(Уходит.)
(Она тихо плачет.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
В большое окно стучат. Ракел подходит к окну, и лицо ее веселеет.
Ракел. Открыть? (Открывает окно и вскрикивает.) Нет! нет! нет! Не делайте этого!
(Отступает от окна.)
Кредо (одним прыжком вскакивает в комнату). С добрым утром, Ракел!
Спера (также впрыгивает в комнату). С добрым утром! С добрым утром!
(Все трое восторженно обнимают друг друга.)
Кредо. Что с тобой? Чем он тебя огорчил?
Ракел. А вы это заметили?
Оба. Конечно!
Ракел. Я огорчилась из-за вас. Из-за вас!
Кредо. Он запрещает нам приходить к тебе!
Спера. Это ему не поможет!
Ракел. Нет. Еще хуже. Он хочет, чтобы вы уехали отсюда. От меня!
Оба. Он хочет отослать нас?
Ракел (взволнованно). Да, чтобы вы не общались со мной.
(Оба обнимают ее.)
Кредо. Это ему не удастся!
Спера. В этом мы никогда не подчинимся ему!
Кредо. Ах, как жаль, что мы еще не умеем летать!
Спера. Ничего! Если он помешает нам посылать тебе письма по почте — мы будем посылать голубей! И будем вести для тебя дневник.
Ракел. Да, да, конечно!
Кредо. Ну а ты, тебе ведь нельзя запретить приезжать к нам? Ты будешь приезжать к нам? Правда?
Ракел. Да как же я смогу не приехать! Если вы такие… такие…
(Они снова обнимают друг друга.)
Кредо. Я что-нибудь такое изобрету, чтобы наши голоса можно было услышать лучше, чем через микрофон. Знаешь, микрофон передает не голос, а только как бы цветное отражение голоса. Я изучал этот вопрос; я, кажется, уже понимаю, в чем тут дело. О, если я это изобрету, ты в своей комнате будешь слышать наши голоса! Ты будешь всегда чувствовать, что мы с тобой, Ракел! Ракел!
Ракел. А вы будете каждый день получать от меня телеграммы и письма. Это уж я вам обещаю!
Кредо. Пока он не поймет, что разлучать нас бессмысленно.
Спера. И тогда он, может быть, опять позволит нам быть вместе? Правда?
Ракел. Вы внесли в мою жизнь что-то новое и прекрасное. Теперь я уже не в силах жить без вас!
Оба. А мы — без тебя!
Кредо. Ты единственный человек, к которому мы можем обратиться со всем, что нас волнует!
Спера. А знаешь, почему мы сейчас здесь?
Ракел. Нет.
Спера. Кредо сделал игрушечную модель.
Ракел. Ну и что ж, она летает?
Спера. Да, да. Облетела всю комнату, летает под самым потолком!
Кредо. Принцип найден!
Спера. Уверяю тебя — летает, летает, летает вокруг всей комнаты — не натыкаясь ни на что!
Кредо. Понимаешь: я научился управлять моделью! Управлять!
Ракел. Этого еще никогда не бывало, да?
Кредо. Это открытие принесет в будущем все новые и новые плоды! Подожди только!
Ракел. Словом, пока что ты сумел заставить свою модель двигаться по кругу и можешь по своему желанию увеличивать или уменьшать круг? Так?
Кредо. Именно так!
Спера. Ему теперь нужно только научиться останавливать модель!
Ракел. А можно мне посмотреть?
Спера. Ну конечно! Для этого мы и пришли сюда! Ты, только ты и должна посмотреть!
Кредо. Мы ведь пришли за тобой.
Ракел. Но я теперь, пожалуй, не смогу…
(Слышен звонок.)
Идите! идите! Не нужно, чтобы вас здесь видели!
Спера (выпрыгивая в окно). До свиданья!
Кредо (с восторгом). Да здравствует прекраснейшая женщина на земле!
(В дверь стучат.)
Ракел. Войдите!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Элиас входит в комнату.
Ракел (бросается к нему). Элиас! Наконец-то!
Элиас (бросается к ней). Ракел! О моя Ракел!
(Они молча крепко обнимают друг друга.)
Ракел (гладя его по волосам). Как ты побледнел, Элиас! И какой у тебя утомленный вид! Что с тобой?
Элиас (улыбаясь). Время трудное, а сил — мало,
Ракел. Как мы давно не виделись!
Элиас. И все по той же причине: я выбился из сил.
Ракел. Вижу, как ты истомлен работой!
Элиас. Особенно теперь, когда у меня заняты и ночи.
Ракел. Тебе приходится работать по ночам?
Элиас. Притом мы и едим не досыта.
Ракел. Но, дорогой, разве и это необходимо?
Элиас. Нужно учиться приносить жертвы — так говорит Братт. И он прав. Но результат может получиться совершенно неожиданный!
Ракел. Почему же ты, все-таки, не спишь по ночам?
Элиас (не отвечая). Так, значит, ты теперь будешь жить здесь, Ракел? Он подарил все это тебе? Одной тебе? А нам он отказывает во всем.
Ракел. Он подарил не мне, а больнице. Здесь будут жить выздоравливающие.
Элиас (обходит комнату и рассматривает). И это он сделал именно теперь. Как будто никто никаких других требований ему не предъявлял! Ты будешь жить здесь, Ракел? В этой вот комнате?
Ракел. Ну да. А спальня моя рядом. Ты прошел мимо двери.
Элиас. Ты избрала благую участь, Ракел.
Ракел. Не такую уж благую, Элиас. У меня большая ответственность и очень много дела.
Элиас. Я знаю, Ракел, я знаю. Я только хотел сказать… Я просто не могу понять, что можно жить так, как он жил в этом большом доме. Не могу понять, что кто-то смеет так жить, в то время как другие… Ты слышала о Марен Хауг и ее детях?
Ракел. Да, да! Я знаю обо всем. Ах, Элиас, всеми моими мыслями я была с тобой в эти дни!
Элиас. Может быть поэтому у меня последнее время обострилось чувство тоски по родине. Меня так и тянет в родные места. Даже больше чем в те годы, когда отец и мать еще были живы, а мы с тобой жили в городе.
Ракел. Это потому, что тебе так плохо. Скажи мне правду, Элиас: ты веришь в забастовку?
Элиас (впервые смотрит ей прямо в лицо). А ты — веришь?
(Ракел опускает голову.)
(Тоже опустив голову.)
Это будет самое ужасное поражение, какое только могло быть. Марен Хауг это предвидела. Она — первая. И еще многие, многие не переживут этого.
Ракел. Как ты страдаешь, Элиас! Я ведь вижу!
Элиас. У тех, кто живет наверху, в городе, не такая совесть, как у нас, Ракел. Чтобы разбудить в них совесть, нужно нечто другое…
Ракел. А Братт тоже понимает это?
(Элиас молчит, опустив голову.)
И давно ты понял это?
Элиас. С тех пор как я перестал видеться с друзьями, даже с тобой и с ним.
Ракел (огорченно). Ты и с Браттом не видишься?
Элиас. Сегодня я в первый раз за все это время поговорил с ним.
Ракел. Об этом?
Элиас. Нет… Но оставим все это! Давай побудем хоть несколько минут в далеком прошлом, Ракел!
Ракел. Ах, я так понимаю тебя!
Элиас. Сядь здесь! А я сяду рядом с тобой. Давай поговорим о далеком и милом сердцу. Я уже сказал, что тоскую по родным местам.
Ракел. Элиас, давай поедем туда когда-нибудь? Съездим домой?.. Снова посмотрим на свое детство. Фиорд… Крутые горные дороги, белые ночи, кладбище на берегу моря… и церковь. Место обвала уже, наверно, поросло травой. Трава разрослась, наверно, и в других местах. Ах, какое это будет прекрасное путешествие! Природа встретит нас — печальная, дикая, вечная… А сколько воспоминаний! Чистых, высоких воспоминаний — таких, какими были наши отец и мать. Элиас, давай съездим домой! Ты ведь теперь свободен! И ты так утомлен! Съездим, Элиас?
Элиас. Я не свободен, Ракел.
Ракел. Я говорю «свободен» в том смысле, что ты уже ничего не можешь исправить и спасти.
Элиас. Это еще не известно.
