– Херня, – тихо отозвался Оссэ и прижал его к себе. Его объятия были уютными и тёплыми, и Эонвэ, ужасно стыдясь себя, зарыдал в голос, – Манвэ и мне мозги пытался запудрить, но я его слишком хорошо знаю… он говнюк и ему плевать на всех. Мел не такой, поэтому я к нему, считай, сам пошёл. Ты не зря сюда попал, вот что я скажу. Мы теперь развернёмся… ну, не расстраивайся так, зато у тебя практика будет, я могу тебя к людям отвезти, или к балрогам, ты, наверное, никогда живого балрога не видел…

– Это что такое, балроги? – всхлипнул Эонвэ, неловко отстраняясь.

– О, это такие существа! Тебе понравится. Назгулы тоже прикольные, но так себе, не очень от нас отличаются. И вообще, тут куча всего интересного, мы в Валиноре за этой границей ни фига не видели, даже в море нельзя было далеко заплывать, если не подтвердишь сотню раз, что в тебе инакомыслия ни капли… так бы и мариновались там. Давай, доедай, поспи немножко, и я тебя покатаю.

Эонвэ клонило в сон; он запомнил только, как Оссэ укладывает его и устраивает его голову на мягкой подушке, а когда проснулся, то понял, что стал тёмным.

В нём не было больше ни сожаления, ни боли от разлуки, ни злости на судьбу.

Отец вышвырнул его из своей жизни так же легко, как старый костюм, и пусть. Лучше раньше, чем позже.

Никто в Валиноре не интересовался его чувствами, не заботился о его самочувствии и не обнимал так, будто он был единственным в Арде.

Раз генератор врёт, есть шанс вытащить оттуда Майрона.

Больше никто не сможет распоряжаться им как вещью.

От этих мыслей Эонвэ стало спокойно, и когда он по стеночке вышел из своих апартаментов и посмотрел в окно, тоска по Валинору ушла.

Он впервые увидел свободное от заклинаний море. Серая вода бурлила под свинцовым небом, сквозь двойные стёкла окон слышался рёв волн, разбивающихся о прибрежные камни… ничуть не похоже на зачарованную гавань Валинора, всегда лазурную, всегда спокойную, похожую скорее на гигантский бассейн.

И в этот момент Эонвэ полюбил дикое море, и огромных чаек, парящих в высоте, и запах соли, и старый тёмный дом, и Оссэ, и гордого Мелькора, не скованного сотнями правил этикета, такого же непокорного, как эти волны, способного сражаться в одиночку со всеми.

Нет. Теперь уже не в одиночку.

***

Майрон распихал ногами пустые коробки и сел на ящик со значками «Осторожно, хрупкое!» и «Не переворачивать». На самом большом ящике стоял только что собранный компьютер с начинкой, о которой в Валиноре можно было только мечтать.

– Круто, – азартно прошептал майа, предвкушая, сколько всего теперь сможет сделать.

Впрочем, сначала предстояло одно дело, одна мысль о котором ему не нравилась.

Он ввёл несколько паролей, убедился, что его путь через зашифрованные сервера в разных местах Валинора будет нелегко отследить, если возникнут подозрения, и подключился к внутренней системе видеонаблюдения, которая несколько дней назад считалась его собственной.

Судя по картинкам с камер, дом пустовал. Майрон несколько минут рассматривал свою комнату: вещи кто-то собрал и упаковал в коробки, кровать была идеально заправлена… всюду царил порядок, так чуждый его обжитому логову, заваленному гаджетами, модными шмотками, книгами и обёртками от снеков. Ему стало горько, что родители даже не сделали вид, будто ждут его возвращения… будто он ещё жив для них.

Бездумно перебирая камеры, он с тоской рассматривал комнаты, в которых проводил время, болтая с матерью или обсуждая планы на будущее с отцом; всё казалось теперь таким далёким, будто он не был там несколько веков.

Вспомнив кое о чём, он ввёл ещё два пароля и подключился к камере в спальне родителей. Никто, кроме него, о ней не знал; Майрон ей даже не пользовался раньше ни разу.

Мать лежала в постели, золотые волосы струились по её плечам. Майрон едва узнал её опухшее лицо, наполовину залитое тёмно-фиолетовым и багровым. Гнев охватил его, и он пожалел, что не может прямо сейчас обнять её, сказать, что она не виновата, что это он должен был быть на её месте… что отец не прав. Он увеличил изображение и увидел на тумбочке возле её кровати свой портрет в чёрной рамке. Сорочка Яванны тоже была чёрной.

«Я же не умер», – растерянно подумал Майрон. – «Я заложник… я жив!»

Он вспомнил ритуал, себя в чёрной хламиде, Ауле, застёгивающего ремень безопасности. Они все были в чёрном. Все хоронили его. Манвэ говорил, что если мир будет нарушен, они вернутся в Валинор…

…и, вероятно, будут утилизированы как изменники.

– У тебя вроде стол есть, – сказал Оссэ, заглянув к нему в дверь. – Эй… что случилось?

Майрон вопросительно посмотрел на него, и только тогда понял, что у него глаза на мокром месте и горло пережало. Он попробовал что-то ответить, но не смог, просто ткнул пальцем в монитор.

Оссэ подошёл и посмотрел через его плечо.

– Мать?

– Ага. Отец её избил… когда узнал, что я не его сын. И там… вон, моя фотка.

– Мы для них как мёртвые теперь, – вздохнул Оссэ. – Наша гибель просто отложена… типа. Потому что за границами пресветлого Валинора нет жизни. Мне что-то такое говорили… по сути, заменили утилизацию пожизненным… по мнению Манвэ.

– И правда, что может быть хуже жизни с Врагом. – Майрон ещё пощёлкал камерами и снова остановился на своей комнате. – Хреново, что я не успел с ней поговорить… сказать, что всё хорошо. Что я жив. Чтобы она не волновалась. Она любит меня… и очень переживает.

– Мел не одобрит, но я уже говорил, я могу куда хочешь проехать… назгулы прикроют. – Оссэ сжал его плечо. – Можно попробовать её повидать… если ты сумеешь пробраться в дом. Но если тебя поймают, то, скорее всего, утилизируют. Кстати, как ты пробрался в сеть Валинора?

– Я и в вашей сети из Валинора бывал, – хмыкнул Майрон. – Я довольно ушлый парень.

– Научишь?

– Я тебе порт настрою. И сделаю для нас внутреннюю сетку, которую снаружи будет не взломать… – Он посмотрел Оссэ в лицо. – Я хочу повидать мать и забрать свои вещи. Не сейчас, потом. Когда обживусь немного. И ещё мне надо будет кое-что купить и навестить одного чувака за окраиной Валинора. Сможешь?

– Смогу.

– Спасибо. Ты настоящий друг.

Оссэ польщённо улыбнулся. Майрон уже сообразил, что за похвалу он в лепёшку расшибётся.

Главное, не злоупотреблять этим знанием.

***

Эонвэ присоединился к ним, когда они двигали стол и перетаскивали комп. Для кабинета Майрон выбрал дальнюю от входа комнату, без окон, но с хорошей вентиляцией. Каморку рядом он намеревался отвести под серверную, и Оссэ уже запихнул туда коробку с кондиционером. Втроём они перетащили снизу остальные коробки, и Майрон восторженно завопил, когда обнаружил среди прочего мощный ультратонкий ноутбук. Пока он скакал по комнате, обняв своё новое сокровище, в комнату неслышно зашёл Мелькор.

– Я смотрю, тебе нравится.

Майрон от неожиданности чуть не разжал руки.

– Не пугай меня так, – проворчал он. – Конечно, нравится! Я и не мечтал о таком. Где ты его раздобыл?

– Кое-кто мне очень много должен. – Вала заглянул в кабинет и кладовку, с довольным видом прошёлся туда-сюда и сообщил: – Сейчас поедем в Мордор, я хочу тебя показать. Оденься поприличнее.

– В костюм, что ли? – обалдел Майрон.

Мелькор хмыкнул и ткнул пальцем в большой пакет, лежащий на кровати.

– К счастью, у нас почти одинаковый размер. Думаю, сядет хорошо. Собирайся. Идёмте, мальчики.

Оссэ пошёл за ним, влюблённо глядя ему в спину, а Эонвэ на выходе весело подмигнул. Майрон закрыл за ними дверь и кинулся потрошить пакет, сгорая от любопытства.

***

– Долго ты, – хмыкнул Мелькор. Он сидел в кресле, положив ногу на ногу, окованные железом каблуки байкерских сапог блестели в свете торшера.

– Надрочиться не мог у зеркала, – фыркнул Майрон. Ботинки на высокой платформе доходили до колен, новенькая кожа ещё плохо гнулась, и он бухал при каждом шаге, как будто у него были ноги из камня. Улыбка Мелькора становилась тем шире, чем ближе он подходил.