрикивали проклятия и горланили пьяные песни; другие сходили с кораблей на причале. Она заметила одних, похожих на иноземцев, с окрашенными волосами, и других, похожих на вестеросцев. Лианна не задерживала взгляда ни на ком из них, высматривая на пристани свой корабль.
Трактирщица сказала ей, что он называется «Морская Буря», и велела искать на носу фигуру женщины с трезубцем. Лианна не знала, как долго она стояла на солнце, слушая шум моря и крики моряков, но она ждала, хотя каждая секунда казалась столетием. Джон начал было жаловаться, но её едва ли можно было этим отвлечь.
Её тревога усилилась, когда сквозь туман показался корабль. Небольшой, чтобы вместить только экипаж и горстку людей, но на нём была женщина, вырезанная из дерева, с милым, нежным лицом, и трезубец пересекал её обнажённые груди. На боку корабля серебром была отделана надпись «Морская Буря».
Лианна быстро потащила Джона на причал, но тот неожиданно упёрся, заставив её остановиться.
— Джон! — сердито начала она; её нервы были уже измотаны. Она посмотрела на своего упрямого сына, который показывал куда-то на дорогу.
— Послушай, мама! — настаивал он. — Это люди папы.
— Папы… — Её глаза проследовали за пальцем сына и обнаружили множество людей в доспехах верхом под предводительством королевского гвардейца в белой чешуйчатой броне. Некоторые солдаты спешились и зашли в близлежащие дома и гостиницы, остальные продвигались дальше в гавань.
Взгляд Лианны не успел различить рыцаря в белом. Она быстро схватила Джона за руку и осторожно, чтобы не потревожить Элию, надвинула капюшон себе на лицо. Лианна быстро зашагала к причалу, где пришвартовывалась «Морская Буря». Там собралась толпа, которая скроет её, но это едва ли уменьшило её опасения. Стук сердца о рёбра отдавался у неё в ушах, словно барабаны. Ей следовало бы знать, что Рейгар будет её искать, что он отправит людей на её поиски, чтобы найти её, где бы она ни была, но Лианна не думала, что так скоро.
«Морская буря» села на якорь, и матросы выбросили верёвки за борт, чтобы пришвартоваться. Сбоку корабля открылась дверь, и с палубы спустили лестницу. Первым вышел смуглолицый мужчина, невысокий, приземистый, с волосами, окрашенными в ярко-жёлтый цвет. Он стоял в стороне, в то время как из трюма вываливались люди; некоторые позеленели от тошноты.
Всё это время Лианна слышала топот лошадей в такт своему бешено бьющемуся сердцу.
Она вышла вперёд уже собравшейся очереди, невзирая на проклятия и выкрики в свой адрес. Перед ней стоял огромный мужчина. Попытавшись пройти вперёд него, она получила резкий толчок локтём и язвительный взгляд.
— Боги, — еле слышно прошептала Лианна. Королевский двор был ужасен, но всё же он не был так суров.
Люди продолжали выходить из корабля, который оказался больше, чем она подумала; казалось, внутри него обитали целые толпы народа. Она чувствовала пульс, бьющийся в горле, а время, казалось, так медленно тикает, скребя нервы, словно острые камни.
Пожалуйста, умоляла она. Прошу, поторопитесь, о, боги.
Когда последний человек, наконец, покинул корабль, Лианна издала тяжёлый выдох. Человек перед ней медленно стал продвигаться вперёд, но Лианна всё равно внимательно следила за тем, что происходит позади, даже когда Джон начал извиваться в её руках, оглядываясь ей за спину.
— Джон, пожалуйста, — попросила она. — Веди себя спокойно, любимый мой.
— Но это же сир…
— По приказу короля на корабль никого не пускать! — раздался мощный голос. Лианна на мгновение замерла; её рот сделался сухим, как пески пустыни. Мужчина перед ней тоже остановился, уже готовясь бросить плату за проезд в руку желтоволосому.
Лианна, зашипел ей собственный голос. Лианна, ты должна что-то сделать!
Но что? Что она могла сделать? Бежать и привлечь внимание? Даже с обрезанными и покрашенными волосами её узнает любой из Королевской гвардии по лицу. Именно поэтому Рейгар и послал их, без сомнения.
Лианна взяла Джона за голову и спрятала его лицо у себя на груди, чтобы оно не выдало её. Она удерживала край капюшона настолько, чтобы хотя бы прикрыть свой веснушчатый нос, и наклонила голову, глядя на дочь, которая начала открывать свои глазки цвета лаванды.
Пожалуйста, о, ну пожалуйста…
Она услышала позади себя шаги, смолкающие на несколько секунд, чтобы снова двинуться дальше. Звук становился всё ближе и ближе, лязг металла по деревянному причалу — всё громче, всё удушающей. В минуту страха, и, возможно, трусости Лианна закрыла глаза, когда он стих позади неё.
На плечо ей легла ладонь и развернула лицом к лицу с тем, кто вёл поиски. Лианна открыла глаза и обнаружила перед собой человека, которого она меньше всего надеялась увидеть.
Сир Эртур.
Кто знал её лицо так же хорошо, как её семья? Ткань, закрывающая половину лица, казалась бесполезной — его тёмные, знакомые глаза впились в неё. Даже Джон предал её, легкомысленно и сбивчиво прошептав «Эртур». Сир Эртур Дейн был его любимым рыцарем.
Он продолжал смотреть, боги ведают, как долго. Лианне хотелось было зарыдать, ведь рыцарь, когда-то бывший её доверенным другом и чемпионом, а после войны смотревший на неё, как на помойную крысу, наверняка вернёт её Рейгару и не утаит ни единой детали из её изменнического греха.
— Прошу, сир Эртур, — прошептала она в последней степени отчаяния, встречая этот острый взгляд. — Молю Вас, сир.
Он не сказал ни слова. Его рука соскользнула с её плеча; он повернулся к своим людям позади и покачал головой. Ни разу не взглянув на неё больше, рыцарь развернулся на каблуках, и его тяжёлые шаги стихли на пристани, перейдя в стук копыт удаляющихся лошадей.
Лианна подумала, что никогда не любила его больше, чем в этот момент.
Заплатив за проезд желтоволосому и поселившись в своей каютке с жёсткой кроватью, она позволила себе заплакать. Джон плакал вместе с ней, зарывшись ей в колени мокрым лицом и что-то бессвязно бормоча.
После того, как утихли её всхлипы, она погладила его по голове и заговорила с ним.
— Мы будем очень счастливы, Джон, — пробормотала она тихо плачущему сыну. — Мы увидим так много нового, отведаем много новых сладостей. Мы будем жить в хорошем месте, и там будут такие же, как ты, дети. И, когда ты вырастешь, мой дорогой мальчик, ты сможешь стать тем, кем ты захочешь. — Он поднял на это голову, встретившись с ней светло-серым взглядом. — Ты сможешь быть солдатом, рыцарем, учёным и даже волшебником, мой милый. Кем бы ты не захотел стать, ты сможешь и должен им быть. — Пусть не она, так её дети будут свободными. Она даст им шанс на жизнь без рамок, стен и клеток.
— А принцем я смогу быть? — наивно поинтересовался он, всё ещё шмыгая носом.
— Мой дорогой Джон, — с улыбкой промурлыкала она. — Ты всегда будешь принцем. Никто этого у тебя не отнимет.
Он слегка кивнул и опустил голову ей на колени. Она перевела взгляд на мило надувшую губки Элию, чьи фиалковые глаза, казалось, понимали каждое слово.
Я лишила их обоих отца, скорбно подумала Лианна. Она оставила поцелуй на лбу Элии, а затем на её родимом пятне.
Это была последняя жертва и, возможно, самая тяжёлая из всех.
