На том и порешили. Только Сэнзэро подслушал. Побежал скорее домой, рубашонку на ступу натянул и на свою кровать положил. А сам с матерью в лесу схоронился. Ночью братья заглянули через оконце, видят — на кровати кто-то спит. Подожгли дом с четырех сторон и любуются делом своих рук. Дождались, пока одни головни остались, и по домам разошлись. Наутро глядь: идет им навстречу Сэнзэро, жив-невредим. Братья остолбенели. А братишка-коротышка им говорит:

— Позвольте мне пепел родного дома взять.

Отдали ему братья пепел. Он его в кожаные кули ссыпал, на мулов погрузил и пошел в город. Шел-шел, видит — богатое подворье. Постучался Сэнзэро в ворота.

— Пустите переночевать!

— А та кто такой? Куда идешь, что везешь?

— Я государев агафари, везу казенную муку.

— Милости просим!

Подивились хозяева малому росту гостя, но приняли радушно — как-никак государев агафари! Хозяин его напоил-накормил, спать уложил, а скотине овса задал. В полночь Сэнзэро с кровати спрыгнул, в амбар прокрался, проковырял дырку в мешке с тефовой белой мукой и рассыпал возле своих кулей с золой. Потом дыру глиной замазал и снова лег спать. Лежит себе, посапывает.

Утром работники начали его мулов навьючивать, глядь — а по земле мука рассыпана. Позвали скорее знатного гостя.

— Смотри, здесь кто-то ночью побывал, верно, муку воровал!

Заглянули в кули — а там зола. Сэнзэро закричал:

— Эй, хозяин! Проверь-ка запоры! Ночью здесь побывали воры. Так говоришь, запоры на месте? Тогда пошли к судье! Или подавай мне муку, хоть тресни!

Куда хозяину деваться? Отдал он гостю свою муку. А тот ее забрал и домой отвез. То-то мать обрадовалась, блинов напекла.

— Ты где взял муку? — допытываются братья, а сами от зависти аж трясутся. Сэнзэро им отвечает:

— Нынче зола в цене. Вот я ее на муку и выменял!

Братья тотчас дома свои сожгли — больно выгодным им такой обмен показался, — и повезли золу на муку менять. Привезли на базар, давай нахваливать свой товар. А народ над ними потешается, редкой глупости удивляется. Смекнули братья, что опять в дураках остались, и поклялись обидчика сбросить в пропасть. Сплели улей, позвали Сэнзэро и говорят ему:

— Полезай, братишка-коротышка, в улей. Мы его в ущелье повесим — там диких пчел много. Поможешь улей укрепить — будешь есть бли ны с медом.

— Хорошо, — согласился Сэнзэро, — только вы мне серп дайте, чтобы не так страшно было.

Дали ему серп. Залез Сэнзэро в улей, братья и понесли его к ущелью. А по пути проголодались и зашли в харчевню. Только затихли их шаги — Сэнзэро с помощью серпа из улья выбрался, вместо себя булыжник положил, а дыру глиной замазал и пошел купаться. Братья наелись, напились, идут, едва нога волокут. Отнесли улей к обрыву, спихнули его в пропасть и спать пошли.

А Сэнзэро искупался и по берегу прогуливается. Видит — идет женщина в богатом бурнусе и с корзиной в руках. Она говорит Сэнзэро:

— Добрый человек, помоги речку перейти!

— С превеликим удовольствием, госпожа!

Взял Сэнзэро у женщины бурнус и корзину со снедью и все в целости и сохранности на другой берег переправил. Потом вернулся, подал женщине руку и начал вместе с ней реку переходить. Вдруг налетел сильный ветер, поднял крутую волну — женщину подхватило и в стремнину утащило.

А Сэнзэро выбрался на берег, отдышался, в бурнус закутался и под кустик сел. Сидит, коврижки из корзины жует и на дорогу глядит. Вот видит — скачет по дороге всадник. Сэнзэро его окликнул, коврижек медовых предложил. Всадник спешился, видно, утомился или угощением соблазнился, взял корзину, да в один присест все и съел. Сэнзэро ему говорит:

— Как же ты теперь с полным брюхом поскачешь на арабском скакуне? Полежи, отдохни чуток, а чтобы конь твой не застоялся, позволь мне немного покататься на нем.

— Что ж, покатайся, если в седле удержишься!

Вскочил коротышка на коня, вдоль берега рысью прошелся. Чует, скакун его слушается, поддал ему под ребра пятками и ускакал прочь во весь опор, только пыль столбом.

Примчался домой в шелковом бурнусе да на арабском скакуне. Братья совсем рассудок потеряли.

— Проводи, — говорят, — нас туда, где такие подарки дают!

— Нет ничего проще, — отвечает Сэнзэро. — Пошли к обрыву, откуда вы меня спихнули.

Вот привел он братьев к пропасти. Старший брат над бездной склонился, коротышка дал ему пинка — тот вниз и покатился. На дно упал — на камнях кровь заалела и косточки забелели. А Сэнзэро говорит остальным братьям:

— Смотрите! Он уже алый плащ примеряет! А белый скакун под ним так и играет!

Дальше братья слушать не стали и один за другим в пропасть спрыгнули.

А Сэнзэро вернулся домой, и стали они вдвоем с матерью свой век доживать. Когда отдала вдова богу душу, Сэнзэро ее похоронил честь по чести, а сам еще долго жил, не тужил. Только вот однажды, набив брюхо горячей кашей, хватил студеной простокваши. Пил-пил, уж было надоело, да как назло махонькая капля ему на пузо села, коротышка ее слизнуть попытался, да с натуги пупок развязался.

Вот до чего жадность доводит.

Захотелось однажды молодой куропатке ячменем полакомиться. Год выдался урожайный, колос получился налитой, тугой. Как над полем пролететь и не соблазниться? Да вот беда — кругом силки да сети расставлены. Спрашивает куропаточка свою мать, как в таком случае быть.

— Лучше потерпи, деточка, не испытывай судьбу, — говорит ей мать.

Не послушалась дочка, решила, что она — самая ловкая и хитрая, птицеловов обманет. Залетела на поле, начала зерна клевать. Увлеклась и не заметила, как в сетях запуталась. Зовет она старую куропатку:

— Матушка! Помоги! Распутай сети, не то я пропаду!

— Да как же я их распутаю? Не под силу мне это.

— Тогда посоветуй, что делать.

— Так ты же моих советов не слушаешь! Ладно, так и быть, дам тебе еще один совет. Притворись мертвой, лежи, не шелохнись. А как придет птицелов и тебя из сетей вытянет, тут уж не теряйся!

Вскоре пришел птицелов. Смотрит — в сетях куропатка. Выпутал он ее и кричит своему товарищу на сторожевой вышке:

— Я дохлую куропатку нашел. Что с ней делать?

— Подбрось ее вверх, я погляжу!

Птицелов подбросил птицу к небу, а она расправила крылья и упорхнула. Улетела подальше в лес, где ее мать поджидала.

— Ну, матушка, спасибо! Погибла бы я без тебя.

— Так ведь и я была молодая, дочка. И кто знает, что со мной сталось бы, если б не слушала я родительских советов. Запомни сегодняшний урок, дочка, а когда сама станешь матерью — своим детям расскажи. Много в жизни разных искушений, надо уметь им не поддаваться.

Он, пожалуй, красив. И добр. Работает много и упорно. Счастлив в браке, гордится своей дочуркой, поклоняется матери и всегда, как говорят, в ровном расположении духа. Словом, внешне — человек удачливый и благополучный. На письма отвечает не очень охотно, зато интервью крупнейшим газетам мира дает часто, да и сам в журналистике знает толк — давно сотрудничает с «Монд». Увлекается наукой, что не мешает его литературному творчеству. Писать о нем не только интересно, но и приятно. Тем более что он — марокканец. А к Марокко у меня давняя любовь. Но сколько ни говори, сколько ни рассказывай об этом удивительном уголке Африки, где сошлись воедино Восток и Запад, лучше, чем сами марокканцы — писатели и поэты, воспевшие свою страну и поведавшие о ней всю правду, — не скажешь. И я рада, что Тахар Бенджеллун, создавший свои замечательные книги и ставший лауреатом одной из самых престижных литературных премий — Гонкуровской, известный ныне во всем мире писатель, поможет мне познакомить читателей с жизнью его соотечественников и совершить путешествие по современной истории его прекрасной страны.