– Ничего, меня все спрашивают, – ухмыльнулся Вала, присаживаясь на кровать и щупая Майрону лоб. – Я потерял ступню в битве, и когда новый виток времени вернул меня в Арду, старые шрамы остались со мной. Никто из вас не застал этих войн… и к лучшему. Смотрю, жар прошёл. Эонвэ не терпится с тобой поболтать. Я вас оставлю.

Майрон схватил его за рукав.

– Ты Моргот? – спросил он, пытливо глядя в глаза Валы.

– Предпочитаю, чтобы меня называли Мелькор.

Майрон внимательно проследил, как Мелькор идёт к дверям. Его хромота явно усилилась.

– Я же просил не говорить о его ноге, – потерянно пробормотал Эонвэ. Он прижимал к груди какие-то вещи. Майрон всё никак не мог собраться с мыслями, он тупо смотрел то на один предмет, то на другой, и пытался сообразить, что ему нужно сказать или сделать. Его будто по голове стукнули, и соображал он туго. – Майрон… ты помнишь, как я к тебе приходил?

– Ты приходил?..

– Всё понятно… прости. – Эонвэ сел подле него и ласково обнял. – Ты, наверное, всё позабыл, у тебя опять поднялась температура… я навещал тебя вчера, но тебе стало хуже, и Мел сделал тебе ещё один укол. Теперь должно совсем пройти… ты очень перенервничал. Когда Оссэ привёз тебя, ты был в обмороке.

– Оссэ. Точно. Вот как его звали, он же мне говорил… – Майрон уютно обнял друга и прижался щекой к его плечу, как в детстве. Чувство реальности совсем покинуло его, он не размышлял, как сюда попал, что за Мел делал ему уколы, какой такой Оссэ его катал на машине, главное, Эонвэ был здесь… вот чего ему не хватало все сто лет, когда он налегал на учёбу, лишь бы только забыть о своей тоске. – Я люблю тебя, Эонвэ. Я был таким трусом… я столько раз хотел тебе сказать.

Эонвэ задрожал; Майрон отстранился, чтобы спросить, что с ним такое, но не смог произнести ни слова. Губы Эонвэ беспомощно кривились, на ресницах блестели слёзы, но глаза говорили, что он счастлив.

– Я больше ни за что с тобой не расстанусь, – прошептал Эонвэ и крепко обнял его. – Мы теперь на одной стороне, Майрон… и я никому тебя не отдам.

«Всё так просто. А я боялся», – подумал Майрон. В голове всё ещё будто туман стоял, но Эонвэ был рядом, обнимал его, и остальное было неважно.

***

– Мне нужно подписать кое-какие документы.

Оссэ, секунду назад расслабленно лежавший на диване, подскочил и с широкой улыбкой кинулся к столу, на котором лежала целая коллекция ключей.

– Официальный или незаметный?

– Бери незаметный. Около посольства на официальном не припаркуемся.

– Замётано! – Весь сияя, майа ринулся вниз, лихо прыгая через четыре ступени. Мелькор слабо улыбнулся, глядя ему вслед.

Здорово быть молодым.

Он взялся за перила, выдохнул и спустил левую ногу на одну ступеньку.

Не хотелось расстраивать Эонвэ, но вчера он всё-таки немного поранился. Пустяковая ссадина, но ступать на протез было…

…нет, не невыносимо, но близко к тому.

Проклиная валарскую неспособность привыкать к одному и тому же ощущению, сколько бы раз оно ни повторялось, он стал спускаться.

***

Мотор успокаивающе урчал. Оссэ проветрил салон, поправил чехлы на сиденьях и стал ждать, сложив руки на руле.

Компактный джип качнулся, когда Мелькор тяжело сел на заднее сиденье. Он был бледнее обычного, и Оссэ уже открыл рот, чтобы спросить, как он себя чувствует, но встретил напряжённый взгляд босса в зеркале и заставил себя умолкнуть.

– Включить музыку?

– Да. Что-нибудь потяжелее.

– Пристегнись, пожалуйста.

– Сейчас. – Мелькор завозился, ища ремень около подголовника. Оссэ нашёл его любимую папку с музыкой, выкрутил громкость, и салон приятно завибрировал от басов. Вала откинулся на спинку сиденья, и по его лицу разлилось блаженство.

– Поехали. Растолкай меня, когда подъедем к посольству.

Оссэ мягко взял с места и выехал за ворота.

Summoning – Might and Glory

Ветер вливался в открытые окна. Мелькор с наслаждением прикрыл глаза, растворяясь в медлительном потустороннем звучании ударных и гитар, в хриплом гроуле, который так хорошо подходил к его настроению. Вступили духовые, и он расплылся в улыбке.

Музыка отрывала его от земли. Как будто он снова летел, и был свободен от всего. От тел, в которые их заковал Эру в этой новой жизни. От боли и воспоминаний, от всех утрат. Он поудобнее устроил ногу с протезом между передними сиденьями. Машина качнулась на выезде на трассу, и ветер ударил ему в лицо. Оссэ, хороший мальчик, открыл все окна и прибавил громкости.

Трасса принадлежит им до Валинора. Здесь нет ограничений скорости.

Отец посмеялся над ним, когда отдал ему руины прежнего мира. Братьев и сестёр ждали здоровые тела и благоустроенный Валинор, а его – старые раны, тёмный дом на окраине разрушенного континента, шум моря и полное одиночество. Но он снова выкрутился. Пусть раз в сто лет, но он будет получать от них свою плату… и они не посмеют нарушить условия договора, потому что оружие, способное уничтожить Арду вместе с ними, с их телами и со всем, что им дорого, всё ещё у него… всегда у него. И они покрываются холодным потом, когда он пересекает границу под чёрным мостом, построенным некогда для боевых слонов.

Оссэ довольно ухмыльнулся, посмотрев на него в зеркало.

Решётка с лязгом поднялась, и они въехали в Валинор.

***

В Валиноре шёл дождь. Манвэ бросил последний взгляд за окно – внизу парковался неприметный чёрный джип, – и повернулся к зеркалу. Бежевый костюм выгодно подчёркивал его фигуру и ярко-золотые волосы, собранные в аккуратный хвост. Никто из его сыновей не унаследовал эти дивные локоны… жаль.

Он усмехнулся и прошёл к лифту. Тягучие мгновения по пути вниз он любовался своим отражением в стенах кабины и отполированных до блеска клавишах с выгравированными номерами этажей.

Оссэ распахнул дверь и с поклоном пропустил Моргота вперёд. Манвэ остановился на площадке перед лифтом, в блистающем холле, отделанном белым мрамором и позолоченными панелями. Он любил ослеплять – освещение всюду было ярким, но ярче всего сиял он сам.

Моргот, прихрамывая, поднимался по длинной лестнице. Как всегда, в чёрном, как всегда, волосы небрежно распущены, как всегда, без галстука, как всегда, ужасные говнодавы с тяжёлыми пряжками вместо ботинок. Враг как он есть. Ни капли уважения.

– Смотрю, ты забыл свою палку. – Манвэ протянул руку для приветствия, и Мелькор демонстративно слабо сжал её, стоя на ступеньку ниже. Разумеется, он не соизволил даже снять перчатки.

– Я могу сбросить тебя отсюда и переломать тебе все кости, – почти дружелюбно улыбнулся он. – Давай свои документы. Здесь душно.

– Идём. Оссэ, подожди здесь, милый.

«Хуилый», – говорили глаза Оссэ, но он с любезной улыбкой отвесил очередной поклон. До переезда во вражеский стан нахальный бастард научился виртуозно гнуть спину, и оттого его ненависть к светской жизни Валинора возросла многократно.

Мелькор проследовал за Манвэ в лифт, а затем в приёмную, такую же золотую и сияющую, как всё здесь. Он знал, что выглядит лишним во владениях Света, и наслаждался этим.

Молоденькая секретарша в идеально сидящем коктейльном платье сливочного цвета принесла ему золотистый лимонад в бокале и золотистый чай в стеклянной чашечке. Манвэ положил перед братом папку с документами и уселся напротив.

– Как дела? – рассеянно спросил Мелькор, поднимая толстую кожаную обложку с тиснёным орлом.

Такие вопросы всегда выбивали Манвэ из колеи. Пока он думал, что ответить, Моргот быстро пролистал первые страницы.

– Опечатка в имени. Стоило бы быть повнимательнее с собственным сыном.

Манвэ поморщился.

– Милая, нам потребуется переделать несколько страниц. Не уходи, пожалуйста.

Секретарша осталась стоять над Мелькором, сияя заученной улыбкой. Тёмный Вала неуютно передёрнул плечами и погрузился в изучение документа.

– Как так получилось? – задал он следующий вопрос.