— Спасибо тебе за то, что стал моим другом, — прошептала она, смаргивая обратно слёзы. — Ты сделал меня очень счастливой. Я молюсь, чтобы в один день ты нашёл своё счастье, сир Джейме. — С этими словами Лианна развернула голову Джона так, чтобы его лицо оказалось в её юбках, и крепче обхватила Элию, прижав её к груди.

Мои милые детки, подумала она, задрав подбородок, чтобы меч сира Джейме прошёл легко и быстро. Моя единственная радость. Шероховатая кора впилась ей в спину, и вырезанный лик плакал в её платье. Она смотрела на красные листья над головой, чёрные в ночи, и подумала, как это подходяще для Старка — умереть в богороще. Как прекрасно.

— Я не могу, — услышала она выдох Джейме, и меч задрожал у её горла. — Проклятье тебе, Серсея, я не могу.

Серсея, задумалась Лианна. Его сестра. Слишком поздно она получила это откровение, и её глаза взвились к сиру Джейме, закрывшему лицо ладонью.

Ощущение меча медленно уменьшалось, пока он не скрылся совсем в ножнах. Лианна едва могла дышать. Она смотрела на рыцаря, светящегося в своей белой броне, чешуйчатой, словно хвост дракона, нетронутой, невредимой. Когда он поднял на неё глаза, они были большими, стеклянными и такими тусклыми, словно битва, в которой он воевал внутри себя, сломила его. Лианна хотела было обнять его, чтобы успокоить, но не стала. На груди у неё спала Элия, и она по-прежнему была его королевой.

— Сир Джейме? — спросила она, желая, чтобы он что-нибудь ответил.

— Прости, — сказал он ей, хотя смотрел вниз на Джона. — Прошу прощения, Ваше Величество.

Лианна покачала головой, отмахиваясь от извинений; безумие Джейме прошло, и незачем на этом останавливаться.

— Вы поможете мне, сир? — спросила она, надеясь, что он скажет «да».

— Да, — кивнул он. — Да. — Он подошёл к ней; Лианна не дрогнула, даже когда он взял Джона и посадил его в седло. — Держи поводья, — просто сказал он ему, как если бы он был взрослым мужчиной, а не четырёхлетним мальчиком. Тем не менее, Джон сделал, как ему велели. Затем Джейме повернулся к ней, взглянув на сумку.

— Что у тебя с собой? — спросил он тихо, но с энергией, будто он пытался действовать быстрее, чтобы исправить прошлую неосмотрительность.

— Еда, золото и одежда, — быстро ответила она.

— Твои драгоценности? Корона?

— Боги, нет, — ответила она. — Какая от них польза?

— Тебе следовало взять их, — сказал он. — В Эссосе ты можешь их продать; они принесут хорошие деньги, и лучше, если в твоей комнате их не будет. Есть много причин похитить королеву, и одна из них — её драгоценности.

Лианна побледнела, удивлённая его сообразительностью. Она мысленно попеняла себе за то, что была такой глупой и подумала обо всём, кроме этого.

— Как же мне сейчас вернуться? — нахмурившись, спросила она.

— Я сам возьму их, — кивнул он. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он уже скрылся из виду по направлению к замку.

Лианна стала перерывать свои вещи, чтобы убедиться, что у неё есть всё, что нужно. Затем подошла к Джону; он безучастно посмотрел на неё слипающимися глазами.

— Скоро мы поедем, любовь моя, — слегка улыбнувшись, заверила она его. В ответ он зевнул. Лианна поцеловала его в коленку и потёрла её.

Вскоре вернулся Джейме с её драгоценностями, безделушками и короной. Она открыла ему сумку, и он сбросил их туда, но корону уложил в большую седельную сумку. Он потянулся к самому седлу и потянул за ремни, проверяя их надёжность. Лианна с благодарностью смотрела на него. Странное чувство к тому, кто чуть не убил её, но она не могла не испытывать его. Сир Джейме был хорошим человеком, настоящим рыцарем, и его самая большая ошибка заключалась в том, что он любил свою сестру. Она едва ли могла его ненавидеть.

Он повернулся к ней, и Лианна улыбнулась.

— Спасибо, сир…

Одним коротким движением руки он прервал её, затем поднял и посадил на лошадь позади Джона.

— Возьми это с собой, — потребовал сир Джейме, вытащив из-за пазухи кинжал и протянув ей. Лианна поколебалась, прежде чем взять его, держа в лунном свете, чтобы недолго полюбоваться им. Он был отлит из прекрасной, чистой стали, с золотой, украшенной рубинами рукояткой. Ланнистерские цвета и качество, но оружие есть оружие.

— Спасибо, — выдохнула она, чуть не плача от его доброты. Она вложила его между грудей — в самое безопасное место, которое могла придумать.

— Когда появится возможность, остановись где-нибудь и обрежь волосы, — продолжал говорить он с той же решимостью во взгляде. — Если сможешь найти краску — покрась их. Ты должна быть непохожей на себя. — Лианна кивнула, запоминая совет. — Ты уже знаешь, куда поедешь?

— В Белую Гавань, — ответила она. — Это кратчайший отсюда путь к югу. — Хочу уплыть в Эссос.

— В какой город?

— Пентос. — Это казалось лучшим вариантом: ни рабства, ни лишнего разврата, ни насилия. И его диалект она выучила лучше всего из этой чертовски скучной книги.

— Будьте осторожны, — сказал он, и его беспокойство выглядело неподдельным. — И, Ваше Величество, я…

Лианна закачала головой.

— Не говори этого, сир Джейме, — приказала она, надеясь извести печаль из его глаз. — Больше никаких извинений. — Он кивнул, казалось, с облегчением. Хотя Лианна должна была уезжать, чтобы не упустить ночной темноты, она почувствовала колебание. Она не могла уйти так сразу, без прощания. Но в то же время ей не хотелось прощаться. Она хотела увидеть его снова.

— Сир Джейме, — неуверенно начала она. — Я знаю, что ты — рыцарь, а я — королева… — Она сделала паузу, пытаясь найти нужные слова, чтобы выразить это. — Но как только я переправлюсь через море, я перестану быть королевой. Я буду Роуз. — Это имя, которое она выбрала для себя, вообще не было вестеросским, но оно было достаточно простым. — И мне хотелось бы иметь друга.

Сказав это, она увидела огонёк понимания в глазах Джейме. Он прочистил горло, кивнул и отвернулся. Ей хотелось ещё раз прикоснуться к его щеке, чтобы он знал, что она дорожит им и в долгу перед ним, но он был слишком далеко, а Лианна — слишком нерешительна.

Вместо этого она улыбнулась и потянула поводья вправо.

— Я никогда не забуду твоей доброты, сир.

— Ты называешь добротой угрозу смертью, — проворчал он куда-то в сторону.

— Я называю это безумием. А ты добрый.

Он недоверчиво взглянул на неё широко распахнутыми глазами, а затем улыбнулся.

— Никому не говори об этом, — сказал он голосом, свободным от терзаний. — Мне нужно поддерживать репутацию, знаешь ли.

— Конечно, сир Джейме.

Она ещё раз дёрнула поводья и вонзила пятки в бока кобыле. Лианна ускакала, готовясь уехать куда-то далеко, далеко отсюда, где над ней не будут властвовать драконы и где львы не утащат её детей.

Уединение, одиночество и горе ждали её, но то была небольшая плата за жизнь.

___________________________

Лианна проклинала судьбу за то, что могло с ней случиться, казалось, уже в сотый раз.

Первый был у Белой Гавани. Они сидели на траве в небольшом лесу; Элия спала, завёрнутая в перевязь, Джон сидел рядом с ней, протирая глаза. Лианна обрезала волосы, или, по крайней мере, пыталась. Она обвила свои густые пряди вокруг кулаков и взяла кинжал сира Джейме. Оружие было достаточно острым, и всё же её волосы, казалось, сопротивлялись этому, затупляя лезвие. Лианна водила им туда-сюда, пока волосы, наконец, не начали срезаться, прядь за прядью. Она наполовину закончила, когда Элия закричала так громко, как позволяли ей её маленькие лёгкие. Это заставило её выронить кинжал, а Джона — заплакать. С наполовину длинными, наполовину короткими волосами она пыталась успокоить двух плачущих детей.

Второй раз был, когда она узнала, что корабля, идущего в Эссос, не будет ещё полторы недели. Об этом ей рассказала старая трактирщица, шамкая беззубыми дёснами, и предложила комнату в полпенни за ночь. Лианна должна была проклясть свою судьбу в этой грязной комнатке ещё тридцать раз. Она не покидала её, пока не пришёл корабль, опасаясь, что кто-нибудь узнает её. Это было последнее, что нужно Лианне: чтобы её схватили и отправили обратно в Королевскую Гавань, потребовав объяснить, почему она обрезала волосы, забрала детей и почему она была в Белой Гавани, спрашивая о корабле в Эссос.