Мелькор отворил одну из множества одинаковых дверей, и перед ними оказался обычный на вид гостиничный номер.

– Отпустите его.

Новоиспечённый помощник Тёмного Валы едва устоял на ногах, когда друзья выпустили его руки. Пять шагов от порога комнаты до кровати дались ему так тяжело, будто он не ходил лет двадцать.

– Я был хорошим мальчиком? – бледно улыбнулся Майрон и рухнул на постель лицом вниз. Мелькор стащил с него ботинки и куртку и развернул, чтобы он целиком оказался на матрасе.

– Балроги приняли тебя.

– Я теперь твой официальный любовник? – спросил майа из мягких объятий постели.

Горячая ладонь легла ему на поясницу, и он застонал.

– Мои глаза. Моя длань. Мой меч.

– Это какое-то заклинание?

– Это клятва.

Майрону стало очень жарко, потом очень холодно, и он не смог поднять головы, даже когда Мелькор сел рядом с ним, продолжая поглаживать по пояснице.

– Я видел тебя. Каким ты был.

– Да. Я должен был тебе показать.

Он знал, что не надо спрашивать, но всё равно спросил.

– Что случилось? Почему ты стал таким, как сейчас?

– Мои братья и сёстры слишком долго жили в Валиноре, за магической чертой, отделяющей их от Арды. – Майрон всё-таки заставил себя повернуть голову. Мелькор сидел рядом с ним, поджав под себя ногу, и смотрел куда-то мимо него, погрузившись в воспоминания. Лицо у него стало мечтательным. – Я же слишком сильно пропитался Ардой. Я любил её, и моя мощь не знала пределов, но у любви есть и вторая сторона. Когда пало моё королевство, моя сила уменьшилась. Это длинная история…. длинная и некрасивая история о том, как бесплотные духи попали в плен своих тел, и как некто, названный величайшим из Валар, превратился в то, что ты видишь сейчас перед собой.

– Я вижу перед собой величайшего из Валар, – промямлил Майрон и, собрав все силы в кулак, подполз ближе и положил голову ему на колени. – Если отстроить твоё королевство, твоя сила вернётся?

– Возможно… а вот поседел я насовсем, – усмехнулся Мелькор.

– С этим как раз просто… – пробормотал майа и смежил веки. Засыпая, он пытался вернуть видение воплощённого тёмного могущества, Валу в готических доспехах, в короне с острыми зубцами, с пылающим молотом в левой руке и тусклым мечом в правой, с длинными волосами чернее воронова крыла, с глазами, горящими торжеством. – Но сейчас ты нравишься мне больше.

Мелькор опустил руку ему на затылок, и Майрон уснул, прижимаясь щекой к его бедру, жалея, что у него совсем нет сил, чтобы заняться любовью.

***

По ощущениям было непонятно, сколько времени он пролежал в отрубе. Майрон со стоном оторвал голову от подушки, стащил с головы бандану и полез в карман за телефоном. Руки были как ватные и слушались неохотно.

Телефон показал, что он провалялся около двух часов. Не такая уж большая плата за то, что ему удалось увидеть…

Майа кое-как перевернулся на бок. Мелькор лежал рядом с ним, разметавшись под тонкой простынёй. Постельное бельё, отделка, мебель, стены – всё здесь было черным, только матовые светильники на стенах немного рассеивали тьму.

Майрон кое-как стянул с себя одежду, стараясь не слишком трясти кровать.

«Великий Эру, услышь меня. Пусть твой беспокойный сын позволит мне маленькую вольность».

Он скользнул Мелькору под бок, опустил голову ему на плечо и обнял его поперёк груди. Возможно, Эру услышал его. Вала только улыбнулся во сне и прижался щекой к его лбу. Замирая от удовольствия, Майрон уткнулся носом ему в волосы, вдыхая холодный, с лёгкой горчинкой запах, навевающий мысли о ночи в пустыне.

– Пусть это будет не сон, – прошептал Майрон. – Пожалуйста.

***

U-2 – Beautiful Day

– Вот вроде бы я ревную, а вроде и нет…

Эонвэ ласково обнял друга за плечи.

– Сначала определись, кого к кому, потом страдай, – беззлобно пошутил он. Оссэ только вздохнул и закурил следующую сигарету. Они забрались на самый верх недостроенной башни, и Мордор простирался перед ними до самых гор, грызущих ночное небо.

– Майрон такой… нездешний. Красивый, умный… не чета мне. У него даже пирсинг есть в сосках! А я что… я ему в подмётки не гожусь. Будь я на месте Мела, ни с кем, кроме него, не спал бы больше!

– На месте Мела я бы напрягся и приложил усилия к тому, чтобы сохранить твоё расположение. – Эонвэ усмехнулся уголком рта. Оссэ так трогательно и простодушно страдал, что наблюдать за ним было почти приятно. – А Майрон очень свойский парень. Ты зря так трясёшься над ним. У вас вроде нормально всё сложилось.

– Он… Мел так его изукрасил. Я думал, он на меня и не посмотрит после такого…

– Позволь ему решать, на кого смотреть. – Эонвэ мрачно уставился на горизонт. – Вроде бы я был влюблён в него, а он в меня, и вот он здесь… наконец здесь, всего несколько дней, а я уже лишний.

– Прости меня… – Оссэ сжал его плечо, и Эонвэ грустно подумал, что, видимо, не сдержался, и слишком много горечи просочилось в его голос. – Я не должен был…

– Я сам не знаю, была ли это любовь. Может, просто влюблённость… как между друзьями, ну, знаешь, вы не разлей вода, всегда вместе, и однажды перешагиваете черту… вам кажется, что вы даже влюблены друг в друга, и вам немножко стыдно, но так сладко, что и здесь вы будете вместе… разговоры под луной, и тебе интересно его слушать, читать ему стихи, обсуждать искусство, но когда он говорит с тобой, ты смотришь на его губы и не можешь оторваться… «Немного смелости бы – и поцелуешь, но смелости нет, и миг ускользнул», – процитировал он пришедшее на ум стихотворение. – Но ты говоришь себе, нет, ты что, он ещё школьник, и противоестественная любовь уместна только между поэтами и слугами Врага… а ты не поэт, и генератор ещё не выбрал твоё имя, ну, ты понимаешь. Я старше, я должен был его опекать, защищать, а не совращать его юное сердце… и вот его юное сердце отдано не мне. Но, наверное, так и лучше… он должен был полюбить кого-то вроде тебя или Мела… крутого парня, такого, знаешь, чтобы мог его защитить, а я что… я обычный медик.

– Ты не обычный медик. – Оссэ потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить его неожиданный монолог. Длинная колбаска пепла с забытой сигареты отвалилась и полетела по ветру, распадаясь на хлопья под аккомпанемент мелодии, тихо мурлыкавшей из динамика телефона. – Ты крутой медик. И вообще… мне кажется, Майрон тоже боится к тебе подойти… ну, типа, друг там, блин, детства. Ты говорил, ты его на ручках качал, всякое такое. А я что, я подошёл… ну и вот. Он говорит, до Мела никогда ни с кем не трахался…

– Почему ты никогда не хранишь чужие тайны?! – воскликнул Эонвэ и принялся в шутку его тузить. – Может, Майрон не хотел, чтобы кто-то, кроме тебя, об этом знал?!

– Он не уточнял… ой, щекотно!

– Так тебе и надо! Хоть для чего-то пригодится моё медицинское образование!

– А… ай! – Оссэ задрыгал ногами, хохоча и пытаясь укрыться от ловких пальцев приятеля. – Тебе же приятно было узнать!

– И какое мне до его личной жизни дело?!

– Ему никто, кроме тебя, не понравился. – Оссэ поймал Эонвэ за запястья и серьёзно посмотрел ему в глаза. – Вообще никто, понимаешь? Он наверняка ждал… пока вы с ним встретитесь. Или не ждал, но ни на кого не хотел смотреть. Учился, там… или ещё что-нибудь. А теперь вот ты рядом. И вроде он уже поговорил с тобой и всякое такое, но, наверное, довольно сложно прийти и сказать, мол, давай потрахаемся.

– Ты же сказал.

– Это ж я. – Оссэ ухмыльнулся. – Я не утончённый. У меня всё просто: захотел, сказал, получил по морде… или не получил. Как ты там говоришь?

– Без драмы.

– Вот, точно. Без неё. – Он улыбнулся и притянул Эонвэ ближе. – Мел, например, не любит без драмы, а я люблю. Просто быть вместе, потому что вместе хорошо… но ты не такой, и Майрон не такой, и Мел… без драмы вам любовь как еда без специй, что ли… типа, я люблю кашу, а вам надо обязательно ложку чили сверху хуйнуть.

– А говоришь, не умный, – усмехнулся Эонвэ. – Но я и кашу люблю тоже… не надо мне никакого чили. Завтра с Майроном поговорю, чего сопли на кулак мотаю…